— Вас никто не держал в заключении, — прошелестел голос дознавателя. — Мои подчинённые немного перестраховались.
— Хотите сказать, что не знаете, что происходит в вашем ведомстве? — спросила я елейным голосом.
Вот так вот! Согласится, что безобразие творилось с его ведома, значит признает за мной право на недоверие. А скажет, что был не в курсе, выставит себя плохим управленцем. Оба варианта выглядели не очень.
— Хорошо, — чуть прикрыл глаза тер Сомус. — Я знал о происходящем. Но вы должны понимать, ситуация серьёзная, мы не имеем права на ошибку.
— Понимаю, — согласилась я. — Но никогда не смогу доверять человеку, который так поступает. Всё, что только можно вы выяснили ещё в первый день. Остальное было обычным психологическим давление. Перестраховка, как вы это назвали. Только от этого нет у меня желания как-то с вами контактировать. Простите за прямоту.
— То есть, от моего кураторства в серой магии вы отказываетесь?
Голос тера Сомуса звучал подозрительно мягко, но меня от этой обманчивой мягкости пробрала натуральная жуть. Что я творю? Разве отказывают дознавателям? Нет! Только я правду сказала — мне никогда не постичь тонкости своего дара, под предводительством человека, что мне внушает ужас и ни капли доверия. Слишком хорошо я понимала, что меня бросят в самое пекло, если только появится надобность. Я для тера Сомуса инструмент, а не человек.
— Именно, — выдохнула я испуганно прикрывая глаза.
Согласится или сейчас грянет буря?
— Тер Сомус, приношу свои извинения, но Тэямия очень эмоциональная девушка, — напряжённо вклинился в диалог ректор Фаридан. — И потрясения последних недель дались ей нелегко. Не гневатейсь, тер дознаватель. Я бы мог сам заняться обучением Тэмии в сложившейся ситуации.
Похоже ректор тоже почувствовал, как сгустилась атмосфера в кабинете и попытался предотвратить беду. Я понимала, тер Фаридан и тер Сомус — разные величины в иерархии Раирона, и переча ему ректор тоже рисковал. Это отзывалось теплом признательности внутри. И что не менее важно, учиться у него я считала настоящей честью. Чего не могла сказать о тере Сомусе.
— Я всё понимаю и если девушка согласна, то так тому и быть, — произнёс дознаватель поднимаясь на ноги. — Книги вам завтра доставит мой человек, план обучения мы уже согласовали. Не прощаюсь, тер Фаридан, тера Боба.
Когда мы остались одни, ректор мгновенно сгорбился и посмотрел на меня с таким укором, что невольно стало стыдно. Ему не нужны были слова, чтобы заставить меня понять, как недозволительно я себя вела. Опасно, на грани безумия. Только иначе я не могла и тер Фаридан это знал, потому вместо заслуженного разноса он отпустил меня на все четыре стороны, сказав явиться, когда магия вернётся.
С Эйном мы увиделись только вечером. Он зашёл ко мне и пригласил прогуляться по академическому парку. Конечно же я согласилась. Мне хотелось проводить время рядом со своим новым парнем.
— Я видел сегодня главного дознавателя, — сказал Эйн, как мы оказались на одной из парковых дорожек. — Это как-то связано с вызовом к ректору?
Пришлось пересказать случившееся в кабинете. Весь разговор. Делать из этого тайну я не видела никакого смысла.
— Ты с ума сошла! — уставился он на меня круглыми глазами. — Этот тип мог закрыть тебя в камеру за один косой взгляд! Главный дознаватель правителей может казнить, а ты ему в лицо заявила, что отказываешься заниматься под его началом! Иногда я думаю, что ты безумна.
Порой мне и самой так кажется. Но озвучивать я это конечно же не стала.
Романтическая прогулка получалась у нас несколько странной. Эйн явно нервничал. Опыта у него не было, он не знал, чего говорить. Боялся сказать или сделать что-то лишнее, моя голова тоже была занята сегодняшним происшествием.
