Никита Петрович Панин происходил из семьи, ранее чрезвычайно близкой к Павлу, когда он сам был еще только наследником престола. Его отцом был видный екатерининский военачальник — генерал Петр Панин. Никита Петрович при покровительстве своего дяди, уже неоднократно упоминавшегося нами крупного государственного деятеля, получил блестящее образование и сделал прекрасную карьеру на дипломатическом поприще. К 29 годам он уже имел чин действительного тайного советника и при возвращении осенью 1799 года из Берлина стал вице-президентом коллегии иностранных дел, заместителем канцлера Растопчина.
Декабрист М. Фонвизин впоследствии даст ему такую характеристику: «Воспитанный умным и просвещенным дядей, граф Н. П. Панин усвоил свободный его образ мыслей, ненавидел деспотизм». Но историк и публицист Н. Я. Эйдельман считал, что в число заговорщиков Панина привело не свободомыслие, которого у него не было (молодой дипломат придерживался довольно консервативных политических взглядов. — Л. С.), а желание отомстить Павлу-императору за предательство просвещенных принципов Павла-наследника, которые ему прививали мать — императрица Екатерина II и воспитатели, за неумение в страхе перед призраком французской революции увидеть государственные выгоды и реальные перспективы России в обновляющемся на рубеже веков европейском мире. Никита Панин — умный политик и талантливый дипломат, не мог и не хотел допустить, чтобы его страна вновь оказалась темными задворками Европы под властью императора-тирана, чтобы были погублены потраченные на развитие государства усилия предков самого Павла и десятков лучших представителей российской элиты.
Мысль не допустить крушения надежд на великое будущее России руководила Паниным, когда он пошел на сближение с людьми, с которыми при других обстоятельствах у него не могло бы быть никаких тесных отношений. Его соратницей стала Ольга Александровна Жеребцова — красавица, кокетка, авантюристка, одна из самых ловких придворных дам, приходившаяся сестрой братьям Зубовым — фаворитам и временщикам последних лет Екатерины II. Она была бунтовщицей и заговорщицей, если можно так выразиться, по призванию. С ней, уже 80-летней старухой, познакомится за границей в середине XIX века А. И. Герцен, которому она помогла эмигрировать из России и выразила сочувствие его идеям и поступкам. Первый русский революционер-эмигрант будет сравнивать ее с другим своим кумиром — княгиней Дашковой, и назовет ее «удивительной женщиной». Но в случае с Павлом вся целеустремленная и страстная натура Ольги Александровны желала не столько торжества справедливости, сколько реванша за опалу Зубовых. Ее особняк на Английской набережной в Петербурге, где некоторое время жил ее старший брат Платон, выгнанный из дворца после смерти Екатерины, стал штаб-квартирой заговорщиков. А братья Зубовы, сохранившие значительные связи и влияние в гвардии, стали ключевыми фигурами реализации очередного дворцового переворота.
Связь заговорщиков с сочувствующими им европейскими правительствами осуществлял английский посол Витворт — опытный дипломат, живший в Петербурге с 1788 года. Он был любовником и другом Жеребцовой и через нее получал сведения об участии в заговоре тех или иных персон. Витворт довольно долго находился в стороне от политических интриг вокруг императора Павла, так как Россия и Англия были союзниками в войне против революционной Франции. Но осенью 1799 года коалиция дала трещину, Суворов был отозван из Европы, а русская дипломатия стала вести тайные переговоры с французами. В то же время в русской политической элите были сильны проанглийские настроения, и в одном из своих писем Витворт отмечает, что виднейшие дипломаты С. Р. Воронцов и Н. П. Панин — «англичане». Английское правительство, несомненно, участвовало в финансировании заговора против Павла, это подтверждают многие источники, но катализатором переворота выступили не «иностранное золото» и не «европейская политическая закулиса», а постоянно ухудшающиеся отношения русского императора с дворянством и своей собственной семьей.
Важную роль в организации заговора играл генерал, граф Петр Алексеевич Пален (1745–1826). В начале правления Павла он был губернатором в Риге и вызвал недовольство императора тем, что в 1798 году устроил торжественный прием проезжавшему через город опальному фавориту императрицы Екатерины II Платону Зубову. С Зубовым Пален был давно знаком, и между ними были почти дружеские отношения, но цари никогда не учитывали таких личных обстоятельств своих верных слуг. Рижского губернатора отправили в отставку. Но вскоре его талант администратора оказался вновь востребованным, и уже через несколько месяцев, в июле 1798 года, Пален был вызван в Петербург. Его восхождение по карьерной лестнице в столице было стремительным. К 1801 году Пален становится петербургским генерал-губернатором и вторым лицом в государстве после императора, обойдя в своем влиянии канцлера и генерал-прокурора Сената. Фактически он — новый фаворит, сосредоточивший в своих руках все нити управления страной. Историк Н. Я. Эйдельман считал, что такое необыкновенное усиление власти нового друга императора было порождением «общего павловского принципа централизации».
Возможно, в Палене царь искал старшего друга и покровителя, так как родного отца лишился очень рано и все время испытывал комплексы сироты. Петр Алексеевич являл собой натуру, противоположную личности императора: ему 55 лет, он крепок телом и духом, всегда в превосходном настроении, мастер тонких и удачных шуток и разрешения невозможных, казалось бы, политических ситуаций. Он сам говорил о себе, что относится к узкому кругу знатоков единственно необходимой для государственного человека науки «пфификологии» (от немецкого прилагательного pfiffig — пронырливый. — Л. С.). Французский историк и государственный деятель Адольф Тьер писал, что «Пален принадлежит к тем натурам, которые при регулярном режиме могли бы попасть в число великих граждан, но при режиме деспотическом делаются преступниками». По словам другого французского историка А. Сореля, «Талейран, Фуше и Бернадотт в одном лице» — Пален оказался одним из последних «просвещенных циников», чьи жизненные принципы сформировались в правление Екатерины II и под влиянием политических идей, популярных в ее окружении. Он был человеком одного круга и, образно выражаясь, «одной породы» с Зубовыми и быстро нашел с ними общий язык, а потом постепенно стал ключевой фигурой будущего государственного переворота.
Организаторы заговора высоко ценили Палена за то, что он пользовался доверием Павла I и умел в случае необходимости рассеять его подозрения. Это было особенно важно, так как Павел уже давно чувствовал неладное и привык опасаться всех и каждого. Император перебрался из Зимнего дворца в недостроенный Михайловский замок, где жил в маленьких тесных комнатках, входы в которые тщательно охранялись. Но остановить развитие заговора он был уже не в силах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});