Читать интересную книгу Любить всю жизнь лишь одного - Валентина Немова

Одним словом, хороший она человек, Роза Кулинина. Но, к сожалению, есть в ее характере и то, чего лучше бы не было. Любит она хвастаться тем, что ей известны подробности частной жизни наших учителей-мужчин.

Все они знакомы с ее родителями. Бывают время от времени у Кулининых в гостях. Собираются, выпивают, нередко перепивают — со всеми вытекающими отсюда последствиями. Вот об этом она лучше бы не трезвонила. Ведь то негативное, что мы узнаем о своих наставниках, нам, их подопечным, уважения к ним не прибавляет, мешает принимать их всерьез. А это тоже приводит к нежелательным результатам. Хорошо хотя бы то, что она "просвещает" лишь девочек, а на мальчиков ее откровенность не распространяется. А иначе… Я даже не представляю, как повели бы себя парни, если бы Роза им тоже открыла глаза на наших воспитателей. Хотя… ребята, наверное, уже сами в них разобрались. Мальчишки ведь лучше, чем девчонки, знают жизнь. Она рано показывает им свои теневые стороны. К тому же педагоги наши не очень-то стараются скрывать от нас собственные пороки, вовсе не берегут свой авторитет. Ведь пил же с ребятами водку математик Роман Федорович, когда, под его руководством, ходили мы во время летних каникул в турпоход. Он считает, должно быть, что семнадцатилетние юноши уже вполне взрослые люди и нет ничего зазорного в том, что он, педагог, на досуге превращает их в своих собутыльников…

Дописала эту статью, и вдруг мне стало ясно, почему Роза иногда грубит некоторым учителям. Узнав о них всю подноготную, она просто терпеть их не может, не хочет их видеть и дает им это понять. Поступает она, конечно, храбро. И эта ее нетерпимость ко всякой дряни и смелость опять же импонирует мне. Нашла я ответ и на другой вопрос: зачем она перед нами, своими одноклассниками, разоблачает этих горе-педагогов? Вовсе не для того, чтобы похвастать тем, что имеет доступ к секретам старших, а потому, что не может молчать. Ей хочется поделиться с нами своими переживаниями, облегчить душу. Ей надо посочувствовать в этом случае, а не выговаривать за "длинный язык".

Строчила я, строчила статейки об одноклассницах, и вдруг мне захотелось, чтобы кто-то из них обо мне написал. Попросила сделать это свою соседку по парте. Она выполнила мою просьбу. И вот что у нее получилось.

— Юлия Русанова. Сочинение Тони Мудрецовой

Однажды к нам в 8 класс пришла новенькая. Особого внимания на нее я не обратила: думала, что прибыло полку Ани Донцовой, моей соседки по парте. На уроке я узнала, что зовут ее Юля и что перешла она из женской школы. Девочка отстала по программе по математике, и на перемене Роза Кулинина подвела ее ко мне. Тут я мельком взглянула ей в лицо. Некрасивая, бледная, с почти закрытыми глазами, худая, как после болезни. Нельзя сказать, что меня обрадовала просьба ей помочь. Я занималась тогда с Аней и была порядочно раздражена ее бестолковостью. На следующий день — "приятно поражена": Юлия оказалась очень понятливой.

"Странно!" — подумала я тогда. Но почему это меня поразило, я и сама толком не знаю.

Время шло. Мы вдвоем с Юлей провожали до дома Кулинину. По дороге Юля и Роза говорили, а я больше молчала. У Юли привычка: с теми, кто ей не нравится, она держится как-то свысока. Меня не раз задевал ее пренебрежительный тон. Сейчас, год спустя, таким тоном разговаривает она лишь с некоторыми из наших ребят.

Как-то принесла Юля в школу "флирт", тайком позаимствовав его у старшей сестры, и почти все девчонки и мальчишки из нашего класса, заперев двери на стул, с головой погрузились в эту, довольно-таки захватывающую игру. Я передала Юле карточку с вопросом: "Любили ли вы когда-нибудь?" "Думаю, что да" — последовал ответ. Она даже имя назвала. Я не привыкла к такой прямоте. Сказать почти незнакомому человеку, что влюблен в кого-то! Без ужимок и деланного смущения! Это просто невообразимо! Я решила, что тайнами она не дорожит. Через несколько недель как-то в разговоре я намекнула ей на это.

— Ты считаешь, я открываю свои секреты первому встречному? — с оттенком досады заявила она мне. Я только удивлялась, глядя на нее.

Мне казалось: она рисуется своей честностью. В самом деле, очень редко можно встретить человека, который отвечает на любой вопрос прямо, смело высказывает и похвалу и порицание в глаза тем, к кому то или другое относится; для которого чужие оценки — не закон, ответ которого нельзя истолковать двояко. Примеров обратного я видела много, да и сама, мало зная жизнь и людей, очень редко имела о чем-нибудь определенное суждение. Мои мнения были точно былинки на ветру: куда он подует, туда они и наклоняются. Потому я и не могла понят Юлю.

