Читать интересную книгу Под прикрытием Пенелопы - Игорь Агафонов

Он присел под голым клёном на брошенный ящик от посылки, предварительно стряхнув с него снег. Проник настороженным взглядом в притаившуюся узорчатую тень от густо переплетённых ветвей – точно в ожидании какой-то встряски или подсказки, после чего из этого воздуха могло выпасть нечто вроде хлопьев памяти. И вдруг увидел он через кустарник обшарпанный угол полусгнившей завалинки… И дальше картинка за картинкой, образ за образом стали менять друг друга без всяких усилий с его стороны. Мир детства ожил сам собой, словно вернулся, вошёл в него, найдя калитку или тайный лаз.

Вечер. Цветы в кадках – «Мокрый Ванька» и берёзка – заслоняют подступающую за окном вкрадчивую ночь.

Уютно сидеть на диване, поджав ноги, и смотреть телевизор. Отец время от времени уходит на кухню и возвращается оттуда, выпив самогона, оживившимся, более азартно реагирующим на перипетии хоккея, хотя телепередачи – даже если то был хоккей или бокс – являлись в такие вечера лишь фоном для доверительных разговоров. Сказок, так почему-то выражался отец.

Мироша (так называли его дома, на улице пожёстче – Мироха) любил отца в таком состоянии – тот был мягок, понимающ и очень интересно рассказывал истории из своей жизни. И Мироша ждал теперь, когда же отцу захочется поговорить о чём-нибудь проникновенном. В нём, можно сказать без преувеличения, пропадал великий сказочник. Мироша даже как-то подумал, что захоти отец записывать свои сказки, наверняка тогда приобрёл бы имя знаменитого писателя. Нет, кое-что он записывал в блокноты (как и дед по матери на календарных листочках). Но Мироше было лень вникать в его карандашный почерк, да и зачем? Отец сам – как настоящий артист – в лицах разыгрывал сценки. Много позже Мироша всё же кое-что прочитал из его каракуль… но, увы, блеклые карандашные записи не произвели на него впечатления. Знать, подумалось, сказы устные и письменные не одно и то же. Он только не мог тогда ещё понять, почему.

Итак, Мироша с напряжением ожидал, когда отец войдёт в то самое состояние, когда ему захочется покалякать по душам…

В тот раз не дождался… Стук в дверь сорвал их с дивана – да, такой вот стук-грохот, точно имели намерение вломиться, снеся любую преграду.

Выскочив в коридор, отец плечом навалился на дверь, так как её натуральным образом вышибали – словно били с наружной стороны бревном-колотушкой. Язычок замка уже выгнулся… Мироша, хоть и оцепенел от страха, увидал-таки в глазах отца колебание – то ли отомкнуть, то ли держаться до последнего – ну да, что там за дверью творится, что за чудовище ломится?.. Не известно же!

И всё же отец открыл, едва давление на дверь поубавилось. И взорам их явилась несусветная кутерьма: несколько здоровенных парней рубились на кулаках, да с таким остервенением, что Мироша невольно попятился и прижался спиной к стене. Пропеллерами жужжали поленья из поленницы соседа Санина (и у Мироши мелькнула неуместно-несвоевременная и даже злорадная мыслишка: теперь тому заново придётся складывать свои дрова – эта поленница всем мешала ходить, особенно когда перегорала лампочка или кто-нибудь её выкручивал)…

Тут отец засвистал соловьём-разбойником (Мироша и не подозревал, что тот умеет так ядрёно свистеть). И потасовка сразу стушевалась, её участники скатились вниз по лестнице – будто от мощных воздушно-звуковых колебаний – всех будто снесло бурей прочь. Именно так, должно быть, и свистят настоящие разбойничьи соловьи…

И к ним в коридор, а затем и в комнату ввалился, прикрывая голову руками, здоровущий мужик… Затравленно оглядевшись, он сел на стул (который под ним едва не развалился), и долго не мог ничего сказать, пока не отдышался.

– Помоги, – сказал, наконец, грубым срывающимся басом, – вдвоём мы с ними справимся… Бля буду, справимся! Двое – это не один! Спиной к спине…

– Ты кто? – перебил его отец тоже срывающимся голосом. Все эти минуты (а может быть, секунды) он нервно расхаживал взад-вперёд – из коридора в комнату и обратно. И вид у него, и выражение лица были такими, точно он в полной растерянности, и от этой растерянности он зол на себя, разгневан даже, потому что не знает, не представляет, что же ему предпринять. – Ты мне дверь выломал! Понимаешь!? Вот что!

– Это не я!

– А кто – я?! Ты ж влетел сюда, а не тётя Мотя!

– Меня молотили, чем попало! Мною… это… вышибли дверь! Мною!

