происхождению династии русских князей в славянской среде. (
Е. М., В. П.) Надо отметить, что славянское *sve- передано Константином как Σϕεν-, т.е. с носовым согласным (аналогично транслитерируется оно и у Льва Диакона; ср. ниже передачу Константином имени Игорь как 'Ιγγωρ — коммент. 9 к гл. 9, а также λενζανινοι — коммент. 20 к гл. 9). Вопреки распространенному мнению (см. прежде всего:
Шахматов А. А. Очерк древнейшего периода. § 193), сочинение Константина не может служить прямым свидетельством того, что к середине X в. носовые гласные в древнерусском языке уже утратили свой носовой характер. Написаниям Σϕεντοσολαβος, λενζανινοι и Ιγγωρ здесь противостоят два написания без носовой согласной: Νεασητ (см. коммент. 35 к гл. 9) и Βερουτζη (см. коммент. 42 к гл. 9). Мнение о том, что лишь последние два написания отражают восточнославянское произношение, а первые три по тем или иным причинам следует считать непоказательными (см., в частности:
Дурново Н. Н. Введение. С. 225-226), основано на предположении о полном изначальном единстве правосточнославянского языка. Исследование древненовгородского (по материалам берестяных грамот) и древнепсковского диалектов показало, однако, что полного единства здесь в действительности не было. Соответственно, и процесс деназализации носовых гласных в принципе мог происходить в разных восточнославянских говорах отнюдь не одновременно. Сосуществование написаний с ν и без ν в сочинении Константина говорит скорее в пользу именно такого предположения. (
А.
З.)
Сведения о том, что Святослав "сидел" в Новгороде, сохранились только у Константина. Это известие — раннее подтверждение традиции сажать на новгородский престол сына великого киевского князя (ср.: Владимир Святославич, Ярослав Мудрый и др.), которое согласуется с фактом относительной самостоятельности Новгорода, — что, возможно, повлияло на выделение "внешней Росии". X. Ловмяньский считал, что о княжении Святослава в Новгороде Константину было известно уже во время заключения договора с Игорем в 944 г. (Ловмяньский X. Русь и норманны. С. 154), поскольку при этом присутствовал посол Святослава. Однако в момент убийства Игоря в 944 г. Святослав, согласно летописи, пребывал в Киеве с Ольгой и кормильцем Асмудом (ПВЛ. Ч. 1. С. 40). Если принять известие Константина о княжении малолетнего Святослава в Новгороде, то можно предположить, что за него правил кормилец Асмуд (как впоследствии в Киеве — Ольга). Упоминание Константином пребывания Святослава на Новгородском столе может тогда служить датирующим признаком — свидетельством составления гл. 9 или во время правления Игоря, т.е. до осени 944 г. (если принять предположение Д. Оболенского о первичности формы настоящего времени καυεζεται — DAI. II. Р. 28; см. коммент. 7) или вскоре после 944 г. (если имперфект εκαυεζετο стоял с самого начала и означал, что Святослав, ранее сидевший в Новгороде, теперь находится в другом месте — в Киеве). (Е. М., В. П.)
101
Киевский князь Игорь, сын Рюрика. Имя — скандинавского происхождения: Игорь < Ingvarr (в раннесредневековой Швеции имя Ингвар было распространено в династии конунгов из рода Инглингов). Иную точку зрения см.: Rospond S. Onomastische slavo-nordica. Kritische Bemerkungen // Sprawozdania Wroclawskiego towarzystwa naukowego, 1965. Wroclaw, 1967. T. 20. Ser. A. S. 54. Характерно, что греческое написание "Ιγγωρ (также у Льва Диакона: "Ιγγορος — род. п. от 'Ιγγορ или 'Ιγγωρ Leon. Diac. Hist. Р. 106.5, 144.6; и Лиудпранда; Inger: Liudpr. Antap. V, 15) сохраняет носовой согласный, выпавший в др.-рус. "Игорь", но сохраненный в повторном заимствовании того же имени "Ингварь". Это написание может свидетельствовать о скандинавском происхождении информатора Константина или рассматриваться как след незавершенной фонетической адаптации имени.
Игорь правил, по сообщению Повести временных лет, с 912 г. (хронология его жизни до вокняжения в Киеве сомнительна. Ср.: ПВЛ. Ч. 2. С. 249-250, 295). Сведения о его гибели во время полюдья летописец помещает под 6453 г. (Там же. Ч. 1. С. 39-40); поскольку Константин говорит о начале полюдья в ноябре, гибель Игоря, видимо, произошла в ноябре 944 г. (Литаврин Г. Г. Древняя Русь, Болгария и Византия в IX-X вв. // IX Международный съезд славистов. История, культура, этнография и фольклор славянских народов. М, 1983. С. 68).
Благодаря походам на Константинополь в 941 г., а затем в 944 г. (Игорь дошел только до Дуная), о чем рассказывают как Повесть временных лет, так и византийские источники, Игорь был хорошо известен в Византии, а заключение им договора 944 г. могло привлечь в Киев византийское посольство. По мнению Д. Оболенского, автором раздела гл. 9, посвященного плаванию из Киева в Константинополь, мог быть участник этого посольства (DAI. II. Р. 19).
102
Архонт — здесь обычный титул киевского князя в официальных документах византийской канцелярии (DAI. II. Р. 29). О титуле "архонт" вообще см. коммент. 10 к гл. 8.
103
Общепринята идентификация топонима Μιλινισκα с названием Смоленска, одного из древнейших русских городов. Форма "Смольньскъ" — производная от "Смольня" (название речки, на которой стоит Смоленск; от "смола"); прочие этимологии (включая скандинавскую) неубедительны. В транслитерации названия у Константина первая йота, очевидно, возникла под влиянием последующих двух йот. Опущение начальной сигмы объясняется двояко. Н. Н. Дурново предполагал, что первоначально слово стояло в род. п.: απο της Σμιλινισκας, где две смежные сигмы слились в одну (Дурново Н. Н. Введение. С. 224, примеч. 4). Р. Якобсон предложил возводить словосочетание απο την Μολινισκαν к древнерусскому "и-Смольньска", которое могло быть реинтерпретировано составителем как "из Мольньска", откуда им. п. — Μιλινισκα (DAI. II. Р. 30). (А.З.).
Сообщение Константина о крепости Смоленска породило дискуссию среди археологов о том, какой именно населенный пункт он имеет в виду и что такое Смоленск в середине X в. (Авдусин Д. А. О Гнездове; Алексеев Л. В. Смоленская земля в IX-XIII вв. М., 1980. С. 135 и след.). В современном Смоленске не открыты ни слои, ни укрепления X в., поэтому со времен А. А. Спицына высказывалось предположение, что древний Смоленск располагался на месте Гнездова, на Днепре, в 12 км ниже современного города, где помимо дружинных курганов открыты городище и селище. Однако гипотеза о Гнездове как о древнем Смоленске, центре кривичей, не подтверждается последними исследователями (Авдусин Д. А. О Гнездове; Петрухин В. Я., Пушкина Т. А. К предыстории. С. 100-112). Само выражение "крепость Милиниски" аналогично упоминанию "крепости Киоава, называемой Самватас" (коммент. 17 к гл. 9). Если предположить, что, как и в случае с Киевом — Самватасом, речь идет не о самом городе (коммент. 17 к гл. 9), а