что передовая в «Искре» написана Лениным. Он ставит вопрос о политической агитации, о подготовке... Да вот, слушай, я еще раз прочитаю этот абзац... Он ставит задачу подготовить, — Сергей повысил голос, — «искусных организаторов, наиболее талантливых политических вождей партии, способных в нужную минуту дать лозунг к решительному бою и руководить им».
— Ну, Серега, я тебя не понимаю. Неужели ты считаешь, что мы должны себя готовить в политические вожди? Ведь смешно!
— А почему? Ты же сам говорил, что Степан Халтурин учился в ремесленном, потом был рабочим, а стал организатором и вождем рабочей партии.
— Я в этих делах не смыслю, Серега... Вот если бы выпустить листовку, взбудоражить народ, как делали студенты, — другое дело!
— Не испугался бы?
— Я-то? — с обидой спросил Саня.
В этот миг сверкнула молния, раскат грома потряс амбар, а ворвавшийся в щель ветер задул лампу.
Когда Сергей чиркнул спичкой, Саня сидел за столом, как прежде, только лицо его было бледно и губы слегка дрожали.
Сергей, обернув пальцы платком, снял стекло и засветил лампу. Казалось, что гром его не испугал, а лишь распалил. Глаза загорелись, на щеках выступил румянец.
— Так ты говоришь — листовку? — спросил он, как бы не замечая испуга товарища.
— Ага! Листовку... Я думаю, мы бы могли, Серега.
— Черт возьми! — радостно воскликнул Сергей. — Мне по душе твоя затея, Саня. А что напишем в листовке?
— Напишем правду! Ссыльные помогут.
— Верно, помогут... Но ведь ее надо как-то размножить, отпечатать?
— Давай завтра отнесем газету и поговорим с ними. Может, у них есть свои люди в типографии.
— Идет! Договорились! Давай твою лапу, Сашок, и чур — не отступать!
— Не отступать! — прошептал Саня и крепко ударил по руке Сергея.
Газета тут же была спрятана в щель в бревне, и Саня отпер и распахнул дверь.
Дождь лил, и погромыхивало, но черная туча с огненными росчерками молний ушла далеко.
Оба встали в дверях и долго смотрели на удаляющуюся грозу, вдыхая свежий, бодрящий воздух.
— Как хорошо дышится после грозы! — воскликнул Саня.
— Да, отлично, дружище. Эх, если бы над Россией пронеслась могучая гроза. Такая, чтоб потрясла старый мир. Вот было бы здорово!..
2
На другой день в городе была непролазная грязь, и друзья не пошли к ссыльным. Да и хотелось еще повременить, подумать: дело затевали не шуточное...
Полдня они провели за чтением «Бойцов» Мамина-Сибиряка. Сцены тяжелой, горькой жизни трогали до слез.
— Ох и мучится у нас народ, Серега, — говорил Саня, — ни в одной стране, наверное, нет такой нищеты.
— Но и героев таких, как Савоська, поискать! Ведь пьяница, босяк бездомный. А как он баржу вел перед бойцами. Ведь залюбуешься! — горячо заговорил Сергей. — На верную гибель шел и не боялся. Какая уверенность, смелость!
— Это верно! — согласился Саня.
— А мы с тобой топчемся, не решаясь листовку выпустить, чтобы поднять в народе возмущение против такой жизни.
— Да нет, Серега, я не боюсь... Но ведь придется от руки писать. Если бы у ссыльных были свои люди в типографии, они бы давно выпускали листовки.
— Мы и от руки напишем, так что никто не распознает. Я же черчение изучал.
— Верно. Тогда какой разговор? Я хоть сейчас готов...
— Се-ре-жа! — послышался звонкий голос от ворот.
Сергей выглянул из амбара, увидел сестренку.
— Ты чего, Лиза?
— Иди домой. Бабушка обедать зовет.
— Бегу! — крикнул Сергей и тронул за плечо друга. — Я пойду перекушу, Саня, а вечером, как подсохнет, айда в «ковчег»! Я за тобой зайду...
3
Во второй половине дня показалось солнце. Ветер разогнал клочья грозовых туч. О ночной грозе напоминали лишь лужи на дороге да влажные березы, пахнущие распаренными вениками.
Друзья вошли в «ковчег», постучали в дверь большой комнаты.
— Да, да, входите! Не заперто! — ответил зычный голос.
Саня и Сергей, войдя, увидели Франца Спруде за необычным занятием. Он сидел за столом, заваленным книгами, у самодельного переплетного станка.
— А, мои юные друзья! Очень, очень рад. Садитесь, будете мне оказывать помощь.
— Мы рады помочь, только сперва хотели отдать и поблагодарить... — начал Саня, сняв фуражку.
— О, понимай! — улыбнулся Спруде и запер дверь.
Саня достал из фуражки аккуратно сложенную «Искру».
— Вот, возвращаем с благодарностью.
— Прочитали? Поняли? — спросил Спруде.
— Да, поняли, спасибо! Мы решили отпечатать и разбросать по всему городу листовки, — не переводя дыхания, выпалил Саня.
— О, листовку? Это есть хорошо, смело. Это я тоже делал в Риге. У нас был свой гектограф. Такой ручной типография. Мы много выпускали листовка. И вот теперь я здесь...
— Как, вас за это арестовали? — спросил Саня, слегка побледнев.
— И за это, и за то, что мы организовали забастовки. Там было много народу. Там был рабочий класс. А здесь кто?
— Здесь крестьяне, здесь разные люди...
— Листовка — не так трудно. Надо делать самим гектограф, и печатай сколько хочешь.
— А как же его сделать? — спросил Саня.
— В библиотеке взять энциклопедия — там все написано... Но стоит ли выпускать листовка? Это есть большой вопрос. Его надо обсуждать с товарищами. Можно ли вам рисковать и наводить подозрение на нас? Это нужно очень, очень хорошо обсуждать.
— Мы думали, мы не боимся, дядя Франц! — горячо заговорил Сергей. — Мы все сделаем сами.
Спруде поднял руку:
— Это большая тайна есть. Я буду говорить со своими друзья. А сейчас — прошу домой! Вас не должны часто видеть в «ковчеге»...
4
Друзья, перейдя улицу, сразу свернули в ворота к Сане и зашли в амбар.
— Вот видишь, какие дела, Серега?.. Мы думали, ссыльные обрадуются и закричат «ура!». А Спруде даже не подбодрил...
— Может, не верит нам? Мало знает... Ведь мы только появились в Уржуме, — пытался успокоить товарища Сергей. — Если бы ты был на его месте, наверное, тоже проявил бы осторожность.
— Не знаю... Не по душе мне такое отношение. Можем и без них выпустить листовку, не маленькие.
— Подожди, Саня. Горячиться не надо. Они еще не сказали своего слова. А мы пока будем готовиться к делу.
— Как это?
— Давай сходим в библиотеку, посмотрим энциклопедию.