Читать интересную книгу "Политическая наука № 4 / 2012 г. Мировая политическая динамика - Иван Чихарев"

С помощью родительного падежа мы можем нечто иное приписать мировой динамике как ее принадлежность или свойство. Например, мы можем выделить уровни, измерения, диапазоны, горизонты, ее широту или глубину, интенсивность или направленность. Можно, наконец, попробовать поговорить о ее сущности или природе.

Таким же точно способом, т.е. с использованием генетива мы можем приписать изучаемое нами явление чему‐то иному, сделав его обладателем или носителем мировой динамики. Например, мы способны приписать мировую динамику политике, экономике или иной сфере человеческой деятельности и тем самым – действительности. Мы можем ограничить мировую динамику каким‐то конкретным фрагментом пространства-времени, увязав ее с Европой, ХХ веком или с чем‐то еще.

Тренды мировой динамики

Первое, вероятно, что приходит на ум для характеристики мировой динамики, – это ее движение или ход, т.е. ее собственно динамические свойства. Мы привычно повторяем выражения ход развития, движение истории, закономерности эволюции, наконец, мегатренды мирового развития [Мегатренды мирового развития, 2001] или просто мегатренды [Naisbitt, 1982].

Среди моря подобной литературы, включая и научную, выделяется исследовательская программа и научное направление под названием клиодинамика. Ее контуры были намечены П.В. Турчиным еще в начале прошлого десятилетия [Turchin, 2003]. Соединение математических методов и теоретических моделей макропроцессов истории и социальной эволюции, достигнутое благодаря объединению усилий Турчина и его коллег (Дж. Голдстоун, А.В. Коротаев, С.А. Нефёдов, А.В. Марков, Л.Е. Гринин, Г.Г. Малинецкий, С.Ю. Мал-ков, С.П. Капица, С.В. Цирель, Н.С. Розов и др.), позволило к 2007 г. консолидировать клиодинамику как особое междисциплинарное исследовательское направление4.

В рамках клиодинамики осуществлена успешная разработка математических моделей «вековых» социально-демографических циклов [Нефедов, 2005], а также долгосрочного развития Мир-Системы [Каратаев, Комарова, Халтурина, 2007; Каратаев, Малков, Халтурина, 2007; Законы истории, 2010]. В то же время участники данного научного направления много сделали для концептуализации социальной эволюции и ее связи с биологической эволюцией [Каратаев, Малков, Халтурина, 2007].

Методологические аспекты клиодинамики представлены в трудах П.В. Турчина [Turchin, 2003; Турчин, 2007], а также в статьях, опубликованных в ежегоднике «Метод – 2011» [Розов, 2011; Турчин, 2011; Цирель, 2011; Гринин, Коротаев, 2011].

Уровни мировой динамики

Как только рядом со словом «масштаб» появляется слово «уровень», так появляется подсказка, что масштаб может меняться в зависимости от уровня. Самые простые и даже наивные выделения уровней мировой динамики связаны с их своего рода иерархией. Наверху глобальный уровень процессов планетного масштаба. Его некоторые исследователи наивно трактуют как собственно мировой. Далее следует макрорегиональный уровень процессов, разворачивающихся в рамках отдельных континентов или субконтинентов. Следующий уровень – это крупные страны. Ниже расположен уровень субнациональных регионов. В самом же низу лежит уровень локальных процессов. При всей своей наивности данная иерархия дает некоторое представление о взаимном гнездовом (nested) или «матрешечном» включении различных по размерам «фрагментов» мировой динамики друг в друга.

Отдельные уровни обладают своими характеристиками или мерностями. Найти подобную меру, математически ее зафиксировать и даже эмпирически проверить – это крайне важная и амбициозная задача. Среди возможных подходов к ее решению находится поиск пределов накопления размеров и сложности мировых систем. Преодоление подобных пределов, связанное с системными кризисами и перестройкой, как раз и означает переход на новый уровень развития.

Подобного рода критические уровни развития для природных систем были убедительно выявлены нашими соотечественниками [Жирмунский, Кузьмин, 1982; 1990]. Они математически описали закономерности иерархического распределения критических уровней в ритмах природных систем разного рода – от космических до биологических. Восходящее нарастание и нисходящее сокращение периодичности ритмов систем описано ими с помощью прогрессий, модули которых принадлежат последовательностям степенно-показательных функций числа Непера е. Тем самым были определены критические константы, достижение которых сопряжено с кризисом системы. Преодоление кризиса позволяет осуществлять количественный рост вплоть до достижения следующего критического уровня.

