Читать интересную книгу Навеки твой. Бастион. Неизвестный партнер - Гюннар Столесен

БЛЮСТАД. Нет–нет: «Любезность, осторожность и молчание». Сокращенно ЛОМ. Только так и надо.

ТЕРСКСТАД. В том числе – по отношению к Хаугарду.

БЛЮСТАД. Само собой. А Арманн в курсе, что этот Хаугард чего–то разнюхивает?

ТЕРСКСТАД. Арманн уже давно в курсе, по крайней мере недели две Но нам кажется, опасности Хаугард не представляет. У этого молокососа материала с гулькин нос.

ВАРДЕН. Он явно не придет. А жаль. Я бы не прочь повидаться с Ермунном. Он славный малый, если не считать этих его коммунистических закидонов. Может, он из них уже вырос? А ты обратил внимание вон на тех ворон?

БЛЮСТАД. Нет, больше я ждать не могу У меня полно других дел. До скорого. Привет!

ТЕРСКСТАД. Смотри только держи язык за зубами! Если он начнет расспрашивать – молчок.

ВАРДЕН. Передай, пожалуйста, Стефансену, что я не… (Голоса удалились от микрофона и стихли.)

Ермунн тяжело дышал. Две пивные бутылки опустели. На такое он не рассчитывал в своих самых смелых фантазиях. Вот что называется «попались на удочку»! Голова его шла кругом, он перемотал пленку и запустил ее сначала. Сомнений не было. Он получил ответ на один из важнейших вопросов: Тайное Братство бывших и новых нацистов действительно существовало. У них была широко разветвленная организация с оперативной системой связи. И Люнгсет таки представлял собой бастион, в этом нет никакого сомнения.

Упоминалось также имя Симона. Симона Хеггена. Загадка его самоубийства понемногу прояснялась. Однако нужно быть уверенным, абсолютно уверенным.

Взяв карандаш и бумагу, Ермунн суммировал полученную информацию. Трюгве Терскстад был и до сих пор остается нацистом – Ермунн, собственно, так и предполагал, но не мог найти доказательств. Арманн Тилте – один из главарей местной организации. Карстеен и Институт истории оккупации Норвегии предупредили о том, чем занимается Ермунн. Симон Хегген вполне мог перед смертью кое–что рассказать. Хотя этого и не сделал.

Ермунн сидел в раздумье. Кто такой этот Стефансен, о котором несколько раз заходила речь? Ермунн не помнил никого из местных жителей с такой фамилией. Очередной приезжий? Из разговора явствовало, что он обитает где–то здесь. Надо будет завтра справиться, наверняка кто–нибудь да сумеет его просветить.

Ермунн посмотрел на картину, висевшую над кроватью, – «Похищение Ганимеда». Внезапно ему пришла на память вся эта история. Ганимед был мальчик, герой древнегреческого мифа. Его считали красивейшим из смертных. Боги завидовали людям, у которых было это прекрасное дитя, и в конце концов Зевс не мог совладать с собой. Он послал на землю своего орла, и тот похитил Ганимеда, унеся его на небо, к богам. Там он сделался Зевсовым виночерпием, а людям осталось лишь оплакивать утрату красивого мальчика. Какая трагедия!

А в Музейном парке продолжала вить свое гнездо пара ворон. Местечко они выбрали неплохое, сосны были высокие. Хуже, наверное, будет летом, когда птенцы начнут учиться летать. Тогда сюда нагрянут туристы смотреть старые люнгсетские дома. Воронята и туристы. Сочетание не слишком удачное, заключил Ермунн.

Ночью ему приснилось, что все вороны вокруг Люнгсета поднялись в воздух и парят, описывая большие круги над его головой. Вороны хрипло каркали, сон был нехороший.

5. Аэродром в горах

– Стефансен? Ну как же, Стейнар Стефансен. Маменькин сынок из Осло, у него еще папаша большая шишка. Ты о нем разве не слышал? – Тронн Боргум бросил через стол взгляд на Ермунна, который жадно пил свой кофе.

– Нет. Когда это его принесло в Люнгсет и чем он тут занимается? – Ермунн пребывал в полном неведении.

Сегодня утром он позвонил Тронну Боргуму, своему другу детства, сыну жестянщика, всю жизнь прожившему в Люнгсете. Тронн Боргум работал в отцовской мастерской, и Ермунн договорился встретиться с ним во время его обеденного перерыва в кафе «Люнгсетстуа». Тронн был осведомлен фактически обо всем, что происходило за последние годы в городке.

– Ты знаешь заброшенную шахту в горе Квисет? Нуббархаугенские рудники? Шахта была заброшена в двадцатых годах, несмотря на то что запасы руды и серного колчедана были далеко не исчерпаны. Единственное, что напоминает о ней сегодня, – это здание тамошнего клуба. Сейчас владельцем шахты считается концерн «Нурдакер петро», который отремонтировал клуб и сделал из него что–то вроде дома отдыха для своих служащих. Но последние три–четыре года там живет этот Стефансен, он сын управляющего «Нурдакер петро». Чем он занимается и на что существует – это никому не известно. Во всяком случае, у нас его недолюбливают, он сплошь и рядом заявляется в городок со своей кодлой и бузит на наших праздниках.

