Читать интересную книгу Исчезнувший - Джеффри Дивер

И что же это им даст?

Может, там есть еще одно отравленное пирожное? Или это отвлечение имеет целью увести их от Центра предварительного заключения, где Мальэрик планирует акцию по освобождению Констебля.

Короче, полиция будет теряться в догадках, не имея представления о том, что происходит на самом деле.

Итак, почтеннейшая публика, в последние два дня вы увидели великолепное представление, так сказать, идеальное сочетание физического и психологического отвлечения.

Физическое отвлечение должно было заставить полицию сосредоточить внимание на квартире Чарлза Грейди и Центре предварительного заключения. Психологическое — отвести всякие подозрения от того, что реально делал Мальэрик, и убедить Линкольна Райма в том, будто он раскрыл ужасный заговор, цель которого — убить Грейди и организовать побег Эндрю Констебля. Как только полицейские придут к этому выводу, они сразу перестанут искать другие объяснения его действиям.

А эти действия не имели никакого отношения к делу Констебля. Все весьма очевидные зацепки, оставленные Вейром, напоминали иллюзионистские трюки нападения на первые три жертвы — представителей различных цирковых профессий. Ботинок с собачьей шерстью и почвой из Центрального парка, упоминания о пожаре в Огайо и «Сирк фантастик» — все это убеждало полицию в том, что истинная цель Вейра вовсе не месть Кадески. Это, как сказал ему Райм, было бы слишком очевидно. Вейр поставил перед собой какую-то другую цель.

Но он не ставил ее.

Сейчас, в форменной одежде сотрудника «Скорой помощи», он въезжал на санитарной машине через служебный вход в шапито, где размещался всемирно известный «Сирк фантастик».

Припарковавшись возле ложи, Мальэрик вылез из машины и запер дверцу. Никто из рабочих сцены, полицейских и многочисленных охранников не обратил внимание ни на Вейра, ни на его машину. После сегодняшнего переполоха с бомбами машина «скорой помощи» никого не удивила: она выглядела совершенно естественно, как сказал бы иллюзионист.

А теперь, почтеннейшая публика, взгляните на вашего иллюзиониста. Сейчас он находится на сцене, но абсолютно невидим.

Ведь это исчезнувший человек, незримо присутствующий среди вас.

Да, никто даже не взглянул на его машину, хотя на самом деле это была не обычная карета «скорой помощи», а «феке», купленная Мальэриком несколько месяцев назад и соответствующим образом измененная. Вместо медицинского оборудования там находились двенадцать бочек, вмещавших около семисот галлонов газолина. Они были соединены с весьма простым взрывным устройством. Оно-то и воспламенит жидкость, направив струи огня на ткань шапито и на трибуны, вмещавшие более двух тысяч человек.

В их числе и Эдвард Кадески.

Помните, Райм, как мы говорили с вами во время номера с «Обугленным человеком»? Мои слова были обычным паттером. Кадески и «Сирк фантастик» разрушили мою жизнь, а я намерен уничтожить Кадески. Все это затеяно именно ради мести.

Никем не замеченный, иллюзионист спокойно вышел из цирка и направился в глубь парка. Приняв новое обличье, он вернется сюда под покровом ночи, станет для разнообразия одним из зрителей и найдет себе удобное место, откуда будет наблюдать заключительную часть своего представления.

Глава 44

Семьи, группы друзей, парочки, дети медленно входили в шатер, находили места на трибунах и в ложе, постепенно превращаясь в нечто, называемое публикой, — в то, что очень сильно отличается от составляющих.

Метаморфозы…

Кара остановила охранника.

— Не знаете ли, когда вернется мистер Кадески? Это очень важно.

Нет, он не знал этого, как не знали и двое других охранников.

Кара снова взглянула на часы. На сердце у нее было неспокойно. Она снова представила себе, как ее мать, лежа в своей палате, озирается и гадает, где же ее дочь. Кара чуть не плакала от огорчения. Зная, что должна остаться здесь и сделать все, чтобы остановить Вейра, она в то же время отчаянно стремилась оказаться сейчас возле матери.

