– Лидия, я и сам в состоянии раздеться. Спасибо.
– Отлично. Я подам тебе халат.
Она перелезла через кровать и вернулась к нему. Сбросив пеньюар, Лидия повесила его на спинку стула и подержала для Брюса халат, чтобы он мог одеться.
– Благодарю, жена.
Лидия превращала их встречи в своего рода игру. В ведерке со льдом из погреба охлаждалась бутылка вина. На ночном столике стоял поднос с фруктами и сыром и особым угощением ее изготовления – многослойным тортом, политым густой шоколадной глазурью.
Лидия подошла ближе, сверкнув декольте сорочки, и при гладила ладонями лацканы его халата. По своему участившемуся пульсу Брюс догадался, что ему придется очень постараться, чтобы преждевременно не потерять самообладания. Затянув пояс халата, он нахмурился.
Сохраняя полное спокойствие, Лидия отошла от него, небрежно проведя кончиками пальцев по его щеке и пахнув ароматом гардении.
– Ты сменила духи, – сказал он с укором.
– Времена года меняются, почему бы не сменить и духи? – ответила она весело.
Взяв с каминной полки длинный фитиль, она обошла комнату, зажигая ароматные свечи, пока спальня не наполнилась сиянием.
Наблюдая за ней, Брюс вскоре уже сходил с ума от желания и больше не мог притворяться, что ее присутствие не оказывает на него мощного воздействия. Ее волосы, ниспадая ниже талии, колыхались вокруг бедер пышной гривой, обещая скачку еще более дикую, чем их возвращение домой.
– Миссис Макгрегор, вы сводите меня с ума своими чарами и хорошо это знаете, – пробурчал Брюс с выраженным шотландским акцентом.
Заключив Лидию в объятия, он не мог в полной мере насладиться сиянием ее свежевымытой кожи, розовой и гладкой. Уткнувшись носом в ее слегка надушенные волосы, Брюс вдохнул ее запах. Его сердце наполнялось радостью. Он не всегда понимал эту женщину, но твердо знал, что ее сердце не умеет лгать. С ней он мог расслабиться и быть самим собой, вести себя как идиот, создавать беспорядок и делать глупости – все, что угодно. Она же, казалось, только сильнее любила его за его несовершенство. О такой жене и любовнице можно было только мечтать.
Выждав немного, Лидия освободилась от него и возобновила уборку комнаты. Кровать, уже разобранная, манила высоко взбитыми подушками и благоухающими свежими простынями.
Брюс потерял терпение.
– Сдать мне ночную сорочку, лиса! – прорычал он.
У нее зажглись глаза от предвкушения.
– Слушаюсь, капитан.
Медленно, дюйм за дюймом, подол сорочки пополз вверх, и, сняв ее, Лидия вложила сорочку в его протянутую руку.
Брюс прошел к окну и, распахнув створку, выбросил сорочку на улицу. Стряхнув с рук невидимую пыль, закрыл окно, чтобы не дуло, и повернулся к ней с пиратской улыбкой.
Лидия округлила глаза.
– Чтобы моя красавица не сбежала, – сказал он, наступая.
Взвизгнув от радости, Лидия повернулась бежать. Ее хитрая улыбка подсказала, что драки подушками не миновать. Поймав жену за талию, Брюс схватил ее в охапку и со смехом понес в постель.
Подхватив по пути бутылку с вином, она обвила руками его шею.
– Поиграй со мной, Брюс.
Ее руки шаловливо забегали по его телу.
– Хватит, Лидия, я сейчас лопну, – заметил он, смущенный размером своей эрекции после стольких недель воздержания.
– Бедный ягненок. – Она прижалась губами к его шее, вдыхая его мужской запах, и протянула ему бутылку: – Не хочешь открыть пробку?
Вскарабкавшись на постель, она встряхнула своей золотистой гривой. Обольстительное сияние ее груди и бедер заставило его поторопиться к ней.
Покусывая палец, она смотрела, как он самоотверженно бьется с пробкой. Вид двух штуковин, торчащих у него между ног, навеял ей проказливые мысли.
– Какая мне в голову пришла идея! – Лидия озорно рассмеялась.
– Дурное влияние явно сказывается, – обронил Брюс, вынимая пробку. – Где бокалы, моя голубка? – Лидия протянула ему бокалы. Он налил вино. – За продолжение нашего романа, – провозгласил он.
– За страсть! – добавила Лидия.
– Ты испекла мой любимый торт. Что скажешь, если мы съедим его вместе в постели?
– Звучит очень соблазнительно, – согласилась Лидия в тон ему.
Удобно устроившись среди горы подушек, Брюс глотнул вина.
– Мне кажется, я читал о чем-то подобном много лет назад на уроке латыни.
– Ты имеешь в виду римские оргии? – Лидия очистила апельсин. – Оказывается, мы с тобой читали одни и те же запретные книжки.
– Кто это написал?
Он прищелкнул пальцами, безрезультатно копаясь в паутине времени. Будучи проказливым мальчишкой, он, вместо того чтобы запоминать имена мертвых поэтов, был занят тем, что дергал девчонок за косички и совал их мышиные хвостики в чернильницы.
– Овидий, – хихикнула Лидия. – Но кому какое дело до автора, если ты помнишь, что значит оргия.
Он пожирал глазами ее полную грудь.
– Займемся оргией. – Он игриво потянулся к ее груди.
– Ты еще не попробовал сыр, – напомнила Лидия обольстительным тоном. – Он очень вкусный. – Она откусила кусочек.
– Дай мне сначала взглянуть на тебя. Ты отвлекаешь меня.
Он отбросил в сторону ее волосы, скрывавшие роскошные формы.
Лидия покраснела.
– Несправедливо, Брюс. Тогда дай и мне посмотреть.
Она начала стаскивать халат с его могучих плеч.
– Что, в частности, занимает твое воображение, любимая?
– Ты знаешь, – сказала она уклончиво, окидывая его взглядом.
– Ах да, – ответил он, заразительно смеясь. – Они и вправду восхитительны, мои коленки. А знаешь, что мне больше всего нравится в тебе? – спросил он, передавая вино.
Едва пригубив бокал, Лидия покачала головой. Брюс расплылся в улыбке:
– Дам тебе три попытки угадать, что мне нравится в тебе больше всего.
– Боже, Брюс, не имею представления, что мужчина находит наиболее привлекательным в женщине! Мои волосы?
Он покачал головой.
– Глаза?
– Снова не угадала. Сдаешься?
– Стой! У меня есть еще один шанс. – Взглянув на себя, она нахмурилась: – Скорее всего, грудь. Угадала?
Брюс рассмеялся, откинувшись на подушки. Перестав играть с ее волосами, он окинул ее взглядом.
– Лидия Макгрегор, я больше всего люблю в тебе… – Он сделал паузу, чтобы поцеловать ее.
– Что, Брюс? – прошептала Лидия, затаив дыхание, когда он заглянул ей в глаза.
– Твою удивительную способность любить. Я понял это только сегодня.
– Но… – Лидия пришла в замешательство. – Я думала, мы говорим о том, что нам нравится больше всего из частей тела.
– Ох, Лидия! – простонал он. – Я люблю тебя, черт возьми! И хотя ослеплен твоей красотой, твоя душа сияет еще ярче.
Тронутая его страстным признанием, Лидия едва сдержала слезы.