Опальный князь стоял позади своих миньонов. Спокойно, даже с некоторым научным интересом наблюдал, как падали и погибали люди с обеих сторон. Барьер истончался, мы несли потери, а проклятый Великий Осколок перешел в спящий режим.
— Что стоишь, тварина? — улыбнулся я Юсупову, поймав боевой азарт. — Опять делаешь все чужими руками?
— Я жду, — снисходительно улыбнувшись, ответил враг.
Рядом со мной ойкнула Ира, поймав «Косу» в бедро. Но в следующий миг отправила пославшую заклинание женщину в нокаут хорошо поставленным ветряным заклинанием — дамочка подлетела вверх и в сторону, ударилась о древнюю стену и затихла.
— Так чего ждешь? — крикнул я, уворачиваясь от цепочки «Жар-птиц».
Что-то затрещало позади нас. Заворочалось, заставило скрипеть камни и проседать землю. Словно сам ад решил разверзнуться в этом подвале, как будто ему мало досталось.
— «Лихо!» — рявкнула Ирка. — Все в стороны!
Держась за раненую руку, Костя проворно отскочил и увлек за собой Ирку. Великий князь замешкался и почти что попал под удар валуна, но Филаретова успела оттолкнуть его и приняла удар на себя. Камень опустился на нее с противным чавканьем, брызнуло красным.
Твою мать.
— Чего жду? — переспросил Юсупов и принялся медленно спускаться по ступеням. — Вот этого.
Из выхода, что выводил к Переходу и Цистерне, вышел один мужчина. Окруженный пылью, в замаранном светлой каменной крошкой старом костюме. Одним движением руки он смел меня в сторону, и я врезался в наполовину развалившуюся колонну.
— Нет, — прошептал я, когда мужчина приподнял шляпу в знак приветствия и улыбнулся кривой стороной своего лица. — Нет, нет, нет!
Глава 41
— Сукин сын! — я харкнул кровью и снова рухнул на пол. Не успел поставить физическую защиту, а удар Радаманта был такой силы, что, кажется, сломал мне пару ребер.
Но глава Ордена Надежды даже не взглянул в мою сторону. Его внимание занимала лишь Ирина.
— Опаздываете, дражайший, — усмехнулся Юсупов.
Насколько скромно и даже бедно выглядел Радамант — с наполовину парализованным лицом, скрытом полами шляпы, в стареньком костюме из дешевой ткани, в засаленной рубашке… И настолько же контрастировал с ним другой заговорщик.
Князь Борис Андреевич Юсупов вырядился на эту операцию, словно и правда готовился возложить на голову венец. Словно это было не массовое убийство, а чертова коронация.
В белом брючном костюме-тройке, с аккуратно прилизанными седеющими волосами и бриллиантами на запонках и заколке галстука, он, казалось, перепутал адрес. В таком виде только на приемах щеголять. Пыль осела на дорогущей ткани, замарала туфли из выбеленной кожи какой-то редкой рептилии. Но опальному князю было наплевать — сегодня он явно рассчитывал на триумф.
— Впрочем, к финалу вечеринки вы все же успели, — добавил он.
Радамант молча взглянул на него и ничего не ответил. А зря. Мне вот, например, было очень интересно, какого ляда он здесь забыл. Не поверю, ни за что не поверю, что он снюхался с Юсуповым.
Неужели косоликий решил воспользоваться нашей потасовкой и перепривязать к себе Великий Осколок? А что, план хитрый, но рабочий: пусть его враги перебьют себя сами, а он явится под занавес и просто добьет оставшихся. И рук почти не испачкаешь, хотя Радамант уже замарался в крови по самую шею.
Ну сволочь…
Радамант направился к Ирине, но Великий князь преградил ему путь.
— Не смейте вмешивать в это еще и дитя, — сказал Александр Константинович. — Довольно жертв. Она невинна. Это не ее война.
Ловким жестом он отправил Ирку себе за спину. Я попытался подняться, но не смог. Что-то кольнуло в бок с такой силой, что у меня перехватило дыхание. Тело странно себя вело: вроде и боли не было, но каждая попытка пошевелиться превращалась в адскую муку. Еще и заныл шрам от проклятого оружия, словно решил меня добить старой раной. Я приложил руку к ране и почувствовал горячую кровь. Рана открылась.