Ермунн прекрасно знал шахту. Он много раз бывал на ней. Но то, что в здании клуба кто–то поселился, оказалось для него новостью. Место для жилья там было самое неприютное. И тем не менее именно там обосновался Стефансен.

– Ты случайно не в курсе, Стефансен не состоит в местной группе хемверна? – Для Ермунна это был очень важный вопрос.

– Ну как же, – отвечал Тронн, – Стефансена ведь хлебом не корми – дай пострелять. Со стороны шахты то и дело доносятся выстрелы. И в хемверне он, конечно, состоит. Так же как и вся наша пистолетная братия, ну, эти, шайка Бруволла и Лаксвика. Извини, Ермунн, мне пора бежать. Может, встретимся как–нибудь вечерком, поболтаем? Ты еще не уезжаешь? – Тронн поднялся.

Ермунн кивнул. Они договорились, что он как–нибудь вечерком звякнет, чтобы они могли вместе выпить пива.

Ермунн остался в кафе. Это начинало переходить всякие границы. Что ему теперь делать? Собирать чемодан и возвращаться в Осло? Считать свое расследование законченным? Разве он не получил достаточного ответа на вопросы о том, является ли Люнгсет бастионом для организации бывших нацистов и поддерживают ли они тесный контакт с преступной порослью сегодняшнего дня? Не пора ли ему бросить все, потихоньку ретироваться и не подвергать себя лишним неприятностям, вороша это осиное гнездо?

В голове созрело решение. Неплохо зная окрестности Нуббархаугенских рудников, он задумал отправиться в тот район, самому посмотреть, что там и как. Можно изобразить из себя рыболова: сейчас, в половодье, в серовато–коричневых водах реки, скорее всего, хороший клев, он в этом не раз убеждался на опыте. Вот какой хитрый способ подобраться к Стефансену он измыслил.

Ермунн зашел домой, в Хаугард. Проверил, в порядке ли рыболовные снасти. Затем накопал побольше толстых дождевых червей. Мать обрадовалась, что он наконец–то нашел себе другое занятие – вместо этих глупостей с бывшими нацистами. Он взял из гаража старенький «фольксваген», которым отец, заведя новую машину, почти не пользовался.

Шахта и заброшенный шахтерский поселок находились примерно в двух милях[67] к востоку от центра Люнгсета, почти у верхней границы леса, и потому здесь встречались лишь отдельные рощицы, разбросанные по длинным пологим склонам и по дну долины, где, извиваясь, текла на юг река Люнга. От шоссе отходила проселочная дорога, ведущая на несколько километров в глубь гор, к пастбищам и отремонтированному зданию клуба.

Ермунн оставил машину там, где от основной дороги ответвлялся проселок. Ехать по проселку в такое время года не рекомендовалось: на каменистых холмах, по обочине дороги, да и на самом проселке еще лежали пятна снега. Видны были свежие следы трактора.

Он взял свою удочку. Люнга бежала параллельно грунтовой дороге, проходя в какой–нибудь сотне метров от здания клуба. По крайней мере он убедится, что там действительно живут.

Люнга набухла и потемнела, но паводок был небольшой, она лишь кое–где залезла на сушу, образуя затоны и заводи. Здесь–то и стояла ранней весной форель. Ермунн дрожал от возбуждения. Для этого у него был двойной повод. Во–первых, он предвкушал саму рыбалку. Ему уже почти год не выдавалось случая порыбачить. Мадейра в счет не шла, поскольку там все было слишком экзотично. Кроме, того, его волновали вопросы: встретится ли ему Стефансен? Как поведет себя? Узнает ли он Ермунна? Ермунн понимал, что отчаянно рискует.

Он забросил удочку в первой заводи. Земля совершенно не просматривалась за коричневыми водоворотами. Леску стало сносить течением. И вдруг – клюет! Леска натянулась, и Ермунн начал заводить ее против течения. Должно быть, крупная рыба. Удилище выгнулось дугой, Ермунн резко подсек и потащил. Из водоворота показалась серебристая форель, которая, пролетев над поверхностью воды, упала в заросли ивняка. Ермунн бросил удочку и помчался искать рыбу. Она билась в зарослях. Схватив форель, Ермунн привычным жестом свернул ей голову и поднял перед собой. Большущая! С полкило, не меньше И какая красавица! По спине и животу – красные и желтые пятнышки. Да, есть еще в Люнге неплохая рыбица.

Ермунн целиком отдался рыбной ловле. Клев был хороший, и через час у него набралось уже двенадцать отличных форелей. Сумка с уловом потяжелела. Он присел на камень и закурил. И тут он с удивлением обнаружил, что поравнялся с шахтерским поселком, метрах в ста над ним возвышалось белое здание клуба. На здании было две кирпичные трубы, из одной вился дымок.