– А я чего говорю?! Нет, ты уж ступай отсюда – туда, откуда пришёл, а я уж тут без тебя как-нибудь останусь!.. На подмогу меня зовёт – видали?! – он возмущённо поворотился к Мироше, затем – вновь к здоровяку: – С кем хоть ты сцепился?

– Да-а… – прогудел тот, – за девку хотел заступиться…

Мироша видел – отец начинает закипать не на шутку. После он обронил: «Наглец! Ещё зовёт меня разбираться со своими обидчиками!.. Хмырь! Защитничек бабского полу! Знаю я вас. Сказал бы уж по-честному: не поделил!»

– Дай попить.

Отец кивнул Мироше и тот метнулся на кухню.

Здоровяк выпил кружку воды, отёр капли с подбородка и поднялся. Да, это действительно был богатырь!

Когда он вышел из квартиры, отец, разведя ладони, повернулся к Мироше:

– Ты хоть его знаешь?

– Он из соседнего дома. Пыжов Серый.

– Серый?

– Ну… Сергей.

– Почему я его не помню?

Мироша пожал плечами: он-то как раз помнил Серого очень хорошо. Несколько лет назад, ещё не будучи этаким здоровяком, тот отличался драчливостью и жестокостью. Мироша был свидетелем некоторых его свирепых стычек со сверстниками, которые панически покидали, что называется, поле боя, – но не это настроило враждебно к нему Мирошу. Разборки старших его не очень задевали, – не его возраста то были проблемы. А вот другое… перевернуло в нём… заставило содрогнуться… вьяви узреть… и прозреть, что ли…

Кого Серый ещё позвал тогда с собой? Виталика? А ещё? Ну, в общем, не важно. Всё из головы вылетело, кроме ощущения…

Приложив палец к губам, Серый привёл их, своих «оруженосцев», за дом, где в кустах на завалинке сидел пьяный мужичонка и мурлыкал что-то себе под нос.

Подмигнув «оруженосцам», Серый ударил этого пьяного ручкой своего деревянного пистолета по зубам так, что тот даже не пикнул, кулем свалился с завалинки и лишь минуты спустя, выплёвывая зубы, жалобно захныкал:

– За что вы меня… бьёте? Братцы, за что? не надо… у меня ж дети, жена… дома ждут… не надо… За что?!.

– За де-ело! – сплюнул Виталик. А Мироша ужаснулся, не в силах постичь, откуда у его соседа с первого этажа и школьного приятеля такая лютая ненависть к незнакомому человеку.

А Серый протянул Виталику своё орудие избиения:

– На, добавь!

И Виталик добавил…

После этого эпизода Мироша старался избегать Серого, а с Виталиком они вскоре рассорились – правда, тогда он не признался себе, что послужило причиной. Лет по десять-одиннадцать тогда им было.

…И вот сегодняшним поздним вечером Серый вломился в их квартиру и просит помощи…

Если бы отец согласился помочь, стал бы Мироша его отговаривать?..

Этот вопрос самому себе остался без ответа, потому как на лестничном марше вновь разыгралось побоище.

Опять отец принялся свистать. Опять бившие Серого разбежались. Разница была лишь в том, что теперь Серый лежал на крыльце бездыханным и… надо было что-то с ним делать.

Отец стащил его на землю.

– Ни фига себе! – процедил он одышливо и не без восхищения. – У этого парняги сплошные мускулы, как у Александра Заса (отец недавно купил сыну эту книжку о русском богатыре) … Как они с ним вообще справились, с таким героем?..

– Я видал – по затылку стукнули.

– И чем же его в чувство вернуть?

Отец оглянулся, как если бы опасался свидетелей, и – шлёпнул Серого по животу.

– Вот это пресс! – сказал. И прибавил, вроде вслух размышляя:

– А что если нам его тут оставить? Я не нанимался ворочать такую тушу.

– А как же эти?.. – спросил Мироша. – Они ж вернутся…

– А мы причём?

– Убьют.

– А мы причём? – повторил отец. – Он нам дверь высадил! Забыл? Праздничек нам устроил! А мы должны о нём заботиться? Чёрта с два! Пусть они ему хоть бубенцы медные оторвут! Ишь ты, девок он защищать вздумал! Эй, парни! – крикнул он в темноту. – Идите сюда, забирайте свой трофей!

И тут произошло то, на что, очевидно, отец и рассчитывал: Серый внезапно перевернулся со спины на живот, точно его пронзило электрическим разрядом, подобрал под себя колени, рывком поднялся на четвереньки, затем так же рывком – на ноги и, пошатываясь из стороны в сторону, побежал в направлении своего подъезда…

– Ну вот, – потирая руки, сказал отец удовлетворенно. – А то, представь, как бы мы его волокали. Полтора центнера, не меньше! Здесь вроде и не очень далеко, конечно. Но всё же своими ногами оно как-то способнее… Как считаешь?