мишень. Меня. Намеренно сильно, да, малыш? Чтобы вот так взвивалась внутри злость на пару с желанием заставить тебя замолчать.
Пожимаю плечами, глядя, как стискивает тонкие пальчики. Рукава черного платья плотно облегают её руки. Такая хрупкая сейчас. Но далеко не слабая. И она чувствует свою силу, давая ощутить её и мне. И я…дьявол, что-то внутри противится тому, чтобы показать ей, ЧТО означает вся её сила перед яростью нейтрала. Да, я уже знал, что я такое. Она мне рассказала, как и многое другое из моей прошлой жизни.
Теперь я и сам боялся изменений после гребаного апгрейда, я еще не до конца понимал, что это за дрянь и на что еще способен помимо манипуляции сознанием и телепортации. Пробовать пока не хотелось или не было необходимости. Но я уверен, что во мне скрыто до хрена сюрпризов похлеще, чем в пресловутом ящике Пандоры.
– Нет, спасибо, малыш. Я тоже вчера до оскомины на зубах напробовался виски. Было вкусно, но я захотел кое-что получше него.
Шаг навстречу, и между нами сантиметры расстояния. Под её протестующим взглядом, провести пальцами по скрытым тканью плечам, не отрывая взгляда от сочных губ. Свои сводить начинает от желания впиться в них, ощутить их вкус…нет, свой напомнить ей. Вот только сдерживает то, что знаю, это оттолкнет еще больше.
– Чёрное?– вздернул бровь, продолжая ласкать кожу под платьем, ощущая, как обжигает пальцы даже через ткань, – Говоря о том, что люблю, когда ты в черном, я имел в виду, нижнее белье, малыш.
***
Только не это. Не прикосновения. Только не тело. Оно еще не умеет слушаться меня. Оно и не умело никогда. Самый грязный и бесчестный предатель на моей войне. Все же стоило уехать дальше. Так, чтоб не нашел и послал все к дьяволу сам. Все что угодно.
Но все же я хотела его злости. Чтобы пошатнулось это проклятое равновесие, чтобы исчез этот вкрадчивый голос, полный ласки, так похожий на ТОТ, и чтобы он показал мне себя настоящего. Чтобы развернулся и ушел. Ведь невозможно так долго играть…Возможно. Конечно, возможно. Для него нет ничего невозможного, если Ник этого хочет. А он хочет? И зачем?
Проводит пальцами по моим плечам, и я невольно слежу за их осторожным движением. Всегда до безумия любила его пальцы…они сводили меня с ума. Смотрю на них и погружаюсь в самые грязные фантазии, от которых плывет взгляд и тянет низ живота. Погружаюсь в самые чистые и такие простые желания касаться их в невыносимой ласке. Проводить по рваным и уродливым шрамам дрожащими губами.
Его пальцы. Такие длинные, нервные с выступающими костяшками на фалангах. С поблескивающим обручальным перстнем на безымянном. Я знала, какое дикое наслаждение и какую сладкую боль они умеют дарить, погружаясь глубоко в мое тело, заставляя орать и извиваться от каждого толчка. Как смотрятся на моей белой коже контрастом и оставляют на ней отметины голода и страсти. От одной мысли об этом стало трудно дышать…и вызвало еще одну волну ненависти…и снова к себе. Безвольная, слабая, бесхребетная дура, которая готова простить все за унизительную ласку…от рук, которые так привыкла любить и жаждать, от рук, которым привыкла доверять и искать в них утешение. И за это я себя презирала с яростной силой. И его…за то, что вызывает эти эмоции. Болит во мне, не прекращая, с ума сводит только звуком своего голоса, от которого все тело наэлектризовывается, невольно отзываясь на малейшее изменение в интонации. Чутко анализируя перемены, впитывая их, трепеща от каждой новой ноты, выискивая то, чего там нет. Потому что так хотела поверить. Так отчаянно хотела все вернуть обратно. Но замок уже разрушен. Зачем строить его заново, чтобы потом задохнуться под его руинами?
Злость на нас обоих, как запрогнозированный ураган, приближалась ко мне с ошеломительной скоростью. И я понимала, что в этом нет его вины, и все же уже не могла остановить адскую стихию разрушения и саморазрушения.
Осторожно сняла его руку с плеча и опустила вниз тут же, отнимая свою, чтобы избавиться от искушения сплести наши пальцы и в изнеможении сжать. Чтобы со стоном не уткнуться лицом ему в грудь и не разрыдаться.
– Мне положено носить траур. – ответила очень тихо, понимая, что сейчас вбиваю между нами колья с колючей проволокой, о которую сама же и ранюсь, обдирая ладони до костей, отталкивая его от себя и давая понять, что он мне не нужен, – Мой муж умер три месяца назад. – отошла от окна и направилась к двери, – Нам нужно обсудить много важных вещей, Ник. Лучше это сделать в кабинете. Тем более, время драгоценно. Как твое, так и мое.
Не дожидаясь его согласия, распахнула дверь и пошла к лестнице. От разрыва контакта почувствовала неестественное облегчение. Так намного лучше. Не позволять приблизиться. Так можно выдержать эту агонию.
Глава 21
Сучка. На этот раз ударила так сильно, что я вздрогнул, будто все пять пальцев на щеке своей ощутил. Остановился, пытаясь выровнять дыхание, сцепив зубы, чтобы подавить рычание, рвущееся из груди. Про себя медленно до десяти. Но ни хрена…ни хренааа! Кинулся за ней и, на самой нижней ступени поймав, притянул к себе, шипя сквозь зубы.
– Умер, значит, да? А ты такая благочестивая жена, что траур носишь?
Оттолкнуть от себя к перилам, нависнув над ней, продолжая впиваться пальцами в её локоть.
– Тогда какого хрена со мной трахалась, если муж умер, а, жёнушка? Какого дьявола стонала подо мной голодной самкой, если ненаглядного своего схоронила?
Дрянь! Мог бы – убил бы! Только моя беда была в том, что не могу. Не могу, будь она проклята!
Замолчал, услышав непонятный шум снизу. Молодая девчонка, скорее всего, помощница Фэй, остановилась неподалеку от нас и смотрела расширенными от страха глазами, прикрыв рот ладонью. Чертыхнулся и потащил Марианну вниз, впихнув в первую попавшуюся дверь, оказавшуюся тем самым кабинетом.
***
Да. Я этого хотела. Это была та территория, где я могла воевать с ним. Но я пока понятия не имела, с чем