— Значит, время похоже на песчаную бурю? — спросил он, пытаясь представить себе это.
Лунария улыбнулась, чуть приподняв уголки губ, её глаза заблестели от удовольствия.
— Да, можно сказать и так. — Она поднесла руку к его лбу, словно хотела передать ему видение. — Талант хрономанта в том, чтобы выхватывать эти песчинки и играть с ними, лепить из них нечто новое, изменять течение времени по своему желанию. Это великое знание и великий дар!
Фауст ощутил лёгкое покалывание на коже, как будто песчинки времени уже начали обволакивать его. Внутри него что-то дрогнуло, и он понял, что этот дар был больше, чем он мог представить.
Лунария внезапно остановилась, её лицо стало серьёзным и даже суровым.
— Но прежде чем мы продолжим, Фауст, — её голос стал твёрдым, как сталь, — поклянись, что не будешь учить этому кого попало!
Маг удивился её резкости. Почему вдруг такая серьёзность? Но глядя в её глаза, он понял, что хрономантия — это не просто ещё одна магия. Это что-то более глубокое и опасное.
— Я обещаю, — сказал он медленно, чувствуя вес её слов. — Я не буду учить этому кого попало.
Лунария, услышав его обещание, улыбнулась с облегчением и кивнула.
— Хорошо, — мягко сказала она, её лицо снова смягчилось. — Хрономантия — слишком ценное и слишком опасное знание. Мудрый хрономант должен чувствовать течение времени, слышать музыку миллионов песчинок и понимать, как их движения складываются в величественное течение истории! Но если ты не осторожен, можешь наделать вещей, которые могут уничтожить Вселенную.
Фауст напрягся, вглядываясь в её лицо, чтобы понять, шутит ли она или говорит всерьёз. Казалось, что Лунария была абсолютно серьёзна.
— Что ты имеешь в виду? — спросил он, чувствуя, как его сердце учащённо бьётся.
— Парадоксы, — коротко ответила она. — Никогда не проверяй кванты на парадоксы! Если от твоего действия ты не знаешь, какой будет результат, или если этот результат кажется странным и едва укладывается в голове, — не делай этого. Понял?
Фауст кивнул, пытаясь осознать серьёзность её предупреждения.
— Да, я понял.
Лунария жестом пригласила его подойти к огромным песочным часам, стоящим на острове, и велела ему прикоснуться к ним. Фауст осторожно поднял руку и дотронулся до стекла, чувствуя, как время закручивается вокруг него, как ветер в буре.
Сначала ничего не произошло, но затем он начал видеть свою жизнь, как в обратной перемотке. События мелькали перед его глазами: его детство, обучение у Яраша, бегство из Агорана... Всё это пронеслось перед ним, словно песчаная буря, несущаяся сквозь пустыню.
— Это... невероятно, — прошептал он, глаза его широко распахнулись. — Если я что-то забуду, то могу просто «перемотать» время назад и всё вспомнить!
Лунария рассмеялась, её смех был звонким и чистым, как звуки колокольчиков на ветру.
— Ты очень практичен, Фауст! — воскликнула она. — У эльфов проблемы с памятью начинаются к семисотому столетию жизни, поэтому мне пока это не нужно. А вот тебе, человеку, да.
Она продолжила:
— Но это не просто полезный инструмент. Ты понимаешь, что хрономантия — нечто более великое и фундаментальное, чем машины из идей моего брата? Время — это основа всего сущего, и управлять им — значит управлять самой реальностью.
Фауст слушал её, пытаясь осмыслить всё, что она говорила. Он всегда считал, что магия — это мощь и власть, но теперь видел её в новом свете. Магия была чем-то гораздо более значимым.
Занятия продолжались бесконечно, и Фауст не знал, сколько времени прошло, потому что в Безвременье не было обычного течения времени. Лунария учила его видеть кванты, объясняла, что такое суперпозиция и энтанглмент.
— Суперпозиция — это состояние, в котором кванты могут существовать в нескольких местах одновременно, — объясняла она, водя руками по воздуху, создавая причудливые узоры из энергии. — Это как когда ты хочешь одновременно быть в двух местах. Магия времени позволяет тебе делать это.
— А что насчёт энтанглмента? — спросил Фауст, пытаясь уловить суть её слов.
— Энтанглмент — это связь между квантами, — ответила Лунария. — Два кванта могут быть связаны на расстоянии, и изменения в одном квантуме влияют на другой, независимо от того, насколько они далеки друг от друга.
Фауст кивнул, осознавая, насколько сложна и загадочна была магия времени. Но чем больше он учился, тем больше чувствовал, что начинает понимать эту величественную силу. Он ощущал, как его разум расширяется, как его восприятие реальности меняется.
— Хорошо, — сказала Лунария, прерывая его мысли. — Мы многого добились, но нам предстоит ещё долгий путь. И помни, Фауст: время — это не просто магия, это жизнь. Управляй временем мудро, и ты сможешь изменить весь мир.
Когда обучение завершилось, Фауст, испытывая странную тоску, спросил Лунарию:
— Мы сможем встретиться когда-нибудь не в Безвременье?
Эльфийка с горечью опустила глаза.
— Вряд ли, Фауст, — прошептала она, и прежде чем он успел ответить, его унесло из безвременной тишины обратно в смертную реальность.
Слепящий свет зимнего утра пробивался сквозь остатки снегопада, свежий воздух пропитан запахом гари и гниения, а вдалеке раздавались крики ужаса его верных солдат. Фауст вернулся в жестокую реальность, но теперь он был другим — хроно-некромантом, уникальным магом во всем мире.
Перед ним летел зеленый череп, но Фауст, чувствуя новые