- Вас куда посылали? - напустился на нас командир полка. - Корриды устраивать или за важнейшими для командования разведданными? Я отучу вас турниры устраивать раз и навсегда! Это ты небось, истребитель, затеял? - уставился он на меня исподлобья.
- Да мы чуть не столкнулись с ним! - поясняет Щиробать. - С закрытыми глазами гашетки нажали. Мимоходом получилось, так сказать...
- Многовато у вас сказок что-то... - говорит Хашин более миролюбиво. - Ладно, сбили - туда ему и дорога. Фотопленку проявите и передайте в штаб, пусть запишут на ваш счет. Да, кстати, кого вы завалили?
Мы переглянулись с Максимом - начинается...
- Вы что, не слышите? - поднимает брови Хашин. Я, подчиненный Максима, помалкиваю, Максим яростно чешет затылок.
- Ваш классический жест опасен для здоровья, - щурится насмешливо Хашин.-Доложите, как положено!
Максим вдруг густо краснеет, вытягивается «смирно».
- Летающий, то есть сбитый нами, предмет остался неопознанным.
- Чего-чего?
- Он не значится в силуэтах, следовательно, считайте, мы его не сбивали. Обойдемся...
- То есть как? Это же анекдот! Хороши... Вот что, ведущие командиры, берите-ка альбомы силуэтов и принимайтесь за доскональное их изучение. А то от подчиненных требуете, а сами...
Конечно, мы игнорировали оскорбительное для нас распоряжение и альбомы в руки не взяли, еще этого нам не хватало! Да я назубок знаю тактико-технические данные любого фашистского самолета! Я их, как говорится, на ощупь чувствую! Вот они где у меня сидят! А осколки от их снарядов - вот где!..
Максим плюется:
- Сбили идола на свою голову...
Начальник штаба переминается виновато с ноги на ногу, чувствует, здесь и его недоработка: на фронте летают загадочные предметы, а он не знает какие. Спрашивает:
- Стрелки видели предмет?
Конечно, стрелки видели. Вызывают, расспрашивают. Умнов говорит:
- Могу нарисовать предмет.
Начальник штаба подсовывает листок бумаги, и начинающий архитектор несколькими штрихами точно изображает сбитое нами нечто.
- Истинно так! - восклицает Щиробать. - Брюхастый, крыло тоненькое типа парасоль, а под ним - шесть моторчиков...
- ...и колес много, выглядывают из-под фюзеляжа,- добавляю я.
- Извините, товарищ командир, тридцать два ровным счетом, - поправляет меня Умнов.
Начальник шлепает ладонями себя по ляжкам, восклицает с досадой:
- Чего ж вы сразу не сказали? Я почти уверен, вы сбили мотопланер Ме-323Д. Эта махина тащит до десяти тон груза или больше роты солдат! О нем упоминается в недавно полученном информационном бюллетене. Стало быть, объявились и на нашем фронте... А ведь они предназначены для десантирования, грузоподъемность человек семьдесят, не считая «гарнира»... Поднимается на буксире у «Хейнкеля-111», а дальше тарахтит на своих мотоциклетных моторчиках. Дешево и сердито..
- Ты смотри, как интересно! - восклицает Максим.- Вот только куда они собираются десант высаживать?
- Эту загадку я и сообщу командованию, - говорит начштаба. - Ваши данные очень важные, - поднимает он палец к потолку и снимает трубку телефона звонить в разведотдел.
Тема «фашистские десантные планеры в Крыму», которая обсуждалась во время затянувшегося завтрака, на КП дальнейшего развития не получает. Одни лезут на нары досыпать, другие принимаются на свободе за штурманские дела, любители «козла» сотрясают землянку тяжелыми самодельными костяками. Отдыхаем.
Вдруг часов в десять из тумана, как черт из коробочки, выскакивает «виллис» командира дивизии, и тут же приказ: построить полк. Максим невесело хмыкает, вынимает пистолет и стучит рукояткой по каблукам спящих на верхних нарах.
