Читать интересную книгу Филогенез. Панихида - Алан Фостер

— Нет. Я не позволю вам этого сделать,— дрожь в его голосе мгновенно пропала.

— Ты не сможешь нас остановить,— сказал кто-то из толпы.

— Вы не посмеете,— отчетливо ответил он.

— Еще как посмеем.— Большеглазая худенькая женщина подняла винтовку.

Раздался выстрел. Аджами с удивлением посмотрел на свою грудь, где начало расплываться пятно, напоминавшее тень на ярком солнечном свете. Давно вышедшее из употребления стрелковое оружие осталось таким же эффективным, как и тогда, когда его изобрели. Ощущение от ранения не походило на то, что он ожидал. Ни пронизывающей боли, ни страшного удара. Просто жжение, как будто его ткнули раскаленной кочергой. Силы оставили его, он рухнул на колени. Тихий мягкий голос из-за спины произнес на земшарском:

— Спасибо тебе за попытку, друг. Разум и сострадание не зависят от внешнего вида. Тчик!уа!ре!ик.

Последние слова Хэтвапредек потонули в грохоте выстрелов. Когда стрельба закончилась, на земле лежали два тела, млекопитающего и насекомообразного. Нападавшие продолжили свой путь, тут же о них забыв.

В колонии не имелось никакого оружия. Транксы жили здесь по приглашению правительства разумной расы, не питавшей к ним большого доверия, поэтому хранить у себя предметы, которые могли бы сойти за средства нападения, считалось неразумным и невежливым. Да и кто мог подумать, что на такой гостеприимной земле может понадобиться оружие?

Сломав входные двери, которые не отличались особой прочностью (необходимость в них возникла только после того, как факт существования колонии стал официально признан), разъяренные захватчики не встретили почти никакого сопротивления. Они не жалели пуль и гранат, уничтожая всякого, кто попадался на пути, не делая различия между «захватчи-ками»-транксами и «предателями»-людьми.

Хотя нынешние транксы сделались очень миролюбивыми существами, их прошлое представляло собой бесконечную череду войн между ульями. Позднее они оказались в условиях непрекращающейся изнурительной конфронтации с воинственными а-аннами. Поэтому конфликтная ситуация не была для них чем-то сверхнеобычным, ни для всех вместе, ни для каждого по отдельности.

Осознав масштабы происходящего, транксы соорудили барьеры, затруднившие передвижение агрессоров. Вооружившись кухонным инвентарем и инструментами, жители колонии разбились на отлично организованные группы и перешли в контратаку. Все делалось четко, сосредоточенно и без шума. Никто не собирался ждать, пока придет помощь со стороны правительственных сил. Несомненно, она уже была в пути, после отправленного сигнала бедствия. Главное заключалось не в том. Улей в опасности, значит, его надо защищать — самим.

Немало транксов погибло, пытаясь остановить захватчиков. Их судьбу разделили люди, работавшие в колонии. Напавшие фанатики имели хорошее оружие, их готовность драться до конца не вызывала сомнений. Но тем не менее они не прошли профессиональной военной подготовки. Оборонявшиеся хорошо знали все ходы в улье, что давало им преимущество.

Ко времени прибытия охраны заповедника большинство нападавших уже погибло или умирало. Вокруг каждого из них лежало множество убитых транксов. Когда первые солдаты сошли с транспорта, срочно отправленного с ближайшей военной базы в Рецифе, в них уже не было большой надобности.

Напавшие на колонию прослыли святыми мучениками среди таких же фанатиков и вызвали смешанное с завистью восхищение среди более «цивилизованных» ксенофобов. Они привлекли к себе внимание прессы, как и говорил перед смертью Аджами. К счастью, большинство землян все-таки стыдились происшедшего. Транксы отклонили предложение правительства о возмещении морального ущерба, аргументируя это тем, что не верят в сочувствие, выраженное в чем-то материальном. С другой стороны, все письма и устные выражения сочувствия со стороны рядовых граждан были приняты с благодарностью.

Но впечатление от катастрофы не шло ни в какое сравнение с эффектом, произведенным в этой связи пайтарами на земное общество. Пайтары тактично выразили соболезнование всем, кто, как и они сами, находился на Земле в роли послов. Двое из них (они никогда не путешествовали поодиночке) даже посетили разрушенный улей, чтобы лично осмотреть место трагедии и выразить соболезнование от лица своего правительства. Такое проявление жалости с их стороны немедленно стало темой номер один для средств массовой информации, которые уделили их визиту больше внимания, чем собственно обитателям улья, только что потерявшим друзей, товарищей по работе, а некоторые — и родственников.

