— И вы хотите, чтоб мы его убили?..
— Неа, пришибить — тут особо ума много не надо…
Я скривился — хозяин неосторожно поставил под сомнение нашу профессию. Но, не замечая этого, он продолжил:
— …Так вот: пристрелить его, скажем, конечно, нетрудно… Да только зачем грех на душу брать? Тролль-то, конечно, нежить — да уж больно на человека похож. А мы ведь людей не убиваем… — он задумался и поправился. — Без причины-то не убиваем… Вот я подумал, а нет ли какого средства его отвадить?
— А самим, стал-быть, слабо? — встрял Таден, насмехаясь над говором хозяина.
Но тот пропустил едкость Хайдера.
— Стал-быть слабо… Было времечко, собрались всем миром, пошли ему бока намять. Эх, и здоров он драться — нас полторы дюжины, а он один — так и то, думал, что нас одолеет. Натолкли ему бока, значит, убег он… Да и недели не прошло — вернулся, стал доить коров ночью на ближних пастбищах. Еще письмо рунами написал — мы грамотного два дня искали… Написал, мол, это с вас должок накопился за время отсутствия моего. Тролля в смысле…
Я задумался — о троллях я слышал изрядно, будто видел нескольких, правда, все больше издалека. Но о тролле, знающем грамоту, я услышал впервые…
Тут на столе появилось пиво. Я пригубил его — оно было свежо и отлично сварено. И сыр на столе как нельзя лучше подходил закуской к нему.
— Вот найдите способ, чтоб он нам не мешал, а мы с вами рассчитаемся…
Уточнять цену мы не спешили — пока мы говорили только о категориях. Вероятно, он путал нашу работу с делами наемных убийц. Людей, которые мстят за других или берут чужой грех на душу. Если тролля убьем мы, то тогда содеянное будет на нашей совести…
— Вы знаете, недавно был в Сиенне, так там приняли смешной закон… — пришел мне на помощь Хайдер. — Мол, в заказном убийстве винить надо не сколь убийцу, сколь его заказчика. Ибо конь боится не плети, а человека его бьющего. Не будь плети, его бы все равно чем-то стукнут. И говорят, этот закон насоветовали монахи, ибо сущность у него божественная…
— Да кто ж о смертоубийстве говорит, — понял намек хозяин. Пусть себе доит коров… Только не моих…
— И во сколько вы оцениваете свой покой? — принялся зубоскалить Хайдер.
— А сколько вы берете по такому случаю?
— А мы за такие случаи не беремся. По таким случаям обычно ведьмаков вызывают. А они берут стоимость коня…
Хозяин сразу скуксился:
— Коня под седло?
— Смотря, какой тролль. Если матерый, то не просто под седло, но и с седлом…
Но я чувствовал вину, за прерванный покой этих людей, посему прервал торг:
— Да, ладно успокойтесь. Покамест это беспредметный спор. Давайте после обеда прокатимся, посмотрим…
-
Но после обеда ехать куда бы то ни было, стало просто лень. После плотного обеда народ потянуло в сон. День был просто напоен жарой по самое горлышко, так как бывает только на излете лета. Солнце светило почти из зенита, ветра не было. И солдаты разбрелись по саду, выискивая место для сна.
Я не стал их тревожить — по моей воле они не выспались ночью, а требовать без особой нужды два, пусть и маленьких подвига от человека в день — это слишком. Потом может не хватить сил на один, но большой…
Я ушел на сеновал, расстелил на сене свой плащ, бросил под голову скрученную куртку. Было тихо, в сарае царил приятный полумрак, приятно пахло скошенной травой. Это чем-то напоминало полуденный сон во времена моего детства.
Говорилось: меньше знаешь — крепче спишь. Я же человеком, снедаемым тысячей бессонниц. Но тут заснул быстро.
Когда я проснулся, я увидел Хайдера, сидящего на земле возле ворот в амбар.
— Проснулся? — спросил он.
— Ну, положим, что так…
После сна сознание возвращалось медленно, ни думать, ни говорить не хотелось:
— Хоть помнишь, чего за столом наговорил?
