негодования хватило на то, чтобы быстро принять душ, переменить наряд, причесаться и скорее спуститься вниз в поисках будущей жертвы справедливого возмездия. Правда, когда я обнаружила менталиста в столовой с целой охапкой газет и журналов, жажда мщения поутихла. Эверт, хоть и сидел в свежей рубашке, выглядел утомленным. Кажется, месть свершилась без меня.
– Доброе утро. Выспалась? – он отложил газету.
– Твоими стараниями, – усмехнулась, – а вот ты, похоже, не очень.
– Да, пытались с Джеймсом придумать кое-что. Он, правда, сейчас в лавке, но, можешь мне поверить, выглядит не лучше.
Ноэль отыскался в саду, и я после завтрака снова составила ему компанию в игре в мяч. За наши эксперименты мы принялись чуть позже, дождавшись, пока уйдет кухарка Джеймса.
– Так что вы придумали? – спросила я, ложась на диван в гостиной.
– Что-то, – уклончиво ответил Диксон. – Давай только попробуем еще раз: если не получится, тогда расскажу.
– Надо же, как все таинственно, – удивилась я, но прикрыла глаза и начала готовиться к еще одному возвращению в чужое прошлое.
Сегодня оно далось мне несколько проще. Возможно, на оголенных нервах за ночь наросла мозоль, а может, сказалось то, что я хорошенько выспалась, но взращивать в себе ощущение холодной ярости, несмотря на рвущееся пополам сердце, у меня получалось. По крайней мере, мне так казалось. Но видно, недостаточно для того, чтобы, как выразился мист Грей, «пробить барьер». Во всяком случае, ничего необычного я не ощутила. Все ту же ненависть и острое отчаяние Тилли. Меня уже выкинуло из воспоминаний, и я начинала понемногу осознавать себя, как вдруг что-то пошло не так. Я снова увидела перед собой мерзкое лицо Винтера. Он смотрел на меня мертвыми бездушными глазами, губы его кривились в презрительной усмешке.
– Хотела, чтобы я сдох? – издевательски спросил он. – Не раньше, чем отправлю на тот свет твоих дружков. Хотя нет, зачем мне марать руки? Это сделаешь ты сама. Будешь послушной куколкой, и, может быть, я разрешу тебе оставить по пряди их волос на память. Разумеется, после того, как ты перережешь им глотки.
Я слушала все это, и темная сокрушительная волна медленно поднималась внутри змеей, готовящейся к броску. Даже пожелай я ее остановить, не смогла бы. Но я и не собиралась. С предвкушением я смотрела прямо в глаза садисту и точно знала, что могу стереть его в порошок и что рука моя сейчас не дрогнет. И в тот момент, когда я отпускала эту тягучую страшную силу, вдруг услышала мальчишеский голос: «Ложись! Сейчас как бахнет!» Ноэль?
Я села, непонимающе оглядываясь по сторонам. Кресло Эверта валялось на полу, сам менталист обнаружился там же. Бледный как смерть, он с усилием приподнялся на локтях и кое-как сел, опершись спиной на сиденье дивана.
– Кажется, сработало, – скорее выдохнул, чем произнес он.
Ноэль выполз откуда-то из-под стола.
– Еще как сработало! – возвестил он. – Ты бы себя видела. Мы думали, нам всем каюк.
Я все еще ничего не понимала.
– Рассказывайте, – потребовала я, – что вы тут натворили?
– Они с Джеймсом всю ночь в библиотеке торчали, – сразу сдал своих мальчишка.
– Искали изображения Уильяма Винтера, – приглушенно пустился в объяснения Диксон. – Чтобы сделать качественную портретную иллюзию, их нужно несколько, с разных ракурсов. По счастью, архивы у семьи Филлион могут посоперничать с государственными.
– Так это была иллюзия? – ахнула я.
Эверт кивнул.
– Плюс небольшое ментальное воздействие. Твоему уже возбужденному сознанию этого хватило, чтобы достроить всю картинку. А вот дальше началось самое интересное. – Он снова сделал над собой усилие и сел на диван рядом со мной. – Ты закричала «Энченцио сангрия!», у тебя потемнели вены на висках и руках, а нас с Ноэлем сильно скрутило.
– Да! Словно вот тут, внутри, веревку привязали, – рыжик указал себе на грудь, – и со всей дури жилы тянут.
– Повезло, что ты вовремя очнулась. Если бы дело дошло до выброса…
– Выброса? Я же не могу пользоваться магией без чужого воздействия.
– Как оказалось, на магию крови это не распространяется.
Я закрыла глаза, пытаясь ухватить за хвост ускользающую мысль. «Энченцио сангрия» – это заклинание, которое использовал Винтер. И что-то еще…
– Грей говорил, что на магию крови отзывается и наша собственная кровь, – сказала я наконец.
– А если ты связана с нами кровной клятвой?
– Кровью и жизнью, – прошептала я. – Значит ли это, что и ваша кровь должна отзываться на мое заклинание?
И другая мысль, еще более пугающая, возникла следом.
– И что я способна применять магию крови без воздействия только потому, что тяну силу для этого из вас? Бездна и все ее демоны, я действительно могла вас убить! – Меня била дрожь.
Все-таки одно дело быть любопытным магическим феноменом, а другое – представлять реальную опасность для близких.
– Ну-ка хватит себя изводить. Ты упустила самое главное: мы все еще живы – это раз, и ты уже точно сможешь совладать с магией крови – это два. А значит, скоро мы разорвем эту демонову связь, это три. Лучше скажи, как себя чувствует новорожденный маг крови? Ощущаешь повышенную жажду власти, хочешь завоевать весь мир и теплый плед в придачу? – осведомился Диксон, скручивая небольшой клетчатый плед валиком и подкладывая его себе под спину.
– Плед можешь оставить себе, – милостиво разрешила я. – А чувствую я себя как обычно, пожалуй. Но подождите, Джеймс! Мы забыли о Джеймсе. Надеюсь, с ним все в порядке?
В этом мы убедились довольно скоро. Артефактор вернулся домой и выглядел вполне дееспособным, хотя и утомленным безмерно. И бессонная ночь сказалась, и моя невольная выходка.
Весь день дом Джеймса напоминал отделение лечебницы для активно выздоравливающих больных. Мы отсыпались, ели, читали и снова спали.
Газеты хорошими новостями не баловали. В основном все обсуждали грядущее празднество и до хрипоты спорили, нужно ли оно вообще и не было ли лучше совсем его отменить, чем устанавливать такие спорные меры безопасности. Особенно недовольны были маги с достаточно сильным уровнем дара, которые долгое время готовились к товарищеским матчам и торжеству, а теперь лишены были возможности туда попасть.
Сны мне почти не снились. За исключением воспоминаний Тилли. Сколько раз я засыпала, столько раз видела Тери и слышала его часть клятвы. И так уже привыкла к этому сну, что даже внимания на него не обращала.
К вечеру следующего дня, когда за мной снова прислали магикар, мы уже почти пришли в норму, только небольшая слабость легким отголоском напоминала о моем вчерашнем «пробитии барьера».
В этот раз я уже почти не волновалась. Садясь в экипаж рядом со своим молчаливым спутником, я так же, как он, рассеянно смотрела перед собой, позволив мыслям течь куда