Читать интересную книгу Дзен и фехтование - Дайсэцу Судзуки

Глава 5

Автор недавно вышедшей книги «Путь меча» Такано Хиромаса пишет: «В кэндо (Пути меча), чтобы достичь полного совершенства, необходимо не только до конца овладеть техникой, но и духовностью, которая контролирует все искусство фехтования в целом. Это необходимое фехтовальщику состояние ума называется мусин или мусо, т. е. „не-мысль“ или „не-рефлексия“, „не-размышление“. Отсюда, конечно, не следует, что не нужно совсем никаких мыслей, идей и чувств, когда вы стоите перед противником. Нужно предоставить возможность вашим естественным качествам естественно действовать у вас в сознании, свободном от мыслей, рефлексии и аффектов любого рода. Такое состояние ума называется „отсутствием Я“, де эгоистичным состоянием (муга или анатман — не-атман), в котором нет эгоистических мыслей, нет осознания своих достижений. Это дух саби-сиори (одиночества), текущий сквозь поэзию Сайге и Басе. Он тоже возникает из состояния отсутствия „Я“. Его часто уподобляют отражению луны в воде. Ни луна, ни вода не собираются создать то, что мы называем отражением луны в воде. Вода, как и луна, находится в состоянии не-ума, в не-умности. Но когда есть хоть маленькая полоска воды, в ней видна луна. Луна одна, но ее отражение везде, где есть вода. Когда это достигнуто, ваше искусство совершенно. Дзен и Путь меча в этом едины, их цель — преодоление двойственности жизни и смерти. Исстари это понимали мастера фехтования, и самые великие из них стучались в ворота дзен».

Автор вышеупомянутой книги раскрывает интересную вещь: в феодальную эпоху в Японии мастер меча или копья часто назывался «Осе» (мастер или учитель, на санскрите упадхьяна) — т. е. титулом, обычно даваемом буддистским монахам. Истоки этого обычая можно проследить до того момента, когда в охране Кофукудзи в Наре жил один великий монах. Он жил в маленьком храме Дзидзоин, находившемся под юрисдикцией Кофунудзи и был мастером во владении копьем. Все монахи Дзидзоина учились у него этому искусству. Естественно, что он был Осе для своих учеников, и далее этот титул стал переходить ко всем мастерам меча или копья уже не зависимо от их буддийской квалификации.

Помещение, где занимаются фехтованием, называется додзе. Додзе или дзедо — место для религиозных занятий в буддийском монастыре, его первоначальный смысл — место просветления. (На санскрите это звучит бодхимандала). Нет сомнения, что название было взято у буддистов.

Есть и другой аспект, который фехтовальщики переняли у дзен. В старое время, чтобы усовершенствоваться в искусстве фехтования, было принято путешествовать по стране, преодолевая трудности, которые встречаются на пути, и проходить обучение в различных школах. Дзен-буддисты тоже бродили по стране до тех пор, пока не достигали просветления. Среди монахов эта практика называлась «путешествие пешком», фехтовальщики называли это муся-сюге — тренировка в воинственности.

Не знаю, как давно возникла эта практика среди фехтовальщиков, но мы знаем об основателе Синкагэ-рю, путешествовавшем по стране. Одно событие связало его с дзенским монахом. Однажды он проезжал по маленькой деревушке в одном из отдаленных горных районов и увидел, что ее жители чем-то встревожены. Дело было в том, что доведенный до отчаяния разбойник скрылся в пустом доме, захватив, как заложника, маленького деревенского мальчика, и поклялся убить его, если на него нападут. Исэ-но-ками оценил серьезность ситуации и, увидев проходящего мимо буддийского монаха (а это вне сомнения был дзен-буддист), попросил его ненадолго одолжить монашеское одеяние. Чтобы выглядеть, как настоящий монах, он побрил себе голову и направился к заброшенному дому с двумя коробами для еды. Там он сказал разбойнику через закрытую дверь, что родители мальчика боятся, как бы тот не умер с голоду, и поэтому поручили ему передать еду. Сказав это, он кинул один из коробов преступнику, а затем продолжал: «Может, ты и сам голоден, так вот для тебя другая коробка». А когда головорез протянул к ней руку, он, не теряя времени, схватил его за руку и швырнул на землю. Так разбойник стал его пленником. Затем он вернул монашеское одеяние владельцу и тот сказал: «Ты поистине человек меча», и дал ему какра (или ракасу) — символ монашества, который носят на груди дзенские монахи. (Это разновидность сокращенного «кеса», на санскрите сасайа). Говорят, что Исэ-но-ками больше никогда с этим монахом не встречался. Этот путешествующий монах не мог быть новичком в дзен, он был одним из понимающих. «Человек меча» — это выражение, широко используемое в дзен, чтобы указать на опытного монаха, который уже вышел за пределы жизни и смерти. Исэ-но-ками, должно быть, имел серьезные основания, чтобы ценить и хранить какра, дар монаха, «путешествующего пешком». Возможно, нижеследующая история ходила среди монахов где-то в семнадцатом веке. Она свидетельствует о большом интересе, который был у них к взаимоотношению дзен и фехтования. Как указывает автор книги, эта история может быть и выдумана, но, как бы там ни было, факт, что фехтовальщики ее рассказывали, говорит о том, что они считали дзен невероятно таинственным и наделяющим практикующего чудесными силами.