Есть все основания предполагать, что закономерности, подобные установленным Жирмунским и Кузьминым, имеют общесистемный характер. Они могут быть распространены на системы, имеющие не только материально-энергетическую, но и информационную природу. Наиболее активно и последовательно подобного рода моделирование осуществил С.Н. Гринченко, среди многочисленных публикаций которого выделяются обобщающие монографии [Гринченко, 2004; 2007]. Фактически и Жирмунский с Кузьминым, и Гринченко, и другие авторы, анализирующие переходы геологической эволюции в биологическую, а далее в социальную, рассматривают скорее не переход с одного уровня на другой, а диапазоны общемирового, планетарного развития.

Диапазоны мировой динамики

Как только рядом со словом «масштаб» появляется слово «диапазон», так появляется подсказка, что масштаб может меняться в зависимости от размерности диапазона. Собственно уже представленные выше концепции Жирмунского и Кузьмина, а также Гринченко подталкивают как раз в данном направлении.

В данном отношении немалый интерес представляют предпринятые А.Е. Чучин-Русовым и А.Д. Пановым попытки выделить и математически зафиксировать на шкале астрономического времени диапазоны мирового развития либо на протяжении существо-вания человечества [Чучин-Русов, 1995; Чучин-Русов, 2003], либо от возникновения нашей планеты до сегодняшних дней [Панов, 2005].

Всю протяженность развития человеческого рода А.Е. Чучин-Русов делит на четыре культурно-экологические формации в четкой пропорции 104:103:102:101. Иной набор фазовых переходов или революций в развитии нашей планеты предлагает А.Д. Панов. Он выделяет 19 подобных революций вплоть до «революции 1991 года», связанной с распадом социалистической системы и информационной глобализацией [Панов, 2005, с. 127].

Подобного рода «точные» границы диапазонов развития, а тем более фиксирование настоящего момента с точностью до нескольких лет как своего рода «точки схождения» [Чучин-Русов, 1995; 2003] или «сингулярной точки истории» [Панов, 2005] требуют весьма критической и даже скептической оценки. Их «точность» остается под большим вопросом. Валидность выделения диапазонов предполагает качественный анализ сущностных свойств развития в пределах выделяемых диапазонов. Сомнительно, что вся логика организации тотально и вдруг изменяется в течение года или десятилетия. Куда логичнее и практичнее предположить, что новые возможности организации накапливаются в течение достаточно долгого времени, а старые сохраняются даже в слабо переработанном, в «неснятом виде» также довольно долго.

Такого рода концепция сочетания и взаимного наложения диапазонов эволюционной темпоральности была предложена мною под названием «хронополитика»5 [Ильин, 1995]. Диапазоны хронополититки выделяются и на основании доминирования некоего принципа организации (закрытость – открытость – открытость второго порядка, т.е. регулирование открытости и закрытости), и с учетом накопления, «уплотнения» политической организации. Соответственно выделяются не только вширь друг за другом, но и вглубь рядом друг с другом три диапазона темпоральности – Повседневность, История и Развитие [Ильин, 1995; Ильин, 1996].

На вершине эволюции время является максимально многомерным и «уплотненным». Это позволяет воспринимать и оценивать обладающие меньшей размерностью и «плотностью» времена. Проще всего разглядеть и проанализировать так называемое «реальное» время, которое не в большей мере реально, чем натурально так называемое натуральное число. Больше трудностей вызывает историческое время политических событий, которое гораздо сложнее и не поддается полной редукции к темпоральной шкале «реального» времени. Еще проблематичней время развития, формируемое взаимосвязью различных эволюционных состояний политического. В окружающей нас действительности мы одновременно воспринимаем разные диапазоны времени: и равномерно хронометрируемое реальное время моментальных событий, и многовекторное время сюжетов истории, и «сворачивающееся» время взаимосвязи эволюционных состояний – зараженных будущим прошлых состояний и несущих в себе прошлое состояний будущих. Каждый из подобных диапазонов времени имеет свою размерность, свою логику, свою меру, которые, на первый взгляд, не сопоставимы друг с другом.