— Угу…
— Тогда объясни, отчего ты ввязался в это дело? Жизнь троллей — это нечто разумению человека неподдающееся…
— Не понял, — признался я, — обоснуй…
— Обосную… Местный хозяин купил землю уже вместе с троллем. А предыдущий вряд ли об этом не знал. И когда землицу сбагрил — вероятно, выдохнул с облегченьем. Ну а кто ему это место всучил — неизвестно, потому что долго дураков не было на покупку. А знаешь почему? Потому что мост — это не их земля.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я поморщился:
— Что значит — не их. Ты думаешь, хозяин врет?
Хайдер вздохнул, как вздыхают родители, общаясь с непонятливыми чадами:
— Слушай, Дже, ты же картограф?
— Ну, было дело…
На самом деле меня учили несколько другому. Я получил цензус как кавалерист. Но в академии нас учили и картографии. А затем так сложилось, что на нескольких местах службы я таскал саблю на одном боку и тубу с картами на другом. Хайдер об этом прекрасно знал:
— Смотри, на современных картах тракта, о котором говорил хозяин, нету. И моста того тоже нет. А на картах более ранних — есть мост, но дороги опять же нет. Ну кому нужен мост, к коему нету дорог? А знаешь причину?
Я уже начал догадываться. Человеческие дороги тянулись все больше параллельно побережью. Рокады встречались, но движение по ним было вялым. Бывали и радиальные дороги — все больше вокруг столиц или узловых точек. Этот мост не вписывался ни в одно направление…
— На людских каратах тракт не найти, потому что построили его не люди, — продолжал Таден, — Не знаю кто, но не люди. Заказчиками были скорей гномы, вероятно по нему они возили металл к океану.
— … И корабли шли в сказочный Брасил?
— Именно… А мосты берегли тролли. Они кормились с проезжающих и с округи моста. Говорится же — вещь того, кто первый на нее право заявил. И этот тролль запросто мог появиться лет за пятьсот до того, как сюда пришел первый человек. Тракт-то, наверное, еще здесь — под саженью земли, под навозом, только мост на виду и остался. Известное дело — тролль мировому судье бумаги на мост не покажет, да до судьи далеко, до бога высоко — а по совести земля-то его…
Логика в его словах была. Одно — связываться с человеком, другое — иметь дело с силой, ни формы, ни размеров ты не знаешь. С силой древней, непонятной. Я завыл, стиснув зубы:
— Ну отчего ты меня не остановил? Не толкнул?
— Да потому что ты бы непременно спросил, отчего я толкаюсь… Ладно, пошли расхлебывать. Уж как-то образуется…
-
Ручей, текущий по дну долины, был пустяшным: глубиной не более двух пядей и шириной ровно такой, чтоб мужчина в полной боевой выкладке мог перескочить его, не замочив сапог.
Я так и сделал.
И тут же попал в лапы к троллю. Хотя это громко сказано. Как только я перепрыгнул, он вырос передо мной в двух шагах.
Он был головы на полторы выше меня, и примерно настолько же шире в плечах — даже если принимать во внимание мою стеганую куртку. И что более важно — в руках он держал полено в сажень длинной и толщиной с мою руку. Моя же сабля висела в ножнах на поясе, и пока бы я ее вытащил, тролль запросто бы успел вколотить меня в землю по самую макушку.
— Чего тебе надо? — спросил тролль.
Я не нашел ничего умней, чем ответить вопросом на вопрос:
— Тролль — это ты?
Он даже не посчитал нужным отвечать — ну, в самом деле, а кому еще быть? Я отобрал десяток людей — со мной и Хайдером отряд составил ровно дюжину. Но когда мы подъезжали к мосту, я остановил спутников, спешился и сказал, что управлюсь сам. Мол, вдруг удастся уладить дело миром. На это я особо не надеялся и просто намеревался пристукнуть тролля без свидетелей. Однако мои дела складывались так, что лучшим было бы вернуться к идее переговоров.
Действительно, что мне извиниться за беспокойство, откланяться, а потом вернуться с обнаженным оружием? Обхохочешься…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Люди жалуются на тебя… — начал я.
— А я могу пожаловаться на людей…
— … говорят, ты чужих коров доишь, денежку сшибаешь с проходящих.
— Своих коров у меня нету, чтоб их доить… А с проезжающих брать монету за проезд — старинное право тролля, под мостом живущего. Ибо мост надо беречь и ремонтировать.