Эта история взята из книги, скомпилированной в 1844 году Ми — намото Токусю, изданной в пяти выпусках и называемой Гэккек Содзи.

Это сборник разных историй о фехтовании, в нем повествуется о разных школах, их основателях и событиях, происшедших с ними. В конце семнадцатого и в восемнадцатом веке, к западу от Киото находилась школа Тэесин-рю. Основателем ее был Оцука Тэссин. Он очень любил фехтование и еще юношей стал выдающимся знатоком. Оцука очень гордился своим умением и, чтобы прославить свое имя, жаждал сразиться с другими искусными фехтовальщиками. Будучи в хороших отношениях с настоятелем близлежащего дзенского мона-стыря, он, перед тем как отправиться в путешествие, зашел к нему попрощаться. Настоятеля звали Рюко, он был известным учителем школы Сото. Когда Тэссин рассказал ему о своем намерении, настоятель посоветовал юноше не покидать провинции: «Мир, в котором мы живем, гораздо больший, чем ты себе представляешь, и там должны быть фехтовальщики куда искуснее тебя, поэтому твои приключения завершатся бедой или гибелью». Юноша, однако, упрямился и не желал слушать своего наставника. Рико продолжал: «Взгляни на меня, я тоже желал большой известности в этом мире. И вот последние несколько десятков лет я практиковал медитацию здесь, а сколько учеников у меня теперь? Что касается тебя, то вряд ли кто — то назовет тебя своим учителем. Мы всегда должны знать, кто мы и всегда довольствоваться тем, что есть».

Это так рассердило Тэссина, что он воскликнул: «Так ты думаешь, что мой меч никуда не годится?! Разве можно сравнить фехтование с твоим занятием?! Если я выйду из своего округа, схвачусь с кем — нибудь хорошо известным в другой местности и побью его, тогда все будут об этом говорить — и его друзья, и ученики. Если я встречу еще одного человека в другом районе и одержу победу и над ним, слава моя будет расти, и я стану известен и там. Я уверен в своем мастерстве и не боюсь сразиться ни с кем!»

В ответ на такое самомнение Рюко мог только улыбнуться. «Знаешь что, — сказал он, — начни прямо с того, кто перед тобой. Если ты меня победишь, можешь отправляться в путешествие по всей стране. Если проиграешь, обещай стать монахом и моим учеником». От души рассмеявшись, Тэссин сказал: «Может, ты и велик в своем дзен, но ведь ты не фехтовальщик. Впрочем, если хочешь попытать удачи, я готов».

Рюко дал ему бамбуковую палку, которая валялась поблизости, а сам вооружился хоссу (короткой палкой с пучком из конского хвоста на конце. Ее обычно носят дзенские монахи. Первоначально она использовалась, чтобы отгонять комаров). Тессин, полный уверенности в успехе, попробовал первым же ударом свалить на землю дзенского монаха. Но промахнулся. Противник был уже совсем в другом месте. Снова и снова он пытался попасть в цель и нанести удар, но было бесполезно. А в это время конский хвост частенько шлепал его по лицу. «Ну, что ты теперь скажешь?» — спросил наконец Рюко. Тэссину нечем было хвастаться, и он скромно признал свое поражение. Не теряя времени, Рюко позвал своих послушников и они принесли все необходимое, чтобы обрить волосы Тэссина и сделать его таким же монахом, как и другие.

Минамото, автор сборника, комментирует: «Весьма вероятно, что эта история сфабрикована дзенцами. Если бы Рюко, помимо того, что был дзенским учителем, не занимался фехтованием, ему бы Тэссина никогда не победить, как говорится в этой истории. Иначе Тэссин ничего не смыслит в фехтовании».

Но верно, что во многом дзен и фехтование шли рука об руку. К примеру, когда говорится о том, что нельзя «оставить промежутка и для волоска» или об искре кремня, ударяющего о сталь, — эти высказывания относятся как к дзен, так и к фехтованию, ибо ни одна школа не может игнорировать тренировку в мгновенности реакций. Однако, как бы ни был хорошо подготовлен дзенский мастер, ему не выиграть схватку у полностью подготовленного фехтовальщика. Высокое мастерство фехтования требует овладения и техникой боя, и принципом. И духовная тренировка, и технические детали — все должно быть едино.