Кара снова повернулась лицом к арене. Актеры в жутких масках из комедии дель арте дожидались своего выхода. Дети, пришедшие сюда с родителями, тоже надели маски с курносыми носами или с клювами и нетерпеливо глазели по сторонам. Некоторым, однако, было не по себе. Маски и странные декорации, вероятно, напоминали им сцены из фильма ужасов. Кара любила выступать перед детьми, хотя знала, что с ними надо вести себя очень осторожно: мир детей отличается от мира взрослых, поэтому иллюзионист может легко нарушить их хрупкое душевное равновесие. На детских представлениях Кара исполняла только смешные иллюзии, а по окончании часто собирала детей вокруг себя, чтобы поболтать.

Сейчас Каре передавалось радостное оживление публики, и у нее вспотели ладони, словно ей самой предстояло выйти на сцену. О, что бы она только ни отдала за возможность находиться сейчас за кулисами и с легким волнением смотреть, как стрелка часов подбирается к началу представления. В мире нет ничего лучше этого ощущения.

Кара горько засмеялась. Ведь она и так уже в «Сирк фантастик», но только в роли курьера.

«Готова ли я выступать здесь?» — думала Кара. Несмотря на слова Дэвида Бальзака, Каре иногда казалось, что она готова. По крайней мере не меньше, чем Гарри Гудини в начале своей карьеры, когда на его представлениях из зала исчезали только зрители, со скукой наблюдавшие, как он проваливает простейшие номера. А Роберт-Удэн на своих первых выступлениях так волновался, что вместо престидижитации предлагал публике представление с заводными куклами — вроде механического турка, играющего в шахматы.

Но когда Кара смотрела за сцену, где толпились сотни исполнителей, с детства посвятивших себя цирку, в ее голове вновь звучали слова Бальзака: «Рано, рано, рано…» Эти слова не только огорчали, но и утешали ее. «Он прав, — наконец решила она. — Он же учитель, а я ученица. Следует доверять его мнению. Еще год или два стоит подождать».

А как быть с матерью?

Возможно, та сидит сейчас в кровати и болтает с Джейнин, спрашивая, где ее дочь — дочь, оставившая ее в самый нужный момент.

Появившаяся наверху помощница Кадески подозвала Кару к себе.

Пришел Кадески? О, пожалуйста…

— Мистер Кадески только что звонил. Он сейчас дает радиоинтервью, но скоро будет. Вон его ложа. Может, подождете там?

Кара уныло кивнула и прошла на указанное ей место. Как она видела, магическая трансформация уже свершилась — все места были заняты: мужчины, женщины и дети превратились в публику.

Бам!

Услышав гулкий удар в барабан, Кара вздрогнула.

Свет в зале погас, стало совершенно темно, только возле выходов светились красные огоньки.

Бам!

Публика затихла.

Бам, бам, бам…

Барабанный бой вторил стуку сердец.

Бам, бам…

Ослепительный луч выхватил в самом центре арены фигуру Арлекина в черно-белом клетчатом трико и в характерной полумаске. Подняв высоко в воздух свой скипетр, Арлекин с загадочным видом озирался по сторонам.

Бам…

Сделав шаг вперед, он начал обходить арену, за ним следовала процессия исполнителей, символизирующих персонажей комедии дель арте — духов, фей, принцев и принцесс, колдунов. Одни шли обычным шагом, другие двигались в танце, третьи медленно кувыркались, словно гимнасты под водой, четвертые — на высоких ходулях — перемещались очень грациозно, пятые восседали на колесницах, украшенных перьями, кружевами и крошечными сияющими огоньками.

И все придерживались ритма, заданного барабаном.

Бам, бам…

Лица, закрытые масками, лица, раскрашенные черной, белой, серебряной или золотой краской. Руки, жонглирующие светящимися шарами, руки, сжимающие свечи или фонари, руки, разбрасывающие в разные стороны белое как снег конфетти.

Величественно, весело, гротескно.

Бам…

Средневековый и одновременно футуристический парад производил гипнотическое воздействие. То, что происходило вне шатра, уже не имело никакого значения. Здесь забывали все, что знали о жизни, о человеческой природе, о законах физики. Сердце билось не в обычном ритме, а в четком ритме барабана; душа больше не принадлежала вам: она присоединялась к фантастическому параду, входящему в мир иллюзии.

Глава 45

А теперь, почтеннейшая публика, мы переходим к заключительной части нашего представления.

Пора предложить вам нашу самую знаменитую — и самую неоднозначную — иллюзию, вариацию печально известного «Пылающего зеркала».

В эти выходные вы увидели иллюзии, созданные такими мастерами, как Гарри Гудини, П. Т. Селбит и Говард Терстон. Но даже они не пытались исполнять такой номер, как «Пылающее зеркало».