Читать интересную книгу На пути в рай - Дэйв Волвертон

Перфекто коснулся руки Абрайры, делая ей знак не расстраивать меня, и я разозлился еще больше. Абрайра насмешливо проговорила:

— Прости меня, дон Анжело. Я не хотела сердить тебя. Должно быть, я спутала. Я забыла, что ты так стар, что сам жил во времена Квинтаниллы..

Ее слова мне показались странными. Когда мы впервые встретились, я выглядел на все шестьдесят. Я отошел от группы и стал смотреть на улицу, ведущую к реке. Меня пугало, что остальные не согласились с моим отношением к Квинтанилле, так пугало, что я вообще боялся заговорить об этом, не смел даже думать. Постепенно глаза у меня отяжелели, и я уснул.

* * *

Через несколько минут меня разбудили звуки выстрелов. Меньший спутник Пекаря, Шинджу, взошел и висел в небе жемчужным шариком. Продолжали гореть дома, в которых изжарились люди. Только что закончилось нападение пятидесяти самураев.

Они так неслышно появились из потайного хода, что это могло показаться сном. Как щиты они использовали белые керамические плиты и пластины, снятые с машин. Оружие — дубины и ножи. Мы ответили, отстрелив им ноги.

Это было самоубийственное нападение. Мало кто из самураев добрался до наших линий, произошла короткая схватка.

С десяток наших людей остались лежать в разбитом снаряжении. Мы бросились к ним и обнаружили, что четверо мертвы, а у шести сломаны кости, есть ушибы и ножевые ранения. Эстевес выставил охрану у подземного входа и отправил сообщение.

Всех нас протрезвил этот инцидент. У самураев было всего несколько секунд, но они нанесли нам большой ущерб.

Когда ушли врачи, сорок наемников рассыпались среди ближайших домов и начали стрелять из лазерных и плазменных ружей, дома загорелись.

Эстевес приказал сжечь по десять домов за каждого нашего погибшего, чтобы заставить японцев покориться, но я знал, что ничего хорошего это не даст. Мы не можем заставить обитателей «Мотоки» сдаться. В нашем обществе мы восхищаемся стальными людьми. Почитаем наших диктаторов — тем легче им захватить и удерживать власть. Но японцы не примут нас, не сдадутся Гарсону. Хозяин Кейго давно объяснял нам: «На Пекаре не сдаются».

Мы оставили свое укрытие и пошли выполнять приказ. Почти в каждом доме кто-то выскакивал из двери или пытался разорвать бумажные стены и бежать. Женщин и маленьких детей мы оставляли в живых, но всех мужчин старше двенадцати лет поджаривали. Мозг и руки у меня отупели. Я отключил переговорное устройство в шлеме, отрезав себя от мира. Следил за тем, что мы делаем, будто издалека. В своем защитном снаряжении я не чувствовал никаких запахов, не мог ощутить никакого прикосновения. Доносились только слабые кряки японцев, и все происходило словно при замедленной съемке. После первых нескольких сожженных домов следующие убийства совершались почти автоматически. Как будто наши защитные костюмы двигались по своей воле, пустые изнутри. Я хотел поджарить их всех. Представлял себе, как мы закончим эту работу, опустошив весь город. Пропаганда Тамары никогда не подействует на японцев, это ясно. Мы схватились в смертельном объятии, и ни мы, ни они не спасемся, никто не может позволить другому остаться в живых.

Мы все еще жгли дома, ревело пламя, его языки вздымались к небу, когда взошло солнце. Я стоял на холме, подо мной расстилалась южная часть города, на западе виднелся океан. Мы подошли к очередному дому и подожгли его. Оттуда выбежал молодой человек, лет четырнадцати, с длинными ногами, но еще детским лицом. Я выстрелил в него из лазера, провел платиновым лучом по промежности, он с криком упал на траву.

В этот момент земля дрогнула от взрыва. В километре от нас в старом городе на воздух взлетело целое крыло промышленного здания, крыша его изогнулась так, словно здание лопнуло изнутри. Раскололся огромный хрустальный купол над старым городом. Большие и мелкие куски голубоватого хрусталя как дождь обрушились на землю вслед за другим взрывом, уничтожившим три верхних этажа гордого здания правления корпорации «Мотоки». И хотя этот взрыв произошел в полукилометре от нас, пришлось укрыться от обломков.

Вначале я решил, что это наша работа, возможно, часть плана, направленного на дальнейшую деморализацию японцев, уничтожение их корпоративного духа. Но тут кто-то показал на взорванное промышленное здание и крикнул: «Здесь размещался их ИР. Теперь вся наша внешняя защита уничтожена».

