Критики в Вашингтоне утверждали, что «перезагрузка» – плод воспаленной фантазии Обамы, который отказывается признавать геополитические реалии. Кремль же, говорили они, воспринимает инициативы новой американской администрации как проявление слабости и пытается воспользоваться моментом для продвижения своих интересов. «Медведев объявил о модернизации Российской армии, которая должна противостоять НАТО, – писала The Washington Post, – а это значит, что технические трудности не удалось устранить с помощью «перезагрузки»[656]. Идея о том, что отношения Америки с Россией можно изменить, нажав на клавишу reset, доказывает, что нынешняя администрация живет в виртуальном, а не в реальном мире». «Мы не можем нажать кнопку перезагрузки и вернуться к той ситуации, которая была в российско-американских отношениях восемь лет назад, – отмечал советник Буша-младшего по России Том Грэм. – И хотя на первых порах Обаме удалось заразить своим настроением Конгресс, который поддержал политику сближения с Москвой, избавиться от взаимных подозрений будет не так легко. Новая риторика не сотрет старые предрассудки. И как бы ни были велики ожидания, Обама не сумеет воплотить их в жизнь»[657].
Даже в самой администрации существовали серьезные разногласия по поводу того, как далеко готова зайти Америка в политике уступок, и разумно ли сдавать позиции России, ничего от нее не получая взамен. «Не является ли это зеркальным отражением советского внешнеполитического курса эпохи Горбачева, – вопрошали скептики, – и не переоценивает ли Обама возможности Москвы, которая на самом деле не способна оказать помощь НАТО в Афганистане и не обладает значительным влиянием в Тегеране». «Никто не думает, – писал редактор международного отдела The Financial Times Квентин Пил, – что российские дипломаты смогли бы убедить Иран отказаться от ядерных амбиций (такого влияния не имеет никто). Но Россия, по крайней мере, могла бы отказаться от продажи Тегерану ракет и зенитных комплексов. Когда Москва предлагает перевозить через свою территорию невоенные грузы альянса – это также нельзя назвать жестом доброй воли. Ведь доставка в Афганистан туалетной бумаги не поможет выиграть войну. И как бы ни было сильно на Западе желание видеть новую Россию, пока она лишь играет в «перезагрузку»[658] Однако, один из влиятельных неоконов Роберт Каган считал, что Обаму не стоит обвинять в политической наивности. «Новый президент продолжает политику Буша, но делает это так, что весь мир аплодирует»[659], – заявлял он.
В Соединенных Штатах существовали опасения, что в результате «перезагрузки» Москва навяжет Вашингтону свои правила игры, которые предполагают раздел сфер влияния в Евразии. «Россия вполне способна определять собственные интересы и весьма нетерпимо относится к нравоучениям США, – писал профессор Денверского университета Гэри Харт. – Поэтому любой желающий вести дела с Россией и добиваться результатов, должен для начала признать российские интересы в том виде, в каком их определяют сами россияне»[660]. Было очевидно, что Америка никогда не признает постсоветское пространство российской сферой влияния, однако оптимисты уверяли, что администрация Обамы будет смотреть на политику Кремля в этом регионе сквозь пальцы. «Если русские не будут злоупотреблять своим влиянием, – говорил профессор лондонского Королевского колледжа Анатоль Ливен, – американцы согласятся на их лидерство в странах, входивших когда-то в Российскую империю. И хотя Америка не гарантирует Москве эксклюзивные права на эту территорию, она не будет ей мешать укреплять здесь свои позиции. Что касается дальнейшего расширения НАТО на Восток, то после событий в Грузии и крушения украинской политической системы, всерьез этот сценарий никто не рассматривает. Американцы не согласны воевать за Киев и Тбилиси и не будут понапрасну раздражать Россию разговорами о вступлении этих стран в альянс»[661].
Нельзя не отметить, что инициатива Обамы привела к очередному расколу в Европе. Континентальные державы ЕС, такие, как Франция и Германия, надеялись на успех перезагрузки, а восточноевропейские страны осуждали заигрывания американского лидера с Москвой. Эстонский президент заявил, что, нажимая на кнопку перезагрузки, вы не теряете файлы памяти. И во многом он был прав. Учитывая огромное количество нерешенных проблем в российско-американских отношениях, ошибка при переводе термина reset, допущенная во время первой встречи Хиллари Клинтон с Сергеем Лавровым, оказалась символичной и «перезагрузка» обернулась для них серьезной «перегрузкой».