В то время, как пресса и правительство расследовали, откуда взялась смертоносная, несмотря на свою малочисленность, группа фанатиков, и кто ее финансировал, и что надо сделать, чтобы такого больше не повторилось, произошла некая встреча. Эта встреча обещала повлиять на будущее отношений между людьми и транксами сильней, чем нападение на колонию. В тот момент никто не мог предсказать, каковы будут результаты упомянутого события и дальнейший ход событий, но теперь, когда все осталось в прошлом, можно сказать — результаты нетрудно было предвидеть.

Но, вообще, кто мог подумать, что незначительная забота о мертвых может в будущем обернуться огромной пользой для живых?

Глава четвертая

Отец Пирье подобрал пистолет, сам не зная зачем. В глубине этого улья, принадлежавшего инопланетным существам, он чувствовал себя ужасно. При его легкой клаустрофобии он предпочитал находиться на открытых пространствах, или, по крайней мере, в соборах, чьи высокие своды не давили ему на голову. Блуждая в напичканных инопланетной техникой тоннелях глубоко под поверхностью амазонской сельвы, священник был вынужден с самого начала ослабить свой воротничок.

В последнее время он много, очень много раз хотел оставить и эту одежду, и свой сан, чтобы поискать вне церкви то ощущение удовлетворенности, которое религия перестала ему давать.

Он как раз готовился к воскресной службе, регулярно проводившейся на базе, когда грянул звонок срочного сбора. Подхваченный необычной тревогой, отец Пирье очутился на транспортном воздушном судне, и прежде, чем понял, что происходит, аппарат уже стартовал вглубь континента. Заметив священника, старший офицер, невзирая на протесты капеллана, потребовал, чтобы тот присутствовал на операции.

— У меня ощущение, падре, что ваша помощь там пригодится,— майор не сказал ничего конкретного, но Пирье предпочел подчиниться.

И вскоре корабль пошел на снижение туда, где, казалось, не было ничего, кроме сплошных джунглей. Потом они очутились в подземном ангаре, и там их окружила толпа свистящих и щелкающих на разные лады насекомых.

«Нет, не насекомых»,— напомнил себе Пирье. Экзотично выглядящие транксы были насекомообразными.

Никто так и не объяснил ему, что происходит, даже когда он двинулся вперед вместе с наспех организованной ударной группой. Солдаты знали немногим больше. Вскоре ситуация прояснилась. Небольшая группа фанатиков-ксенофобов вторглась в колонию, убивая всех попадающихся на пути транксов, а заодно и людей, оказывавшихся на их залитом кровью пути. Среди первых жертв имелись дипломат, прибывший с визитом в колонию, и несколько известных исследователей.

Чем дальше они уходили вглубь колонии, тем больше капеллану казалось, что он попал в преисподнюю, такую, какой она описана в Библии. По крайней мере, к испытываемым отцом Пирье ощущениям это сравнение подходило больше всего. Вместо причащения и исповедания солдат в спокойной обстановке тропической военной базы ему теперь приходилось блуждать по коридорам, падая от ударной волны взрывов и уворачиваясь от летящих в разные стороны частей тел, слыша крики, свист и щелчки раненых и умирающих. Покрытый кровью, человеческой и нечеловеческой, он медленно шел сквозь коридоры смерти, утешая раненых и совершая последние ритуалы над погибшими. Он делал это, исполненный веры, не рассуждая, кто прав, а кто виноват. Атеисты, агностики и истинные верующие заслуживали в такой ситуации равного внимания. Недоставало времени лезть в карман за сканером и считывать информацию с индивидуальных жетонов, где хранилась основная информация о владельце, в том числе и вероисповедание. Спутниками падре были клубящийся едкий дым и резкий запах смерти, и сияющие ангелы не являлись, чтобы помочь ему в службе или облегчить его боль.

Внезапно он оказался в одиночестве. Его окружали только тела, и рядом не было ни одного из солдат. Он остался один-одинешенек, если не считать мертвых, и заблудился.

Впрочем, он был не совсем один. Впереди в затянутом дымом коридоре появилась фигура. Человека, мужчины. Его одежда превратилась в лохмотья, как и кожа на открытых участках тела. Лицо и руки покрывала смесь запекшейся крови и камуфляжного грима. На этом фоне белки глаз выглядели мраморными. В руках он держал большую потрепанную винтовку, и на нем была камуфляжная одежда, а не военная форма.