избран богами и получил разрешение сделать с него копию. Я решила, что лучше оставить лирику Розине, и довольно скоро мои страстные строки о библиотеке были переработаны в стихи, восхваляющие Местионору, приправленные всевозможными богословскими ссылками, от моей первоначальной лирики там не осталось и следа.
Ну ладно… Думаю, и так сойдет, а не то моя любовь к библиотеке опять всех введет в заблуждение и заставит их странно смотреть на меня, к тому же это значительно снижает риск того, что я случайно благословлю всех, пока буду петь…
— Вообще-то, Розина, ты не могла бы полностью переписать песню? У меня такое чувство, что мои стихи о библиотеке приведут к тому, что я дам благословение во время выступления.
— Ох, но что плохого в том, чтобы давать благословение, молясь богам и распевая песню в их честь? — ответила та. Похоже, что её восприятие мира было несколько искажено, чего, честно говоря, и следовало ожидать от того, кто вырос в храме — доме богов под покровительством любящей искусство жрицы. Я сомневалась, что она понимала, что подобное благословение в Королевской академии вызовет нежелательный переполох.
— Я делаю все возможное, чтобы давать как можно меньше благословений, — объяснила я.
— …Если вы настаиваете, Леди Розмайн. Я воздержусь от использования любых слов, связанных с библиотекой.
Урок по владению харшпилем подошел к концу к третьему колоколу, и по его окончании я начала помогать Хартмуту с его учебными пособиями, одновременно узнавая больше о самом обучении чиновников.
— Леди Розмайн, вы тоже собираетесь пройти курс обучения на чиновника? — спросил он.
— Верно. Я намереваюсь стать библиотекарем, поэтому я пройду курс чиновника наряду с курсом кандидата в эрцгерцоги. Я уже обсуждала этот вопрос с Фердинандом, — ответила я, читая курсовую работу для третьекурсников.
— Разве вы не хотите стать Аубом Эренфеста?
— Ни разу даже не планировала этого. Как я уже сказала, я хочу стать библиотекарем, а роль ауба будет только отнимать у меня в таком случае драгоценное время и силы. Моя нынешняя мечта использовать свое положение святой Эренфеста, чтобы заполучить власть над книжной комнатой храма или же замка, исполняя обязанность помощницы эрцгерцога.
А лучше всего, как я считала, не становиться библиотекарем, а выйти замуж за того, кто владел самой большой библиотекой в стране, а затем поселиться среди её книжных полок никогда более не выходя наружу, но я, естественно, не могла рассказать своему слуге об этой моей мечте.
— Помни об этом, и если ты когда-нибудь увидишь, что служение мне заводит в тупик твою карьеру, пожалуйста, скажи мне, — продолжила я. — Я без всяких обид позволю тебе уйти.
***
Мой урок по обретению штаппе должен был состояться во второй половине дня. Штаппе были идеальным инструментом для эффективного и точного управления своей внутренней маной, и только когда у меня будет свой собственный, я получу формальный статус дворянки.
Фердинанд упоминал, что в прошлом несколько исследователей пытались сделать инструменты более простые и эффективные в использовании, чем штаппе, но ни один из них не преуспел. Как оказалось, очень большое значение имел материал, из которого делался инструмент, и тот, из которого изготавливался штаппе, был на совершенно другом уровне, чем любые другие заменители.
Обретение штаппе изначально проводилось, когда третьекурсники начинали посещать специализированные курсы, но около десяти лет назад нынешний король изменил традицию, и теперь они обретались как только новые студенты поступали в Академию. По мнению короля, чем быстрее человек научится пользоваться своим штаппе, тем лучше.
Из того, что мне рассказали, обретение штаппе состоит в нахождении Божественной Воли, без которой штаппе просто не сделать. Вот этому и будет посвящен весь класс, но это было крайне важным событием, ведь после того, как у вас появлялся штаппе, вы считались взрослым, дееспособным дворянином. Все первокурсники выглядели довольно возбужденными по пути в аудиторию, в то время как старшие ученики по пути на свои уроки, с ностальгическими выражениями лиц, убеждали их успокоиться.
— Неужели с самого начала было так много первокурсников? — поразилась я вслух, удивленно моргая. Для обретения штаппе в аудитории собрался весь первый курс академии.
— Вам так кажется, потому что у вас больше нет письменных уроков, — ответила Филина с легкой улыбкой. Это зрелище не было для нее таким же потрясением как для меня, потому что она все еще посещала уроки географии и истории, но как человек, который не ходил ни на тот ни на другой с тех пор, как сдал экзамены, это был первый раз, когда я видела так много первокурсников, собравшихся в одном месте.
Оживленная аудитория умолкла, как только появились профессора. Примевера шагнула вперед, затем оглядела собравшихся студентов.
— Я вижу, все здесь. Скоро я поведу кандидатов в эрцгерцоги в Самый Дальний Зал, но сначала одно правило, которому вы все должны подчиняться при любых обстоятельствах: не прикасайтесь ни к кому после того, как возьмете в руки Божественную Волю. Она должна быть окрашена вашей и только вашей маной, чтобы можно было сделать высококачественный штаппе. Расположитесь так, чтобы ни с кем не столкнуться на обратном пути, и проведите завтрашний День Земли, наполняя Божественную Волю маной.
Как только все кандидаты в эрцгерцоги выстроились в ряд, Примевера повела нас за собой. В задней части зала была дверь, которая вела в другую комнату.
Ух ты! Здесь есть часовня?!
Это была чисто-белая комната с круглыми колоннами, расположенными на равном расстоянии по обе стороны от нас. Самая дальняя стена от потолка до пола была выложена разноцветной мозаикой, а посередине комнаты находилась лестница в сорок с лишним ступеней, поднимавшаяся на три этажа, на которой стояли алтари и статуи богов. На самом верху стояли боги — Король и Королева, на более нижней ступеньке — Богиня Земли, державшая чашу, а на еще более низкой ступеньке — Богиня Воды, и так далее — Бог Огня, Богиня Ветра и Бог Жизни.
Интересно, что сейчас делают мои слуги в храме…? Подумала я про себя, знакомый вид святилища вызвал у меня слабую тоску по храму. Я знала, что у них, скорее всего, все