Анжелика любезно согласилась, и, уверенно восседая рядом с Сетом Хопкинсом, предвкушая горячую ванну, вкусную еду и хороший сон на чистых простынях, она пытливо вглядывалась в лица всех попадавшихся им на пути мужчин, с нетерпением ожидая момента счастливого воссоединения с отцом. Она вспоминала свои детские дни рождения. Папа всегда делал для нее корону и специальный трон, на котором она сидела. А когда она выросла, даже выбрал мужа для нее, поскольку не каждый мужчина подошел бы ей. Тоже Д'Арси, дальнего кузена, который пообещал заботиться об Анжелике, как она к тому привыкла. Слово, данное перед свадьбой, Пьер сдержал ровно до того дня, как был убит американскими солдатами.
— Уезжаете к своей семье в Лос-Анджелес? — спросил отец Гомес в день ее отъезда из Мехико-Сити.
Но Анжелика не собиралась встречаться с семьей матери. Подрастая, она много раз слышала, как презрительно обращался к ее отцу дедушка Наварро, поэтому ей не хотелось иметь с ними ничего общего. Странное ощущение возникло у нее, когда «Бетси Лэйн» бросила якорь у Лос-Анджелеса. Она смотрела на задымленную равнину, гадая, остался ли там хоть кто-нибудь из ее семьи. Анжелика очень смутно помнила свое последнее посещение ранчо Палома, двадцать лет назад. Тогда должны были сыграть свадьбу, а потом что-то случилось — тетя Марина исчезла, и все разъехались по домам. После этого они больше не получали никаких вестей от семьи ее матери.
Пока повозка потихоньку тащилась через старую дубовую рощу, Анжелика украдкой поглядывала на человека, сидевшего рядом с ней. У мистера Хопкинса интересное лицо, думала она. Загорелое и в морщинах, с большим прямым носом и глубоко посаженными умными глазами. Когда он снял свою шляпу, чтобы вытереть лоб, она увидела густые волнистые волосы, опаленные солнцем до золотисто-коричневого цвета. Ей нравился звук его голоса, в котором чувствовалась мягкость и глубина, а говорил он всегда сдержанно и неторопливо. В нем была какая-то уверенность и искренность. Анжелика решила, что рядом с ним ей ничто не угрожает.
Сета тем временем занимали иные мысли. Пока они ехали в тишине, освещенные солнечными лучами, позади исчезали последние поселки, а дорога постепенно становилась все уже и хуже, он старался не смотреть на свою непредвиденную попутчицу. Она сидела, точно королева, выпрямив спину, закрывшись от солнца зонтиком. За все свои тридцать два года Сет никогда не видел столь необычного существа. Она совершенно сбивала его с толку. Было очень сложно поверить в то, что она действительно так наивна, как вела себя в порту Сан-Франциско. По виду ей лет двадцать пять, и она побывала замужем, так уж пора бы понимать, как устроен мир. Тем не менее по своему поведению и реакции на сложившуюся ситуацию она скорее походила на ребенка.
Но эта женщина уже не дитя, напомнил он себе, пытаясь слишком долго не задерживать взгляд на тонкой талии, переходившей в женственные бедра, и груди, натягивавшей зелено-синий шелк. Наверняка под этим кружевным платьем сотня нижних юбок. Несколько капель влаги появилось возле ее бровей и над розовыми губками. И от нее пьяняще пахло розами. Он попробовал определить цвет ее лица. Она не была англо-американкой, и поэтому кожа у нее не была белой. Однако темной или смуглой, как у цыган, она тоже не была. Цвета меда, решил он, и к горлу подступил гнев при одной мысли о том, что «преподобный» Сайрес Боггс намеревался сделать с ней.
Увидев, как она достала маленький медицинский пузырек из своей сумочки и сделала небольшой глоток, он вопросительно посмотрел на нее. Она убрала пузырек обратно и сказала:
— Это лекарство по рецепту моей бабушки. Аптекарь в Мехико-Сити приготовил мне его в дорогу. Когда я чувствую, что у меня заболит голова, я пью его и все проходит.
— А если не выпьете?
— Не беспокойтесь, сеньор. Я себя хорошо чувствую.
Она не собиралась рассказывать ему о своих видениях, голосах и обмороках. Еще подумает, что она сумасшедшая.
— Послушайте, — сказал он вполголоса, хотя на дороге кроме них никого не было и только лошади могли его услышать. — Не надо больше называть меня сеньором. Местные недолюбливают мексиканцев. Воспоминания о войне еще не стерлись.
Анжелика тоже все прекрасно помнила. Ее муж был убит в сражении при Чепультепеке, и она никогда не забудет, какой страх охватил ее, когда американские войска триумфально вошли в Мехико-Сити.
— Но я испанка, — заметила она. — Наша семья по линии матери — калифорнийцы. Одна из самых известных семей в Лос-Анджелесе.
Она опустила руку в сумочку и извлекла оттуда дагерротип в овальной рамке.
— Как видите, моя мама была очень красивой женщиной.
Сет посмотрел на Карлотту Д'Арси: на ее высокие скулы, листовидные глаза, чувственные губы и кожу цвета оливок. Тут замешана не только испанская кровь! Даже слепой заметил бы. И дочь пошла в мать. Он молча вернул ей снимок, теперь поняв, откуда у нее такие необычные внешние данные. Возможно, даже сама девушка не осознавала, что это как-то связано с приездом ее семьи в Калифорнию, когда здесь жили одни индейцы.
Наконец они выехали на местность с высокими соснами, глубокими оврагами, горными хребтами и чистым свежим воздухом. Они добрались в Чертову Балку как раз до наступления сумерек.
Анжелика подалась вперед, с волнением ожидая момента, когда ее взору предстанет город в горах. За время долгого путешествия она пыталась себе представить, как он будет выглядеть — с кирпичными домами и магазинами вдоль мощеных улиц, с церковью у площади и фонтаном, с аккуратными тротуарами и огороженными дворами, скрытыми в тени деревьев. Раз уж тут живут золотодобытчики — богатые люди! — то он, наверное, окажется даже прекраснее, чем в ее фантазиях.
Дорога сделала поворот, и глазам открылся склон горы, очищенный от деревьев. И на этом склоне стояли…
У Анжелики отвисла челюсть.
…палатки!
Ряды брезентовых палаток, редко попадались деревянные строения. С позволения сказать, улицы были грязными, заваленными мусором, по ним рыскали в поисках отбросов собаки, а в воздухе жужжали мухи. Тут не было тротуаров. Ни фонтана, ни церкви. Ни тенистых двориков, где леди могла бы насладиться чашкой чая. И ни единого кирпичного или саманного здания.
А жители! Мужчины в пыльной рабочей одежде и надвинутых на глаза мятых шляпах и женщины в простых хлопковых платьях, волочившихся по земле. Создавалось впечатление, что все люди, включая женщин, что-то несут — тяжелые мешки, лопаты с кирками, ведра с водой, охапки дров. Если они богаты, то почему живут так бедно? Она увидела, как мужчины сколачивали фоб из досок. Площадка вверх по склону, где вырубили все деревья, была усеяна деревянными крестами и могильными камнями.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});