— Пусть их боятся те, кто не укрепился в вере. Грегори Воэн идет по пути, указанному Господом нашим Иисусом Христом, и ему нечего бояться, — с достоинством ответил смотритель, расправляя плечи. — Грегори Воэн впервые проникся словом Господним еще тогда, когда люди Мартина отделились и ушли за большие пороги…
Грегори продолжал говорить, но Павел не слушал его. Выходило, что в этом мире до Стражей добраться не так-то просто. В отличие от малозаметных Стражей Лесной Страны здешние Стражи, судя по словам Грегори, были фигурами значительными. До них добраться сложно, размышлял Павел, — и все-таки оставалась еще одна возможность. Сделать вид, что уходишь в Сферу Владык, то бишь в туннель, закрыть за собой калитку и поджидать кого-нибудь из Стражей у входа в туннель. Вот только каким будет срок ожидания?.. Или попытать счастья в других мирах?
— Грегори, еще один вопрос, — остановил Павел подобную водопаду речь смотрителя. — Сколько суток в году?
Старик помолчал, словно не понял вопроса, потом пожал плечами.
— Четыреста девять. Двенадцать месяцев по тридцать четыре и День единения. Что, разве раньше было не так?
Павел прикинул. Если Стражи ходят сюда раз в год и только что были… Ладно, тогда еще один вопрос.
— Скажи, Грегори, тебе что-нибудь известно о мире, который называется Земля?
Смотритель откачнулся от него, чуть не упав, и Павел почувствовал его возросшее изумление. Впрочем, и так было ясно, что смотритель изумлен достаточно было посмотреть на его лицо.
— Позволь и ты вопрос. В Сфере Владык теряется память?
— Увы. — Павел развел руками. — Там очень многое теряется.
— Печально, печально, — пробормотал Грегори. — Значит, ты не помнишь о Земле?
— Не помню, Грегори! — нетерпеливо выдохнул Павел.
— Мы живем на Новой Земле, — отчетливо произнес смотритель, но Павлу показалось, что он ослышался.
— Что-о? А где старая Земля, где просто Земля?
— Там, — коротко ответил старик и ткнул пальцем в мох.
Павел растерянно уставился на изумрудный губчатый покров, потом медленно поднял голову.
— Где — там?
— На другой стороне, — сочувственно пояснил Грегори. — Здесь — Новая Земля, там — Старая.
— Расскажи, — потребовал Павел, не зная, плакать ему или смеяться. Неужели? Неужели?..
— Пожалуйста. На другой стороне, под нами, находится Земля. Нью-Йорк, Филадельфия, Коннектикут, Иллинойс, Флорида и прочее. Все, как в книгах. По преданию, наши предки чем-то прогневали Господа, и наслал он на них всякие страшные болезни. Уж не знаю, какие, но, наверное, что-нибудь наподобие моровой язвы и воспалений с нарывами, как при Моисее в земле Египетской. Выжили только праведники, и пришлось им идти сюда, на эту сторону. А там все так и осталось, и давно уже пришло в запустение. Здесь тоже поначалу было несладко, еще бы чуть-чуть — и друг друга перебили, но Верховный Страж-Правитель не допустил…
— Подожди! — раздосадованно воскликнул Павел. — С чего ты взял, что там и есть та самая Земля из книг? Там кто-то бывал с тех пор? Видел эти самые Нью-Йорк и Филадельфию? Изумрудный Город видел?
— Господь с тобой. Кто же пойдет? Да и зачем? Раз Господь наказал значит, за дело, и нечего соваться.
— А Луна, Грегори? Луна здесь есть?
— Так ведь и звезд хватает.
— Ну какая же это Земля, Грегори? Какая же это Земля без Луны? Вот же, вот, ты же знаешь: «И создал Бог два светила великие: светило большое, для управления днем, и светило меньшее, для управления ночью». Это же о Луне! А Джон Китс тебе неизвестен? «И вот Луна сама, сияя, в небосвод вплывает синий… О ты, поэтов светлая богиня, всех нежных душ отрада и краса…» А Шекспир? «Чем объяснить, что, бездыханный труп, в вооруженье, ты движешься, обезобразив ночь, в лучах Луны…» А мог ли Ромео клясться «сияющей Луной, посеребрившей кончики деревьев», если бы не было Луны? Тебе нравится Шекспир? Ты читал?
Грегори хладнокровно смотрел на возбужденного Павла.
— Мне нравятся Матфей, Марк, Лука, Иоанн. Что касается луны — Господь вполне мог убрать ее после людских прегрешений.
— С таким же успехом он мог убрать и солнце, — возразил поникший Павел.
— Мог, — охотно согласился Грегори. — Но убрал луну. И не нам об этом судить.
Павел вздохнул. Спорить было бесполезно. Ясно одно: старик тоже ничего не знает о Земле.
— Но почему, почему вы даже не пытались проверить? — Павел с досадой ткнул в мох кулаком. — Неужели всем безразлично, правда это или выдумки?
— Лично мне все равно, — равнодушно ответил смотритель. — У других, думается, свои заботы.
— Пусть выдумки, но проверить-то надо, — не унимался Павел, с горечью думая о том, что и здесь, судя по всему, никто не стремится ничего узнать. Как разительно отличались герои книг от ныне живущих! Когда, почему и что утрачено людьми? И можно ли восполнить утрату?..
Бесполезно, совершенно бесполезно расспрашивать о Земле. Даже если кто-то где-то и размышляет об этом — как его найти? Стражи. Только Стражи. Нужно браться за них.
— Почему выдумки? — с оскорбленным видом спросил смотритель. — А где же, по-твоему, Старая Земля, коль не на той стороне?
— Если бы я знал, где… — Павел некоторое время раздумывал, стоит ли говорить старику о туннелях, за которыми скрыта Земля, и решил, что не стоит. — Может быть, где-то там. — Он посмотрел на безоблачное небо.
— Где-то там! — Грегори хмыкнул. — Был такой Айзек Штясны. Говорил, что звезды — это огромные огненные шары, которые горят тысячи лет, и горели еще до сотворения мира. А маленькими они кажутся потому, что очень далеки отсюда. — («Солнышко близко, Ирочка, а звезды далеко», — вспомнил Павел давнее свое видение). — Так вот, там везде пустота, и в пустоте звезды, а возле звезд кружатся такие же миры, как наш. И там, возможно, тоже есть люди.
— А можно встретиться с этим Айзеком?
— Его убили девять… нет, уже десять лет назад.
— Кто?
Грегори пожал плечами.
Все. Павел почувствовал усталость. Хватит расспросов. Нужно уходить не караулить же в самом деле за забором целый год! — уходить и искать более доступных Стражей.
Он уже собрался встать и распрощаться с Грегори, но вдруг понял, что уходить ему не хочется. И дело не в том, что возникло желание остаться в этой Новой Земле. Он попытался разобраться в своих чувствах. Что-то мешало, что-то царапало, словно осколок стекла, что-то тревожило, словно заноза. Павел вслушивался в себя, стараясь добраться до источника этой внутренней неустроенности, вслушивался, отстранившись от Грегори, который опять неумолчно говорил, размахивая руками, — и наконец облегченно вздохнул.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});