Денисов вылез из-под обломков стены, но зря — не успел он усилить «Берегиню», как Радамант уже его заметил. Приподнял брови, даже кривовато улыбнулся — и сделал едва заметный жест. Костя повалился плашмя, глаза закатились.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Поспите, юноша, — сказал глава надеждинцев. — Анна мне не простит, если я вас убью. Но и мешать мне не позволю.
— Охренеть какие сантименты, — прохрипел я, снова пытаясь подняться. — Ты по чью душу явился, а?
Юсупов вышел в центр зала, аккурат к теряющему силу барьеру, и его колдуны расступились. Каждый все еще держал боевое заклинание наготове, но опальный князь жестом велел им не вмешиваться.
— Итак, раз вы здесь, дражайший Радамант, то, полагаю, что вы согласны со сделкой. Вам — девчонка, мне — артефакт.
Мило.
Ира непонимающе вытаращилась на Юсупова. Неужели Великий князь не сказал ей, кто именно даровал ей романовскую кровь? Лицо Александра Константиновича перекосилось от гнева.
— Не позволю!
Он вскинул руки, и они мгновенно окрасились черным — истинным цветом силы Романовых. Великий Осколок завибрировал, а и без того низкий бас Александра Константиновича превратился почти что в инфразвук.
— Не позволю!
Задрожали стены, вокруг тела и рук Романова заклубились сизо-серые спирали дыма с редкими разноцветными искрами. Этот странный дым распространялся, вился маленькими смерчиками, ловко забирался во все уголки и щели огромного пространства подземелья. Никогда не видел подобного заклинания. Что-то из личных разработок Дома Романовых?
— Что это? — переглянулись колдуны Юсупова.
Жуковский с опаской пятился, пока не уперся спиной в стену.
— Что за…
Внезапно мне стало трудно дышать. Миньоны Юсупова, да и сам опальный князь похватались за глотки. Хрипы. Стоны и хрипы. С каждой секундой все больше. Денисов дернулся на полу, не открывая глаз. Остальные из наших — те, кто еще был способен держаться на ногах и колдовать, тоже боролись за жизнь.
Великий князь пошел на крайние меры — использовал колдовство, которое поражало и своих, и чужих. Господи, неужели он не видел иного выхода?
Заклинание не тронуло лишь Ирину и Радаманта. Но я даже не успел удивиться — перед глазами все поплыло. Мышцы шеи расслабились, но виски сдавило тисками. Поплыли разноцветные круги, а в груди горели легкие, словно в них забрался не воздух, а ядовитый газ.
— Ос… остановитесь… — прошептал Жуковский, но в следующий миг просто отключился.
— Хватит! — кажется, это кричала Ирина. Но ее голос казался таким далеким…
Неужели я умру так бесславно? От руки человека, которому служил, которого поклялся защищать… Как-то это… Глупо. Но хотя бы Иринка цела. Почему-то именно эта мысль сейчас успокаивала.
А затем все закончилось в один миг. Тяжесть, что давила на грудь, ушла, и я принялся судорожно хватать ртом воздух. Сизо-серый искристый дым рассеивался так же стремительно, как и наполнил зал.
А в следующий момент я услышал истошный женский крик.
«Дай силу!» — рявкнул я Источнику. — «Сейчас же!»
Духи, казалось, охренели от такой наглости. Я впервые вошел в их обиталище, выбив дверь ногой. Просто ворвался в это пространство без времени и места, потянулся к Источнику и зачерпнул оттуда сколько смог под возмущенное бормотание пращуров.
«Потом накажете», — сказал им я и вернулся в реальный мир. — «Мне нужно выжить».
И лишь окончательно продрав глаза от едкого дыма, я увидел, почему дым рассеялся.
Изумительный белый костюм Юсупова был забрызган алым, как знаменитый белый плащ с кровавым подбоем у булгаковского Понтия Пилата. Юсупов возвышался над схватившимся за горло Великим князем. Алая лужа на полу увеличивалась с каждой секундой.
— Нет!
Александр Константинович пытался закрыть рану на шее, но кровь уходила быстро. Слишком быстро. Когда несколько капель попали на Осколок, тот снова заворочался, загудел — на этот раз с тревожным рокотом.
Кричала Ира. Ее вопль из испуганного перешел в яростный, и она почти что бросилась на Юсупова, но Радамант ее перехватил.