— Нет, рядом. Черт, я не помню. — Кристиан хотел провести рукой по волосам, но только взъерошил парик. — Полк был расквартирован в Донкастере, а это случилось в нескольких милях в направлении Шеффилда. Недер… Недер…
Кристиан напряг память.
— Кажется, Недер-Гризбатт!
— Недер-Гризбатт? — эхом отозвался Торн.
— Или что-то вроде этого. Но не волнуйся об этом. Я все узнаю. Я сам собираюсь заняться расследованием.
Торн выпрямился:
— Это неблагоразумно.
— Послушай, я или официально женат, или нет. Моя поездка туда этого не изменит. Но кто-то должен навести справки на месте, и это могу сделать я. Я могу получить отпуск. На месте я вспомню больше.
— Это может оживить все трупы, которые ты пытаешься предать земле.
— Как? Я поеду туда не как Джек Хилл. Я теперь лорд Грандистон. Никто не узнает, что я в армии, если я приеду в гражданской одежде.
— А если Доркас и ее тетя знают или подозревают, что Джек Хилл теперь лорд Грандистон, наследник графа Ройланда?
— Черт! — Кристиан снова зашагал по комнате. — Ладно, я буду мистером Грандистоном. Если они действительно знают это имя, у меня будут причины для расследований. Я прикинусь обеспокоенным родственником Джека Хилла, выясняющим правду о старом инциденте.
— Горячая голова, — вздохнул Торн. — А если ты столкнешься с Фроггатами, Абигейл или Доркас, и они узнают тебя?
— Я был подростком, в мундире и парике.
— А твои глаза?
Кристиан знал, что имел в виду Торн. Его глаза, светло-карие, с яркими зелеными и золотыми крапинками, женщины запоминали.
— У половины нашей семьи такие. Но в любом случае я сомневаюсь, что в том бедламе кто-то заметил мои глаза.
Глава 3
Латтрел-Хаус, неподалеку от Шеффилда, Йоркшир
— У него были необыкновенные глаза, — сказала Каро Хилл, отложив письмо из Конногвардейского полка и взяв чашку с шоколадом.
Она сидела со своей компаньонкой Эллен Спенсер в элегантной маленькой гостиной собственного дома. Солнце лилось в окна, сквозь которые виднелся ухоженный сад. Однако мысленным взором Каро видела убогую комнату гостиницы, полную народа, труп и запачканного кровью юного офицера, которого заставили жениться на ней.
— Интересно, что он помнит обо мне?
— Ничего, — сказала Эллен, не поднимая глаз от собственной корреспонденции. — Он мертв.
Каро поморщилась:
— Эллен, я хочу выйти замуж, поэтому мне надо убедиться.
Компаньонка взглянула на нее поверх очков:
— Вы получили письмо с выражениями соболезнования от его полковника.
— Как я уже сказала, такое письмо может написать любой.
— И как я уже сказала, ваша тетя Абигейл была способна на многое, но даже она не стала бы подделывать официальный документ.
Но Каро уже некоторое время задумывалась над этим.
— Вы действительно верите этому? — спросила она.
Эллен снова подняла глаза и наморщила губы, вероятно, от раздражения.
— У нее были собственные понятия о том, что правильно.
— Вроде принуждения к тому браку. Даже она признала, что это, возможно, была ошибка.
— Она? Как странно. Если бы родился ребенок, брак был бы спасением для вас и малыша, Она действовала решительно, как всегда в деловых вопросах. Вы никогда не должны забывать, что именно благодаря вашей тете мы сейчас наслаждаемся комфортом.
И она права, Каро не жила бы жизнью леди в чудесном поместье, если бы не решительность и тяжкий труд ее тетушки.
Благодаря Абигейл Фроггаты первыми начали использовать тигельную сталь. Эта затея оказалась стоящей, и крепкие лезвия ножей и клинки скоро принесли хорошие деньги.
Тетя Абигейл не одобряла отца Каро, пытавшегося примкнуть к дворянству покупкой Латтрел-Хауса и поселившего там жену и дочь. Ей не нравилось, что он записал дочь в донкастерскую академию благородных девиц. Не нравилось, что та начала использовать свое второе имя вместо Доркас, как ее назвали в честь бабушки. Сама тетя Абигейл всегда называла ее только Доркас.
Возможно, Абигейл Фроггат была права. Спустя год после переезда в Латтрел-Хаус мать Каро умерла от пневмонии.
«Тут все насквозь продувается» — таково было суждение тети Абигейл. Вскоре за матерью последовал и отец, скончавшийся от апоплексического удара, вызванного, по мнению тетушки, слишком обильной пищей. В тот момент казалось, что мастерским Фроггатов пришел конец.
За дело взялась Абигейл Фроггат. Все предсказывали катастрофу, но производство процветало, долгая война с Францией пришлась весьма кстати. Клинки Фроггатов расходились по всему миру, но, думая о мирных временах, тетя Абигейл начала изготовление стальных пружин.
Она жила в маленьком доме при мастерских, но была решительно настроена осуществить мечты брата. Латтрел-Хаус был сохранен, Доркас продолжала учиться в школе, а после происшествия с Муром девочке взяли подходящую гувернантку.
Эллен Спенсер, обедневшая вдова священника, происходила из дворян, ее брат был настоятелем кафедрального собора в Йорке. Она была способна преподать Каро основные предметы. Однако в том, чтобы привить подопечной аристократические привычки, Эллен была небольшой помощницей, поскольку не одобряла легкомысленные забавы. Но тетя Абигейл наняла учителей музыки, живописи и даже учителя танцев, француза.
«Если что-то стоит делать, — всегда говорила она, — то это стоит делать хорошо».
Да, заставив ее заключить тот брак, тетя Абигейл была способна все сделать хорошо, даже подделку.
— Что точно сказано в письме? — спросила Эллен со страдальческим видом, откладывая собственное чтение. Каро знала, что это последнее письмо от общественной реформаторши леди Фаулер. Эллен всегда читает ее послания с энергичным вниманием.
— Что я предоставила недостаточную информацию. Не понимаю почему.
— Джек Хилл — распространенное имя.
— Сколько Джеков Хиллов было офицерами? Скольким Джекам Хиллам было в 1754 году шестнадцать, и сколько их умерло в 1756 году в Канаде?
— Убедительные доводы, — согласилась, нахмурясь, Эллен.
— Есть кое-что еще. Тетя Абигейл постоянно отговаривала меня от брака.
— И это очень странно. Очень не по-христиански.
— Но для этого есть причины. Женщина вроде меня, самостоятельно распоряжающаяся значительным доходом, рискует с браком потерять все.
— Предполагается, что женщины не распоряжаются своими доходами, — сказала Эллен.
— Вы же распоряжаетесь.
— Это гроши.
— Я плачу вам больше, чем гроши. — Каро вернулась к сути разговора. — Думаю, когда я привлекала поклонников, она именно об этом и думала. Она постоянно рассказывала истории об угнетенных женах и мужьях, проигравших все в карты. На смертном одре она даже пыталась заставить меня поклясться, что я никогда не выйду замуж.