ЯДЕРНЫЙ ПИАР
После того как в апреле 2009 года Обама произнес пражскую речь, целиком посвященную будущему безъядерному миру, стало очевидно, что проблема ядерного разоружения является идеей фикс для нового американского президента. Он рассчитывал подписать с русскими рамочное соглашение, которое могло бы лечь в основу нового договора о сокращении ядерных вооружений. В декабре 2009 года истекал срок действия договора СНВ-1, подписанного в 1991 году, и после лондонской встречи Медведева и Обамы Россия и США в срочном порядке начали работать над документом, который должен был прийти ему на смену. Российскую группу экспертов возглавил директор департамента МИД по вопросам безопасности и разоружения Анатолий Антонов, американскую – заместитель госсекретаря США по контролю над вооружениями Роуз Гетемюллер. С апреля по июль они провели несколько раундов переговоров и очень спешили, чтобы подготовить рамочное соглашение к визиту Обамы в Москву, который был намечен на 6–8 июля. Однако, как отмечал вице-президент фонда «Наследие» Ким Холмс, «спешка при заключении договоров в области разоружения почти всегда приводила к браку». Не менее скептично был настроен проректор МГИМО Алексей Богатуров. «За три месяца, – говорил он, – можно подписать капитуляцию, но не серьезное соглашение. В столь сжатые сроки дипломаты и военные эксперты просто не успеют достичь компромисса»[662]. А вопросов, в которых у России и США имелись разногласия, было довольно много. И хотя американцы пошли навстречу российским партнерам, согласившись учитывать при подсчете не только боеголовки, но и средства их доставки, нерешенной оставалась проблема так называемого возвратного потенциала США. Снимая боеголовки с носителей, американцы их не утилизировали, а отправляли на склады и при необходимости могли оперативно (за 4–6 месяцев) нарастить арсенал развернутых стратегических ядерных боезарядов более чем на 3000 единиц.
На переговорах Соединенные Штаты пытались протолкнуть концепцию «минимального сдерживания», которая предполагала радикальное сокращение боеголовок. Для американцев это был оптимальный вариант, поскольку никто пока не может оспорить их превосходство в обычных вооружениях. Что же касается России, было очевидно, что если в результате переговоров ядерные потенциалы будут сокращены до количества боеголовок, которое можно нейтрализовать с помощью постоянно расширяющейся и совершенствующейся американской системы ПРО, Кремль окажется в проигрыше. Поэтому российская сторона пыталась увязать сокращение стратегических наступательных вооружений с отказом США от размещения элементов ПРО в Восточной Европе. И хотя вначале администрация Обамы это предложение отвергала, со временем стало очевидно, что новый президент готов поторговаться и в обмен на отказ от размещения ПРО в Восточной Европе требовал от России помощи в переговорах с Тегераном. Как утверждал бывший посол США в ООН Джон Болтон, «предложенная сделка по принципу quid pro quo полностью противоречит позиции Рональда Рейгана, который предостерегал своих преемников от использования программ, связанных со стратегической обороной в качестве разменной монеты на переговорах»[663]. Однако многим на Западе предложение Обамы пришлось по душе. «Идея связать ПРО в Чехии и Польше с компромиссом по иранскому вопросу, на мой взгляд, является дипломатической находкой, – отмечал Анатоль Ливен. – Если Москве и Вашингтону совместными усилиями удастся убедить Тегеран отказаться от ядерной программы необходимость в ПРО отпадет сама собой и США свернут раздражающий Россию проект, не теряя при этом лицо»[664].
Правда, специалисты были убеждены, что Обаме не позволят свернуть программу ПРО, ведь финансирование на нее было выделено вплоть до 2015 года. Президенту объясняли, что не следует напрасно раздражать принимающие участие в проекте крупные военные корпорации США, такие, как «Боинг», «Локхид Мартин» и «Нортроп», и даже грозили ему судьбой Джона Кеннеди, который не поладил с представителями американского ВПК. «Если американцев удалось убедить, что в 1960-е годы строптивого президента убил маньяк-одиночка Ли Харви Освальд, – отмечал корреспондент The Nation, – то их будет так же легко уверить в том, что Обаму устранили радикальные расисты из «Ку-клукс-клана»[665].