Наступило лето. Мы с Юлей встречались только у Орловых. Ко мне она не заходила. Я не знаю, почему мы разошлись: виноват, конечно, мой характер. Я долгое время была одна, и мне трудно было смириться с потерей единственного человека, к которому я чувствовала доверие. А она меня и слушать не хотела. Часто в ее голосе звучали насмешливые и снисходительные нотки. Я не знала, как реагировать на них, и продолжала рассказывать ей обо всем, что со мною происходило, потому что больше было некому, а не говорить я не могла. Однажды мы и еще кто-то из девчат сидели у подъезда Юлиного дома. Юля пустила какую-то злую шутку по моему адресу. Я ответила колкостью. Она замолчала. А во мне закипела обида на Юлю. Если бы она продолжала в том же духе, я стала бы ее врагом, но не была бы ни прежней, ни теперешней. Но она "не продолжала". Дальше ничего не помню. Дикий галоп, танец дней — и вот мы близкие подруги.

Глаза серые, проницательные. И почему сначала они показались мне невыразительными? То они — воплощение хитрости и лукавства, то задумчиво-грустные, то веселые, насмешливые или уничтожающе презрительные. Но всегда в них живет мысль. По ее глазам можно угадать, что в голове Юлии постоянно зреют какие-то планы, и она размышляет: выполнимы они или нет? Как их выполнить? Глаза — самое замечательное в ее лице, все остальное — подспорье к ним.

Юля удивляется: правая бровь полезла вверх. Думает — между бровей складка, глаза уставились в одну точку, будь то гвоздь или человек — все едино, пусть он ежится или торчит на одном месте — ей какое дело? Встретив нового человека, осматривает его с головы до ног и с ног до головы, как лошадь на продаже. Постригается коротко, волосы русые, непослушные. Надо лбом веером торчат в разные стороны. Гибкая, ловкая. Ходит (за исключением нескольких зимних месяцев) с непокрытой головой: "Так свободнее". Часто на лице появляется ироническая усмешка: правая бровь поднимается, уголки губ опускаются вниз…

— Тоня Мудрецова

Теперь нарисую Тонин портрет. Она, изображая меня, не очень-то старалась мне польстить. Я тоже не стану ее приукрашивать. Какой она была в 14 лет?

Скромно одетая, плотная, но не толстая, ростом с меня (мой рост 164 см.). Черты лица правильные, но привлекательной не выглядит: Тоня близорука, почти никогда не снимая, носит очки, которые и скрадывают ее красоту. В движениях скованна в силу того, что плохо видит или потому что слишком застенчива и робка. Руки ее до локтей точно пришиты к туловищу. Ноги — будто связаны в коленях. Во время ходьбы шаги она делает мелкие и осторожные, точно старается идти по одной половице, головой поводит туда-сюда, как бы опасаясь наскока со стороны. Короче говоря, не идет, а словно пробирается по местности, пересеченной препятствиями. Глядя на нее, можно подумать, что она все время чего-то побаивается: не туда ступить, не так посмотреть, не то сказать… На уроках словно срастается с партой. Когда просится к доске, руку поднимает несмело, невысоко: ставит локоть на парту, ладонью прикрывает лицо, точно опасаясь, как бы ее не ударили. Во время перемены ее тоже нелегко стащить с того места, на котором она сидит. Это вроде бы не девочка, а Беликов в юбке. Наблюдая за тем, как она себя ведет, невозможно не улыбнуться.

Общаясь с Мудрецовой каждый день, я частенько над ней подтрунивала. Это же не грешно позубоскалить, когда есть повод. Так было заведено у нас, у Русановых, в семье. Мы любим шутку и смех, соревнуясь в остроумии, развлекаемся. И смеемся мы не только над тем, что кажется нам смешным, но и над тем, что весьма и весьма печально — над своей бедностью.

Нам нелегко жилось, и мы, подобно героям всем известного произведения К. Федина "хорошо знали, что для облегчения жизни полезно отыскивать в ней смешные стороны". И отыскивали их… И в себе, и в окружающих нас людях.

Собираясь за одним столом в праздничные дни, когда мама не скупилась на угощение, мы, три ее дочери: старшая — Галина, средняя — я, младшая — Лида — устраивали для родительницы настоящие концерты, разыгрывая отца, который отличался чрезмерной бережливостью и в этой своей "акономии" доходил до бессмыслицы и чудачеств.

Мы были бедные, но не по своей вине. Отец наш родился и вырос в семье зажиточного крестьянина. С детства пришлось ему трудиться наравне со взрослыми — так же, как и двум его сестрам, которые были ненамного его моложе.