Джек подошёл к окну, за которым располагался маленький фальшивый балкон, и открыл задвижку. Над окном был навес, и поэтому, не смотря на то, что погода была ветреная, снег не попадал внутрь.
- Не выходи на этот балкон, - предупредила она, подходя к Джеку. - Это небезопасно.
Он посмотрел на неё и улыбнулся, а затем снова на снег, наблюдая, как он кружится и кувыркается, а за ним мерцают огни города, придавая всему прекрасное сияние и даря мечтательное настроение.
- Здесь так красиво, - с благоговением произнес Джек.
Харпер рассмеялась, положила голову ему на плечо и поглядела в мерцающую белизну. Она с любовью обустраивала свою маленькую квартиру, несмотря на то, что у неё не было достаточно средств, чтобы тратить их на красивые, дорогие вещи, но никогда не считала её красивой. Она была уютной, родной, своей, но не красивой. Однако теперь, глядя на ненастье за окном, и ощущая тепло и комфорт любимой квартиры, Харпер поняла, как она прекрасна. У неё было всё, что нужно. Она сделала всё, что могла, и гордилась тем, что никогда не прекращала пытаться улучшить свою квартиру.
- Так оно и есть, не правда ли? - прошептала она, и голос её слегка дрогнул от волнения. Она хотела показать Джеку и другие вещи, испытать всё, что для него было совершенно новым - пирог в людных закусочных, пикники в солнечных парках, ночные фильмы и тысячи других вещей, которые люди воспринимали как должное. Ей хотелось посмотреть на его лицо, увидеть восторг в его глазах, смятение, понимание. Ей хотелось наблюдать, как быстро он всё продумывает и анализирует. Но другая её часть хотела его таким, каким он есть - невинным, красивым, нетронутым - её собственным.
Джек закрыл окно, повернулся, поднес руки к лицу Харпер и посмотрел так, словно она была самой красивой вещью, которую он когда-либо видел.
- Ты заставляешь меня видеть красоту там, где я не видела её раньше, Джек, - сказала она, поворачивая лицо и закрывая глаза, целуя его ладонь. – Благодаря тебе всё кажется иным, новым. Даже я сама.
Он наклонил голову, и в тусклом свете комнаты тени играли на его лице, его светлые глаза горели, и это был единственный огонь, который ей был нужен, чтобы согреться.
- Это хорошо? - спросил он. - Что я делаю тебя новой?
- Да, это очень, очень хорошо.
Харпер поняла, что преображается, но не знала, как именно Джек помогал ей расти, но это было заметно и приятно. И казалось совершенно правильным. С тех пор, как он появился в её жизни, возникло ещё больше вопросов, и всё же, наконец, она почувствовала, что разбирается в своей жизни, когда раньше просто злилась. Возможно, отчасти это была глубокая благодарность, которую он открыл в ней. Она не была полностью уверена, но понимала - всё это имело отношение к Джеку. Эти перемены, новый взгляд на привычные вещи, новые мысли – всё это было благодаря нему. Она чувствовала себя медленно распускающимся цветком. Ее лепестки тянутся к солнечному свету, о существовании которого она даже не подозревала, потому что была так плотно свернута, словно бутон, защищая себя от желания расцвести.
- Тебе понравился сегодняшний вечер? - прошептала она, проводя пальцем по новому шарфу Джека.
Он кивнул.
- Да. Очень. - Он на мгновение задумался. - Когда вы были на кухне, агент Галлахер рассказал мне о женщине, которая меня вырастила. Он… нашёл её. Она бежала сюда от войны. От… настоящей войны. Дрисколл использовал её. Но и она совершила ошибку. Но по какой-то причине я не могу её ненавидеть. Думаю, она сделала для меня всё, что могла.
Харпер внимательно посмотрела на Джека, восхищаясь его врождённой добротой. Его нежным сердцем.
«Всем им целиком».
- Я рада, что ты получаешь ответы, Джек. Ты их заслужил.
Он посмотрел на Харпер, и та увидела в его глазах, как он сейчас раним.
- Все меня оставляли.
Её сердце дрогнуло.
- Я тебя не брошу – прошептала она, смутилась и отвела взгляд.
Джек слегка приподнял её подбородок, чтобы она вновь взглянула на него.
- Обещаешь? - спросил он.
Харпер кивнула. Она точно знала, что исполнит обещание. И не важно, что ждёт их в будущем. Неважно, решит Джек быть с ней или нет. Он останется частью её самой. Навсегда. Она оставит его себе. Она никогда не отпустит его, просто потому что не знает, как это сделать.
Они стояли у окна ещё несколько минут, живя, паря в моменте уязвимости и откровенности, глядя в тёмную ночь. Он коснулся её рук, ведя пальцами вверх, нежно, аккуратно… Она тонула в его взгляде, в его близости и жаре… Он словно был везде. Да, она хотела его. Хотела каждую минуту наступающей ночи.
Харпер повернулась и поцеловала его, медленно, но так самозабвенно, так сладко…
Джек застонал, прижимаясь к ней, и их тела встретились, её мягкость слилась с его твердостью, так что они стали частями одного целого. Их языки переплетались и плясали, но Харпер отстранилась, смеясь и дёргая Джека за шарф.
- Я знаю, тебе он нравится, но если я собираюсь поцеловать тебя как следует, ты должен его снять.
Харпер ещё никогда не видела, чтобы кто-нибудь так быстро снимал шарф.
Её смех был заглушён его губами.
Они целовались и целовались, их руки исследовали и ласкали, но на обоих было слишком много одежды. Харпер почувствовала доказательство его желания и потерлась о него.
Джек издал звук мучительного возбуждения, прерывая поцелуй.
Она провела пальцем по шраму под его скулой, глядя на него, красивого и свирепого, и на мгновение - но только на мгновение - она испугалась глубокой потребности, которую увидела в его взгляде. Он хотел взять её, заявить на неё свои права, спариваться яростно и с дикой страстью. Она видела это в его глазах, в том, как он сжимал челюсть, но затем выражение его лица смягчилось, а ярость в глазах уменьшилась.