Постепенно, нам удалось разговориться, найти тему. Ею стали истории из жизни Эйна. В книгах рассказывалось только о важных событиях, поворотных моментах в его судьбе, но Эйн это куда больше, чем скупые печатные строчки. Это целая многогранная вселенная из чувств, мыслей и воспоминаний. В своих рассказах, он приоткрывал мне свою душу, позволяя узнать и понять себя чуть лучше. Я жадно впитывала каждое слово, остро сожалея, что не могу рассказать ничего о себе.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
А мне так хотелось поведать ему, какой восторг испытывала в детстве катаясь на каруселях или насколько здорово было на озере, куда возили нас родители. Как восхитительно мороженное даже если на улице холодно и как мы однажды построили настоящий домик на дереве. Столькими воспоминаниями было желание поделиться, но я не могла. Потому что не готова рассказать главное — кто я и откуда.
Дело не в недоверии, а в страхе. Я боялась, что узнав правду Эйн сочтёт меня чудовищем междумирья и будет смотреть с отвращением. Или всё-таки в такой извращённой форме вылезает моё недоверие? Сложно, это всё слишком сложно для меня.
Устав от разговоров, мы самозабвенно целовались. Моя влюблённость, которую мне так и не удалось подавить, снова набирала силу. Я тонула в его глазах, наслаждалась каждым прикосновением. Пила его нежность и ласку, не в силах остановиться. И самое потрясающее — чувствовала его желание. Это было удивительно и совершенно невероятно.
На краткий миг даже возникло сожаление о собственной просьбе не торопиться. Оно было мимолётным, быстро исчезло без следа. Растворяясь в нежности поцелуя, я понимала — именно так правильно. Неспешно, постепенно узнавать друг друга. Наслаждаться каждый мгновением с друг другом. Нанизывать эти драгоценные мгновения на нитку памяти. Лишь одного я боялась: если у нас ничего не выйдет, это может меня уничтожить.
***
К учёбе мы приступили в среду, и уже в пятницу ко мне вернулся дар. Тера Зеная восхищалась скоростью восстановления, а я просто радовалась. Потому что нет-нет, да накатывали панические мысли, что я выгорела и осталась пустышкой.
Ректор тоже был доволен и сразу постановил — заниматься мы будем по вечерам во вторник и четверг. Занятий этих я ждала с нескрываемым нетерпением, хотелось поскорее узнать истинные возможности собственной магии. Во всём этом был один отрицательный момент — уроки по владению оружием с Эйном придётся сократить. Эйн отнёсся с пониманием. Ему хватало разумности для осознания, как важно мне овладеть собственным даром.
Сейчас моя голова была занята совсем другим. Сегодня на календаре была суббота и что куда важнее, в Аскаре проходила большая ярмарка, куда стекались немыслимые толпы народу. Даже аристократы не брезговали пройтись по рядам с заморскими диковинками. Естественно, пропустить такое событие мы не могли.
Шли всей компанией, но за мной и Диланой должны были зайти Имир с Эйном. Дилана пригласила меня к себе, мол, вместе собираться веселее. Я была совершенно не против. Это очень напоминало далёкие школьные времена, когда мы с подружками так же заседали у кого-то дома и наряжались на вечернюю дискотеку.
Наблюдая, как Дилана прихорашивается, я почувствовала желание тоже быть красивой. Для самой себя, чтобы ощущать больше уверенности, но в первую очередь я желала быть красивой для Эйна. Бабская глупость, но мне так хотелось заслужить его восхищённый взгляд!
Поразмыслив, мы с Диланой пришли к выводу, что ему должен нравится макияж тёмных эльфиек, а те красились довольно агрессивно. Больше часа мы потратили, чтобы всё получилось, как надо. Вышло броско, но красиво. Этакий смоки-айс. Глаза обведённые тёмным, казались выразительными, пудра и румяна скрыли мелкие недостатки кожи. Например, шрамы после взрыва магического булыжника. А губы, подкрашенные местным аналогом блеска, казались чувственными, как никогда. Не знаю, выглядела ли я когда так, но мне нравилось. Выглядело ярко и очень смело. Теперь на фоне Диланы я не выглядела бледной молью и предвкушала реакцию Эйна.
— Отлично выглядишь, — отвесил мне Имир комплимент, после того как поцеловал Дилану.
Смущённо улыбнувшись, посмотрела на Эйна и улыбка медленно стекла с лица. Он ничего не сказал, стоял с каменной физиономией и было совершенно не понятно, что он думает о моём новом образе. Так понравилось, что лишился дара речи или наоборот не угодила? Хоть бы слово сказал или взглядом выразил отношение! Ничего.