Я посмотрел на здание и вспомнил, что всего несколько часов назад Тамара находилась там на верхнем этаже. Внизу в долине послышались крики и выстрелы: в разных местах города из потайных ходов вышло несколько сотен самураев в зеленом боевом снаряжении — из-под большого камня в парке, из-за фальшивой стены магазина, из старого заброшенного склада. Наши наемники стреляли в них из лазеров, заставляя останавливаться и вертеться, а в это время стрелы разрывали их броню. Повсюду виднелись серебристые полосы: это лазеры перегревали воздух. Кто-то рядом со мной выпустил стрелу, и я стал лихорадочно оглядываться в поисках цели — выбежавшей из дома старухи с дубиной в руках. И повсюду, повсюду из домов выбегали японцы. В общей сумятице я заметил, что несколько человек указывают на юг. Четыре больших скоростных дирижабля шли низко над поверхностью на скорости 400 километров в час со стороны поселка Цумэтаи Ока. Теперь, когда ИР города мертв, наши нейтронные пушки и кибертанки бесполезны. А все остальные автоматические средства поражают цель только на поверхности. Примерно половина населения «Мотоки» живет в южных поселках. На этих дирижаблях полно самураев.

Весь мир, казалось, сузился до одной точки. Я не отрываясь смотрел на дирижабли. В Гватемале я учился управлять на расстоянии кибертанком. «Боже мой, подумал я, если бы я знал код, я смог бы подключиться к одному из танков и сбить дирижабли».

Вид дирижаблей наполнил меня страхом, и я стоял неподвижно, ожидая, когда в шлеме прозвучит голос Гарсона, когда я услышу приказ. Но Гарсон молчал, и я подумал, что он мог погибнуть во время взрыва. Я понял, что наш захват Кимаи-но-Дзи — всего лишь подобие карточного домика, а теперь, когда подошли подкрепления с юга и в городе началось восстание, карты домика падают друг на друга. Как будто земля уходила у меня из-под ног, и я чувствовал, что лечу куда-то вниз.

Но тут дирижабли пролетели над низким холмом, и неожиданно ожила одна из линий кибертанков. Луч чистой энергии разрезал небо и по очереди коснулся всех дирижаблей, они один за другим вспыхнули. Секунды спустя раздалась серия взрывов, и от них задрожали дома и качнулась земля.

Даже после этого части дирижаблей еще продолжали висеть в воздухе, и огромные куски горящей материи падали на пылающие здания. Я пытался рассмотреть людей в обломках, падающих с неба, но видел только обожженные бесформенные фигуры.

Я огляделся и увидел, что все — и наемники, и японцы — остановились и наблюдают за взрывами. На пороге каждого дома стояли люди и в ужасе смотрели в небо; с широко раскрытыми ртами, с полными слез глазами смотрели они на висящие еще в небе части дирижаблей.

Казалось, японцы будто сморщились наподобие проколотого воздушного шарика. Они не кричали. Не плакали. Не бросались на нас. По-прежнему звучали выстрелы, но после мощных взрывов дирижаблей они напоминали детские хлопушки. Наемники избавлялись от последних вооруженных самураев. Восстание закончилось так же быстро, как и началось.

Один за другим японцы у домов склонили головы, признавая поражение, и вернулись в помещения. А мы — в свое укрытие.

* * *

Остальная часть утра прошла спокойно. Гарсон объявил военное положение и приказал всем местным жителям оставаться в домах. Японцы повиновались, словно получили приказ от своих корпоративных божеств. Под городом обнаружили и уничтожили с десяток подземных ходов. Взрыв в одном из таких ходов разрушил фундамент театра. Рано утром на улицу выехала в своей коляске Тамара, направляясь к буддийскому храму, и я обрадовался, что она жива.

Я помахал ей рукой и окликнул, но она проехала мимо. Перфекто и еще несколько человек ушли в нижний город и вернулись с достаточным количеством еды и выпивки, и мы устроили пикник.

Поджарили на костре небольшую свинью, потом по очереди поспали.

Но я не мог уснуть. Снова и снова восстанавливал в сознании все увиденное — каждого убитого нами — снова и снова.

Во второй половине дня на улице показался большой механический серебристый паук на шести ногах, он остановился у бункера напротив и присел возле нескольких человек, которые вскоре выстроились в ряд. На спине у паука был лазер, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы узнать в нем древнего механического посыльного: такие в старину использовались военными для передачи сообщений, если нельзя было воспользоваться радио или лазером из боязни перехвата. Приблизившись к нашему бункеру, паук опять остановился и подключил к себе одного из наемников. Тот вставил вилку в розетку у основания своего черепа. Несколько секунд спустя он отключился, поднялся и пошел по дороге.