в разговоре. Только поэтому, смягчив сердце, она приняла его приглашение и села напротив.
– Ну, и что же? Хотите узнать, насколько удачно вышел фокус с исчезновением?
– Это было недоразумение. Мне нужно было срочно уйти. Я собирался с вами попрощаться, но вас не оказалось рядом.
– Можете не оправдываться – мне все равно.
– А у вас настоящий талант.
– В чем?
– Еще пару минут назад я злился на вас за преследование, но сейчас чувствую свою вину.
– Повторяю – я вас не преследовала.
– Пусть будет так. – Флейман сделал глоток кофе. – Насколько помню, вы с философского УрГУ?
– Может обойдемся без «вы»? У нас не такая уж и большая разница в возрасте.
– Как скажешь, – пожал плечами Феликс. – И все-таки?
– Да, с философского.
– Есть такой местный писатель – Арсений Асагумов. Слышал, он работает у вас на кафедре.
– «У вас»?
– «У вас» – философов.
– Он мой научный руководитель.
– Серьезно?
– Да. А что в этом такого?
– Это же живой классик XXI века.
– Ты сам его читал хотя бы?
– Как раз об этом – недавно у него вышла книга «Искусство онтологии». В интернете ее нельзя скачать или купить. В книжных тоже нет. Но она по-любому есть у автора. Вот я и подумал, что ты могла бы мне помочь ее найти.
– Прости, но не могу.
– Я заплачу, сколько скажешь.
– Мне не нужны деньги.
– Что-нибудь съедобное?
– Не нужно.
– Тогда скажи, что ты хочешь?
– Ничего.
– Я даже приеду, куда скажешь – хоть к дому, хоть к универу.
– Не в этом дело. Мне не трудно это сделать безвозмездно. Просто нет желания помогать незнакомому человеку.
Женя и Феликс притихли. Молодой человек сильно потер висок и перевел взгляд на свое отражение в кружке. Девушка же стала разглядывать бессодержательный пейзаж за окном. Сложившаяся ситуация оказалась неловкой для них обоих.
– Получается, мы будем молчать? – не выдержав тишины, спросила Женя.
– А что ты хочешь услышать?
– То есть даже не попытаешься рассказать о себе?
– А должен?
– Видимо, ты не так уж и хочешь эту книгу.
– Уверен, что в прошлый раз еще все о себе рассказал.
– Даже о самом скучном человеке нельзя рассказать все полностью.
– Сомневаюсь.
– Ты даже не пытался.
Флейман снова уткнулся в стол, чтоб собраться с мыслями. Ловя момент, Женя откусила кусочек соблазняющей своим видом слойки.
– Меня зовут Феликс Флейман, – вновь переведя взгляд на уже испачканное сахарной пудрой лицо девушки, начал перечислять факты о себе молодой человек, – учусь на переводчика. Каждый понедельник хожу на джем-сейшены. Другие выступления пропускаю, так как стипендии и подработки на фрилансе едва ли хватает на еду, съемную квартиру на Сортировке и билеты за сотку. Был бы рад найти нормальную работу, но учеба не позволяет. Уважаю только джаз и классическую литературу, потому что убежден, что все должно проходить испытание временем. Иногда даю шанс современным писателям, но чаще всего в них разочаровываюсь. Это все.
– Как на «отвали» перечислил.
– Уж прости. По-другому не умею.
– О происхождении слов ты как-то живее и красочней рассказывал, чем о себе.
– Не знаю. Не помню ничего такого.
Разочаровавшись в равнодушии собеседника, Женя невольно захотела немного поглумиться над ним. Будучи убежденной, что Флеймана будет не остановить, начни он размышлять о всякой софистике – она решила спровоцировать его на подобный диалог.
– Слушай, а поделись со мной еще каким-нибудь интересным фактом?
– Я так похож на рассказчика-фактолова?
– Тебе же есть, чем поделиться?
– Думаешь?
– Уверена.
– Ты же сама сказала, что едва ли меня знаешь.
От слов Феликса Женя чуть не фыркнула.
