— Мы защищаем Арконат ото всякого зла, — бодро отрапортовал Пограничный. Что-что, а в своей правоте он был непоколебимо уверен.
— И как вы это делаете?
— Мы выполняем приказы нашего господина, — я понял, что он хотел сказать «вашего отца», но в последний момент передумал. — Он всегда знает, что делать.
Да, Гверрел такой постановки вопроса точно не оценит. Интересно, как там себя чувствует наш заклинатель?…
— Вам приходилось сражаться с тварями?
— Да, — с некоторым самодовольством кивнул старшина. — В этом году уже гоняли двоих. Потеряли полвзвода.
Для Пограничных количество потерь — основное мерило сложности выполняемой задачи. В боевой обстановке они совсем другие, глупостей не делают и ошибок не совершают. Если уж кто-то погибает, значит, не зазря.
— Чем гоняли?
— Штатными средствами.
— Это такие горшочки с горючей смесью или порохом, — пробормотал вполголоса Ребенген. — И еще огнеметы.
Серый выглядел озадаченным. Наверное, ему сложно было представить, как такими «средствами» можно заставить Древнюю тварь отступить.
— А как здесь с н'нодами? — продолжал интересоваться я.
— Бегают. Два-три в месяц, в основном, одиночки. Брошенные тирсинацами поселения недалеко, — пояснил старшина. — Оттуда вся эта мелюзга и лезет.
Харек не удержался, чтобы не зыркнуть на темные холмы.
— Как к вам относится ваш господин? — не отставал я.
— Господин нами доволен, — это единственное, что по-настоящему интересовало Паркера. — Мне не приходилось сражаться под его началом, но весной я видел, как он возвращался с дела, — глаза старшины подернулись мечтательной пеленой, было ясно, что о той мимолетной встрече он может рассказывать часами. — Милорд рекомендовал мне наблюдать за флангами…
— Старшина, скоро в списке ваших обязанностей произойдут некоторые перемены, — я решительно вернул его на землю. Паркер превратился в слух. Все, что я теперь скажу, отпечатается в его сознании огненными рунами. Да, я еще не правитель Шоканги, но уже его Лорд. — Соотечественники мастера Харека скоро поселятся в Шоканге. Они не плохо разбираются в тварях и, как вы уже заметили, имеют отличное вооружение. Это кажется очень своевременным, учитывая возможный Прилив, но, — я наставил на Пограничного указующий перст. — Помните, что они всего лишь люди. Выслушать их мнение вы можете, однако ставить их в первую линию я не рекомендую.
Не знаю, поняли ли это остальные, но я почти видел, как старшину Паркера покидает напряжение, распускаются скрученные в тугие узлы нервы. Эффект был сродни опьянению, Пограничный чуть раскраснелся и стал неожиданно дружелюбен и мил. Я верно угадал причину, по которой вооруженные чужаки так его раздражали: Долг, служба — это единственная страсть, единственная радость, которую им позволяют иметь. Даже смутное подозрение, что новое оружие сделает ненужным его преданность, приводило Паркера в исступление. Получив из уст Лорда гарантию, что при новом положении дел его место по-прежнему будет впереди, Пограничный Страж был счастлив.
Харек задумчиво следил за разговором.
— Старшина, у вас есть семья?
— Нет, сэр! — широко улыбнулся он. — Я из лосальтийских сирот. Где-то есть сестра, ей отсылают жалование.
— Возвращайтесь к отдыху. Завтра нас ждет долгая дорога.
Паркер отправился выполнять приказание. Харек дождался, пока Пограничный отойдет достаточно далеко.
— Что с ним не так? — напряженно поинтересовался сотник. — Он взрослый, вменяемый человек, трезвый, вроде…
Я пожал плечами.
— Магия! Единственное, на чем он может сосредоточиться, это драка. Не знаю, какими заклинаниями это достигается, но чувство самосохранения у них отсутствует вообще, страх и боль они тоже переживают как-то иначе. Пенка в том, что если ты ничего не боишься, то и стимула отстаивать свою точку зрения у тебя нет. Забавно, да? Нет убеждений, нет центра, мысли бегут, ни за что не цепляясь, обо всем и ни о чем. Нельзя сказать, что они от этого страдают, но при общении с ними иногда возникают проблемы.
Это мягко сказано. Пограничный Страж может, не задумываясь и не меняясь в лице, свернуть шею человеку, толкнувшему его в толпе, ну, или проломить голову младенцу, который слишком громко плачет. С таким же спокойствием он может продолжать сражаться без обеих ног и атаковать чудовище, зная, что у него нет ни единого шанса на победу. Но как объяснить Хареку, что все это не делает Пограничных монстрами?
— Постарайтесь понять и донести это до ваших людей. В Арконате вы услышите множество веселых историй и анекдотов, персонажами которых являются Пограничные Стражи, но все это — не результат жизненного опыта. Это попытка избавиться от страха. И дело не в каких-то фантастических зверствах, просто они не такие, как все, а это пугает, — я старался говорить негромко, но убедительно. — На мой взгляд, самое опасное — это когда они пробуют шутить, дело запросто может кончиться увечьем, поэтому их всегда стараются чем-нибудь занять, иногда сущей ерундою. Со стороны это выглядит странно, но так можно избежать гораздо больших проблем. Но они — не забывчивые, не тупые и не злобные. Единственная их слабость в том, что жизнь вне поля боя окутана для них дымкой нереальности.
— Безумцы…
— Да. Но Лордам нужны сумасшедшие слуги, без них жизнь вдоль Границы стала бы невыносимой. Они такие, какие есть. Проявляйте уважение!
Я устало проводил Харека взглядом. Если сказанное мной не заставит его задуматься, то я ничем не могу помочь.
— Знаешь, Гэбриэл, — тихо заметил мастер Ребенген. — В Россанге Пограничных Стражей дрессируют, как псов, и выводят из казарм чуть ли не на сворке.
— И Лорд Россанги регулярно платит компенсации пострадавшим от них, — фыркнул я. — Вот оттуда-то и лезут все эти глупые суеверия. Отец никогда не ставил барьеров между своими подданными, и никаких проблем с контролем у него нет.
«Возможно, потому, что он и сам почти как они». Но этого я говорить чародею не стал, это — дело семейное.
Меня оставили в покое. Некоторое время было слышно, как Серые шушукаются по своему, а мастер Ребенген гвоздит мэтра Траупа за топорно выставленный периметр. Тишину ночи нарушал шорох травы и одинокий стрекот сверчка. После мертвенной тишины Феналле это было похоже на рай.
Я погрузился в сон, в котором меня ожидали знакомые уже лозы и черепа. Сон не был пророчеством, скорее — размышлением, к которым в реальности я не привык. Вокруг меня простиралось бескрайнее небо, океан синевы. Вселенная прибывала в ожидании. Я оседлал и взнуздал скакуна своей судьбы (эта лошадка сильно напоминала авия), осталось решить куда править. Сквозь дымку облаков в неизъяснимой глубине подо мною черной тенью проглядывала земля. Она напоминала мне о чем-то важном, но хорошо забытом. Все верно: чтобы решить, куда двигаться, я должен был узнать, как все началось и почему происходит. Самым простым способом сделать это было вытрясти из всех моих спутников (начиная с магов) все их глубокомысленные тайны, если потребуется — с помощью Пограничной Стражи. Именно этим я намеревался заняться в Обители Мормы.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});