- Эй, вы! Разлеглись, как коты на печи... Сейчас будет вам сон в руку... Летчики просыпаются, бормочут недовольно: «Разве начальство даст отдохнуть? Полтора месяца вкалывали без продыху и вдруг бездельничаем! Это же нож острый начальству. Эх, жисть-жестянка!»
Я предсказываю вполголоса:
- Пока мы то-се, занимались войной, за это время, наверное, накопилось с полмешка приказов, всяких бумаг секретных, теперь вот будем торчать часа два, слушать.
Стоим поэскадрильно. Под ногами осклизлый затоптанный бурьян, сыро, мерзко, холодно. «Бестолочь! - ругаю себя. - Надо было шинель надеть, в легком комбинезончике цыганский пот прошибает...» За мной в затылок - стрелок Умнов, тоже поеживается в курточке. Раздается задорно натужный голос начальника штаба:
- К выносу гвардейского знамени!..
Мы переглядываемся. Для чтения служебных бумажек такая торжественность не требуется. И тут же шепоток по рядам: «Комдив привез ордена и медали, раздавать будет». А что? Вполне вероятно. После летних боев па Кубани, прорыва Голубой линии нас действительно представляли к наградам. Сегодня выходной, так что награды кстати. Здорово, но не совсем... Раз нет войны - нет ста граммов, чем обмывать ордена? Очевидно, этот вопрос пришел в голову не только мне, и вторая волна шепота прокатилась от фланга до фланга. Но показалось знамя - и мы застыли.
«А почему не выносят, как всегда, столик, покрытый красным, с заранее разложенными грамотами и коробочками с наградами?» - удивляюсь я на миг, и тут же удивление сменяется глухой тревогой, она, как тошнота, поднимается в груди. Нет, не торжества ради приехал генерал... Вот он появляется в сопровождении командира полка. На комдиве шикарная шинель с голубым кантом, командир полка в замызганном регланчике. Сутуловатый, худой, кожа да кости, Хашин старается шагать широко, но такое ему не под силу. Говорят, у него застарелая язва желудка то ли еще что-то, но он скрывает и лечится народными средствами: пьет настой каких-то трав и целыми днями жует чеснок. Натрет сухую горбушку и грызет. От лекарств его на КП не продохнуть. Или сунет за пояс грелку с горячей водой и летит так на боевое задание.
Генерал окинул нас тяжелым взглядом, прошелся вдоль строя, заговорил негромко усталым голосом:
- Товарищи летчики, все гвардейцы, вот какое дело. Эльтигенский десант, которому мы помогали столько времени, прошлой ночью воспользовался переменой погоды - туманом, прорвал окружение в районе Чурубашского болота, выбрался на магистраль Феодосия - Керчь. Десантники совершили двадцатидвухкилометровый бросок в Керчь, захватили с тыла гору Митридат, уничтожили артиллерийские расчеты. В освобожденный порт подошли вызванные по радио мелкосидящие суда, на них часть десанта переправилась на Таманский берег. К тому ж, моряки принесли на своих плечах из Эльтигена более двухсот раненых товарищей. А утром обстановка изменилась: туман над городом поднялся, немцы окружили танками Митридат и расстреливают в упор застрявшую там группу прикрытия. Полтысячи человек обречены. Все наши аэродромы закрыты, армия не летает, туман. Но командующий все же надеется, что гвардия поможет своим товарищам-морякам, нанесет удар по фашистским танкам, с тем чтоб люди с Митридата прорвались через город к северному десанту. Другого выхода нет. Кто полетит, получит новое оружие, которое еще не применяли: противотанковые кумулятивные бомбы. Достаточно одной попасть на броню танка, чтобы экипаж был выведен из строя. Вам засыплют полные бомбовые отсеки. Командование обращается именно к вам потому, что ваш аэродром ближе других к проливу. Для выполнения боевой задачи требуется четыре экипажа. Полетят добровольцы из тех, кто чувствует, что сумеет справиться с такой работой. Полет в тумане. Сложнее ничего в летной практике не существует, поэтому взвесьте свои силы, и желающие - три шага вперед!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});