– Давай тогда поступим так: если сможешь поразить меня необычной мыслью – я принесу тебе ту книгу с личной подписью и пожеланием автора. Безвозмездно.
– Ты шутишь?
– Я серьезно.
Молодой человек томно посмотрел на Женю. Казалось, что он хочет сказать, что видит ее насквозь, но по неведомой причине дает девушке право так себя вести.
– Я попробую.
Флейман ушел в свои мысли. Наблюдая за молодым человеком, Женя впервые заметила, насколько привлекательным становится его лицо, когда он сосредоточен и серьезен.
– Как насчет такого: в природе почти не существуют идеальные геометрические фигуры.
– Да ну?
– Лично я смогу назвать только две. Попробуешь больше?
– Апельсин – это раз.
– Он пористый и теряет форму на стыке с веткой.
– Пятна гепарда.
– Ты их давно видела? Они не такие уж и ровные у него.
– Хорошо, тогда Луна.
– С ее кратерами?
– Солнце?
– Тоже.
Варианты Жени неожиданно закончились. Она отвернулась к окну в надежде найти там хотя бы маленькую подсказку. Дома и билборды были практически правильные по своей форме, но оставались творениями человека. А лужи, камни, деревья, листья казались слишком неровными.
– Точно! Зрачки человека – круглой формы, – вдруг осенило Женю.
– Одна идеальная фигура в человеческом теле. И все. Представляешь?
– К чему ты клонишь?
– Все эти кубы, пирамиды, параллелепипеды раньше вообще не существовали. Их придумали люди.
Женя по-настоящему загрузилась. Она еще раз попыталась вспомнить хотя бы одну гору, лист, дерево или рисунок на теле животного, чтобы опровергнуть слова Флеймана, но все было безуспешно.
– Ладно, может быть ты и прав.
– Тебя не тревожит вопрос, почему так?
– А ты знаешь ответ?
– Нет, но могу предположить.
– Ну, предположи.
– Если Бог действительно есть и Он создавал нас по своему образу и подобию, то от Себя Он вложил в человека именно желание творить и создавать что-то новое. В том, что люди создали идеальные геометрические фигуры, я вижу отголоски этого дара.
– Так ты верующий?
– Я верю в свои идеи.
– И они не отрицают существование Бога?
– Бога, души и всего остального, что не поддается рациональному объяснению.
– Но при этом ты не христианин?
– Нет.
– Агностик?
– В том числе.
«Становится интереснее», – промелькнула мысль в Жениной голове.
– Тебе не кажется, что в этом есть какой-то парадокс?
– В чем?
– Что человек много веков стремится к совершенству, пытается воплотить абсолютное в искусстве, архитектуре, более того в обыденной жизни, а идеальное оказывается даже ближе, чем под носом. Прямо в глазнице.
– Не думала об этом раньше.
– А еще больший парадокс в том, что без наличия глаз весь наш разговор был бы лишен смысла. Геометрия, идеальные формы – какое они имеют значение, если мы ничего не видим? Я не ошибусь, если скажу, что наличие глаз подарило человеку возможность воображать.
– Если следовать твоей логике, то слепые от рождения люди лишены фантазии.
– Не фантазии, а воображения.
– Разве есть какая-то разница?
– Воображать – это способность мысленно восстанавливать в памяти увиденные ранее образы.
– А фантазировать?
– Способность создавать в уме то, что в действительности не существует.
– Слишком сложно.
– Ладно, представь, что ты никогда не видела жирафа. Ты не знаешь, что слово «жираф» означает, но тебе дали подсказку, что это животное. И ты начинаешь представлять некую невиданную зверушку, которая даже близко не похожа на жирафа. Она – твоя фантазия. Воображение предполагает, что ты уже однажды видела жирафа, и сможешь восстановить его образ у себя в голове. И чем чаще ты встречаешь жирафов, на картинах, фотографиях, в статуэтках, тем шире твое воображение. Если услышать слово «жираф» уже после сотой встречи с этим животным, то в мыслях возникнет не тот жираф, которого видел каждый человек на планете, а твой собственный.