Поднявшись, он стянул с себя рубашку. Услышав вздох Трейси, замешкался. Значит ли это, что ее, так же как и его, мучает неумолимое влечение?
Или он оскорбил ее? Он начал натягивать рубашку обратно.
— Все в порядке. Я и раньше видела мужчин без рубашки. И тебя видела без рубашки, — вспыхнула она.
И не только без рубашки — тогда, на реке, когда она застала его врасплох. Помнит ли она об этом?
Этот тающий взгляд, сладкий, как карамель.
Она что, не понимает, как такие взгляды действуют на мужчин? Задержись он тут еще немного, и…
Он отошел от стола.
— Погоди, — потянулась к нему Трейси. Она выбирала крошки каши из его волос, ушей, бровей, и легкие, точно перышко, прикосновения мутили разум.
Корт упрямо сжал губы и постарался дышать ровно. Она так близко, что стоит только приподнять руки, и они лягут на ее талию. Но он не будет этого делать. Пусть страсть рычит внутри, как стая голодных волков. Страсть, которая останется неутоленной.
Трейси встретила его взгляд, и улыбка на ее губах медленно угасла. Она сглотнула раз, второй, и темный румянец облил ее скулы.
Кашлянув, она занялась посудой.
— Завтра я покормлю его завтраком сама.
— Спасибо, — пробормотал он и, заторопившись, ушел.
Ему нужно перестать чувствовать себя неудачником. Работать, и побольше. Он прекрасно справляется с больными, а его умение ставить диагноз можно ставить в пример. Так, по крайней мере, ему говорили преподаватели в университете.
Жаль, но, кажется, Джош этого не понимает.
Чем больше Корт старается, ухаживая за ним, тем хуже выходит. Взять, например, книги о воспитании грудничков. Он выучил почти наизусть все, что нашел у Кэйт на полках, а тут Трейси советует начихать на них и делать так, как самому кажется лучше.
Это у него не выйдет. Он доверял своему инстинкту в работе с пациентами, но когда дело касалось его собственной личной жизни, инстинкт исчезал и оставался один страх.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Сердце Трейси забилось быстрее, когда вечером он подъехал на своем грузовичке к дому.
Либби успела заглянуть раньше, чтобы узнать все новости относительно Корта и Джоша и забить голову Трейси непристойностями наподобие того, как убедить ее нового жильца остаться в Техасе.
— Соблазни его, — советовала она.
Трейси закатила глаза. Как будто она знает, каким образом соблазнить кого бы то ни было.
— Покажи ему, от чего он отказывается, отправляясь обратно. Тебе дан последний шанс заарканить мужчину твоих грез. — Либби не желала бросать дела на полдороге.
Трейси отрицательно качнула головой. Не для нее это — рушить чужие мечты. Раз Корт решил стать хирургом, он станет хирургом. Она сдает ему квартиру и нянчит его ребенка, но больше ничего. Она постарается не забывать этого. И лишь в самых тайных мечтах будет такой смелой, какой предлагает ей быть Либби.
— Папа приехал, детка.
Корт выглядел чудесно в темном костюме и ослепительно белой рубашке. Джош бросил на него взгляд сквозь стеклянную дверь и зарылся личиком в ее шею. Заметив это, Корт замедлил шаги.
Во всем его облике проступила безнадежность.
Трейси охватило сочувствие. Она поклялась себе, что сделает все возможное, чтобы сблизить отца с сыном. Изобразив на лице улыбку, она толкнула дверь, распахнув ее.
— Как прошел день?
— Неплохо. — При этих словах к Корту вернулась уверенность. Он хотел было погладить Джоша, но, не притронувшись, опустил руку. — А как дела здесь?
— Я думаю, ему станет уютнее, когда мы все разберем и найдем знакомые ему игрушки.
— Да, наверно. — Корт набрал воздуха, готовясь к худшему, и опять потянулся к Джошу. Джош лишь крепче вцепился в блузку Трейси.
Корт всегда тяжело переживал неудачи, и она видела, что постоянное сопротивление мальчика приводит его в отчаяние. Надо что-то делать, или Корт перестанет пытаться наладить контакт с сыном.
— Почему бы тебе не переодеться во что-нибудь поудобнее? Потом спустишься сюда, а я.., э.., закончу готовить обед.
Трейси внутренне сжалась, осознав, что ее слова напоминают неудачный диалог из мыльной оперы. Да еще ее светлая кожа, как у всех рыжих.
Должно быть, красная, как спелый помидор!
Подмигнув и приподняв одну бровь, Корт оставил ее предложение без ответа.
— Я не рассчитывал, что ты станешь для меня готовить.
— Будешь должен мне один обед.
Корт улыбнулся, обнажив ослепительно белые зубы.
— Вернулись старые времена. Я не добился бы всего, чего добился в жизни, если бы не твоя помощь в учебе. Я в долгу у тебя.
— Ага, и ты в благодарность увел у меня из-под носа право произнести прощальную речь.
— Сама виновата. Из тебя вышла слишком хорошая учительница.
Корт повернулся к входной двери. Трейси взяла было его под руку, но, почувствовав, как напряглись его мускулы, тут же отпустила.
— Ты вполне можешь использовать внутреннюю лестницу.
— А не боишься, что скажут соседи?
Не раз бывало, что ее семья становилась темой пересудов, но ее самое скандалы никогда не касались.
— Либби и так уже успела разнести новость, что ты снял у меня комнату и я нянчу твоего малыша.
Он кивнул и исчез за лестницей, и Трейси перевела взгляд с него на восхитительного младенца на своих руках.
— Надо тебе помягче обходиться с папой, мой сладенький. Он старается, а ведь он никогда не успокаивался, пока не добивался того, чего хочет.
В дверях кухни Корт остановился. Домашняя атмосфера сняла напряжение рабочего дня. Он глянул на сына: Джош пускал пузыри и счастливо гулил, сидя на своем высоком стульчике. Трейси завоевала расположение малыша за один день, а он, его отец, не мог этого сделать за целую неделю.
Стоя спиной к дверям, Трейси мешала что-то на плите, и пахло это «что-то» достаточно заманчиво, чтобы возбудить аппетит. Но еще заманчивее звучало ее мурлыканье в такт покачиванию бедер в джинсах. Встряхнув головой, он постарался выбросить неуместные мысли. Лучше обратить внимание на тот голод, который он может утолить.
— Вытащи из холодильника салаты, а потом садись и рассказывай, как прошел твой первый день, повернулась к нему Трейси.
Рот Корта растянула улыбка. Трейси всегда любила покомандовать, но почему-то ее распоряжения никогда не раздражали, как распоряжения братьев. Он достал салаты, устроился рядом с Джошем и предложил ему печенье, оставленное Трейси на столе. Джош поколебался, но взял, что-то пролепетав. Уже прогресс.
— Больница не похожа на то, к чему я привык.
Нас учили быстро разобраться в проблеме и назначить лечение. По схеме «вылечить и выставить».
А мои сегодняшние пациенты, кажется, больше хотели вытащить из меня сведения обо мне самом, чем жаловаться на свои болячки.