Шарлотта шагнула вперед:
— Если бы брат Енох мог осмотреть мистера I рея…
— Нет! — воскликнула Тесс. Ей наконец удалось освободить свою руку, и она встала между хозяевами и кроватью брата. — Не трогайте его!
Шарлотта немного помолчала. Выглядела она при этом очень обеспокоенной.
— Безмолвные братья наши лучшие целители. Без брата Еноха Натаниэль… — Ее голос стих. — Хорошо, но без него мы немногое сможем сделать.
— Миссис Грей. — Ей потребовалась несколько мгновений, чтобы понять, что ее имя прозвучало у нее в голове, а не было произнесено вслух. Брат Енох. Это был его голос. Тесс вспомнила, что так же он говорил с ней в ее первый день в стенах Академии. — Как интересно, мисс Грей, — продолжал брат Енох. — Вы принадлежите Нижнему миру, а ваш брат — нет. Как такое может быть?
Тесс оставалась спокойной.
— Вы… Вы можете сказать это только… только посмотрев на него?
— Тесс! — Натаниэль приподнялся с подушек. Его бледное лицо вспыхнуло. — Не говори с ним! Он опасен!
— Все в порядке, Нат, — заверила его Тесс, не сводя глаз с брата Еноха. Она знала, что должна испугаться, но чувствовала только разочарование. — То есть вы хотите сказать, что в Нате нет ничего необычного? — спросила она низким голосом. — Ничего сверхъестественного?
— Ничего, — подтвердил безмолвный брат.
До этого Тесс не понимала, как же сильно она надеялась на то, что ее брат окажется таким же, как она. От разочарования голос ее зазвучал очень резко:
— И предположить не могу, откуда вы так много обо мне знаете? Я что, и вправду чародейка?
— Не могу тебе рассказать обо всем. На тебе есть знак дочери Лилит. Однако в то же самое время в тебе нет и ничего демонического.
— Я замечала, — пробормотала Шарлотта, и Тесс поняла, что та тоже слышит голос брата Еноха. — Я думала, что ошибаюсь и она, возможно, не чародей. Некоторые люди рождаются с незначительными способностями, например могут видеть… Или в ее роду могли быть волшебники…
«Да, она не человек, — думала тем временем Шарлотта. — Я должна во всем разобраться. Возможно, я смогу найти в архиве что-нибудь, что поможет мне напасть на след».
Теперь у Тесс сложилось такое ощущение, что безмолвный брат смотрит ей прямо в лицо, хотя глаз у него и не было.
— Я чувствую в тебе силу. Ты обладаешь даром, которого нет у других чародеев.
— Вы имеете в виду мою способность изменять облик?
— Нет, не это.
— Тогда кто же я такая? — воскликнула Тесс. — Что я могу… — Тут она замолчала и повернулась Натаниэлю. Все это время ее брат, наполовину отпросив одеяло, отчаянно пытался подняться на ноги. Его смертельно бледное лицо блестело от пота. Глядя на него, Тесс почувствовала себя виноватой. То, что «говорил» брат Енох, настолько ее заинтересовало, что она совершенно позабыла о Натаниэле. С помощью Шарлотты ей удалось уложить Ната обратно из подушки и накрыть одеялом. Судя по всему, ему стало намного хуже. Когда Тесс подтыкала одеяло, он извернулся и снова схватил ее за запястье. Посмотрев ему в глаза, она содрогнулась от ужаса — это пыли глаза дикого зверя.
— Он знает? — спросил Нат. — Он знает, где я?
— Кого ты имеешь в виду? Де Куинси?
— Тесс… — Он, сжав запястье сестры еще сильнее, потянул ее на себя и зашипел прямо в ухо: — Ты должна простить меня. Он сказал, что ты станешь их королевой. Он сказал, что они собирались убить меня. Я не хочу умирать, Тесси. Я не хочу умирать.
— Конечно же ты не умрешь! — Тесс попыталась успокоить брата, но он, казалось, ее совсем не слышал.
Натаниэль какое-то время смотрел на сестру невидящим взглядом, а потом неожиданно выпучил глаза и страшно закричал.
— Держите это подальше от меня! Держите это подальше от меня! — выл он. Потом оттолкнул сестру, рухнул на подушки и начал биться в конвульсиях.
— Мой Бог, не позвольте этому дотрагиваться до меня!
Испуганная Тесс отдернула руку и со слезами на глазах повернулась к Шарлотте. Но та уже отошла от кровати, и ее место занял брат Енох. Его изуродованное лицо оставалось совершенно бесстрастным.
— Вы должны позволить мне помочь вашему брату. Иначе он умрет, — снова раздался голос брата Еноха.
— О чем он бредит? — несчастным голосом спросила Тесс. — Что с ним случилось?
— Вампиры дали ему наркотик, чтобы он вел себя спокойно, пока они пили его кровь. Если его не лечить, он сойдет сума, а потом погибнет. У него уже начались галлюцинации.
— Это не моя ошибка! — вопил Натаниэль. — У меня не было выбора! Это не моя ошибка!
Он повернулся к Тесс, и она с ужасом увидела, что его глаза стали совершенно черными, словно у насекомого. Она задрожала от страха и с отчаянием во взгляде обернулась к брату Еноху:
— Помогите ему. Пожалуйста, помогите ему.
Она схватила безмолвного брата за руку и тут же отпрянула в ужасе — его рука была твердой и холодной, словно вырезанной из мрамора. Однако браг Енох, казалось, даже не заметил ее реакции. Он шагнул к кровати и прижал свои скрюченные пальцы ко лбу Натаниэля. Тот обессиленно откинулся на подушки и закрыл глаза.
— Вы должны уйти. — Брат Енох говорил, даже не глядя на девушку — Ваше присутствие только аедлит его выздоровление.
— Но Нат попросил, чтобы я осталась.
— Иди, — повторил ледяной голос в голове Тесс.
Она посмотрела на брата. Тот, казалось, уже немного расслабился, глаза его были закрыты. Тогда Тесс повернулась к Шарлотте, ища у нее поддержки, но та лишь едва заметно покачала головой. Ее глаза были полны сочувствия, но в них читалась и решимость.
— Как только твоему брату станет лучше, я тебя позову. Обещаю.
Тесс еще раз взглянула на брата Еноха. Он развязал мешочек, висевший у него на поясе, и теперь медленно выкладывал на ночной столик различные предметы. Стеклянные пузырьки с порошками и жидкостями, связки сушеных растений, палочки из какого-то черного вещества, напоминавшего мягкий уголь.
— Если что-нибудь случится с Натом, я вам этого никогда не прощу, — сказала Тесс и для большей убедительности добавила: — Никогда.
Но с тем же успехом можно было обращаться к статуе. Брат Енох только пожал плечами, и это был единственный знак того, что он слышал ее слова.
Тогда Тесс повернулась и выбежала из комнаты.
* * *
После полумрака спальни Натаниэля яркий свет, заливающий коридор, больно резал глаза. Она прижалась спиной к стене у двери и, изо всех сил стараясь не расплакаться, зажмурилась. Сейчас она страшно злилась на себя за проявленную слабость. Сжав правую руку в кулак, она ударила им по стене, и сразу же ее руку пронзила острая боль. Ощущение было не из приятных, однако в голове прояснилось, а слезы высохли. Она была готова действовать дальше.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});