Читать интересную книгу Прирожденные лжецы. Мы не можем жить без обмана - Иэн Лесли

Обманывать сложно. Дети, которые только-только начинают осваивать это искусство, должны, во-первых, ясно представлять, что произошло на самом деле, а во-вторых, придумать другую, достаточно правдивую версию события. Мысленно сравнивая обе версии, ребенок излагает одну из них — лживую, — заранее просчитывая возможную реакцию со стороны слушателей. Поразительно, что четырехлетние дети справляются с этим. Так что если вы поймаете вашего ребенка на том, что он попытался обмануть вас, то вполне можете быть в восхищении.

Как мы учимся не обманывать

Вы, конечно, можете восторгаться хитростью трехлетнего малыша, но это не значит, что вы должны поздравить его с тем, что он научился врать. В таком возрасте ребенок может обманывать довольно часто, проверяя на практике свои изумительные новые способности. Позже, в течение первых школьных лет, когда дети ежедневно сталкиваются с тем, что Талвар называет социальным откликом, число обманов, как правило, снижается. В классе или на игровой площадке они начинают понимать, что, несмотря на все свои преимущества, ложь дается довольно большой ценой, ведь если врать часто, то можно потерять доверие со стороны учителей или друзей или, что еще страшнее, стать непопулярным.

Несомненно, это крайне важно понять, и, думаю, это актуально не только для детей, но и для взрослых. Всегда говорить правду — эффективная политика, и в большинстве случаев она работает. Конечно, для биосоциальных существ, коими мы с вами являемся, это довольно сложная задача, но, по точному замечанию Авраама Линкольна, «мы не можем обманывать всех и вся постоянно».

Сэр Томас Браун, английский мыслитель XVII века, предложил сравнить правду и ложь, неизменно контрастирующие друг с другом. В качестве примера он привел цитату из Макиавелли:

«…И настолько сильна Империя Истины, что имеет власть и в аду, где черти ежедневно вынуждены вкушать ее дары. Правда в Морали, ибо, невзирая на все их уловки, они не лгут друг другу, понимая, что всякое общество держится на истине, и даже в адском пекле без нее не обойтись».

Если итальянец хотел напомнить нам, что обман вездесущ, а потому властителям просто необходимо его использовать время от времени, то Браун посмотрел на его слова с другой стороны. Неужели не поразителен тот факт, что истина настолько могущественна? Даже черти в общении между собой полагаются на нее, так как «всякое общество держится на истине». Основная мысль Брауна заключается в том, что наша антипатия к обману происходит не от Богом данной морали и не от прирожденной тяги к истине, а скорее от необходимости в общественном развитии. При совершении выбора соврать или нет почти не имеет значения то, откуда человек черпает свои силы — от Бога или от дьявола. Мы говорим правду потому, что она устраивает нас. Но в то же время, когда мы говорим, что она нас устраивает, мы лжем.

Большинство детей и дома и в школе инстинктивно усваивают то, что мы можем назвать «законом Брауна». Лишь немногие остаются глухи к нему, и, вероятно, они движутся в неверном направлении. Если ребенок упорно продолжает обманывать и делает это все чаще и чаще, то такое поведение может послужить признаком более глубокого недомогания: не исключено, что таким образом он пытается преодолеть чувство разочарования, привлечь к себе внимание или справиться со сложной жизненной ситуацией. «Частая ложь сродни симптомам болезни», — утверждает Виктория Талвар. К примеру, дети, родители которых разводятся, могут использовать ложь для установления контроля над ситуацией, без которого они чувствуют себя потерянными и беспомощными.

Если ложь стала вредной привычкой у семилетнего ребенка, то, как правило, она остается у него и на протяжении последующих лет, перерастая уже в привычку зрелого человека. По словам доктора Нэнси Дарлинг из Университета Оберлин (штат Огайо, США), специализирующейся на моральном развитии детей среднего школьного возраста, ложь делает ребенка более стойким в некоторых ситуациях. Но ложь порождает ложь. Если она помогает ребенку выпутаться из сложной жизненной ситуации, то он наверняка захочет еще раз прибегнуть к ее помощи. Но в то же время потом ему понадобится очередная ложь, цель которой на этот раз — скрыть или по крайней мере загладить последствия своих предыдущих обманов. Ведь не секрет, что одна-единственная неправда дает огромный импульс для дальнейшего искажения действительности.

Когда вы по колени увязли во лжи, самый простой выход — попытаться преодолеть свою пагубную страсть, вместо того чтобы пробовать выйти сухим из воды. До тех пор пока вы это не поймете, ложь, конечно, поможет вам держаться на плаву, но не более того. Таким образом, если ребенок полностью полагается на ложь, ему сложно будет поменять свое отношение к жизни. «Самое время поймать лжеца — до достижения ребенком восьмилетнего возраста», — говорит Канг Ли, профессор Университета Торонто и директор Института детских исследований.

Чем раньше ребенок поймет ту опасность, которую несет в себе ложь, тем лучше. Вопрос о том, как дети учатся не врать, заслуживает не меньшего внимания, чем вопрос об их первых шагах в мире обмана. Более того, он вызывает не меньше споров. Нуждаются ли дети в строгих моральных наставлениях и серьезных наказаниях за ложь или же родителям стоит дать им шанс разобраться самим в себе?

В 2009 году Виктория Талвар изучала развитие морально-этического поведения детей по всему миру. После поездки в Китай и Таиланд она по совету приятеля своего друга посетила несколько школ в Западной Африке, администрация которых была рада тому, что их ученики примут участие в ее исследованиях. В первой школе — назовем ее школа А — придерживались правил, хорошо известных всем, кто учился в общеобразовательных учреждениях Великобритании или Канады: за дисциплиной строго следят, но у этой строгости есть разумные пределы; в качестве наказания за проступок ученику объявляется выговор, или же его лишают каких-либо привилегий, или просто оставляют после уроков; телесные наказания не применяются ни в коем случае.

Когда Талвар посетила вторую школу, находящуюся неподалеку, она, к своему удивлению, столкнулась с совершенно противоположными методами. В этой школе — школе В — применяли драконовские меры по поддержанию дисциплины, неотступно следуя традициям, заложенным французскими колонизаторами еще в первой половине XX века. Детям приходилось подстраиваться под строгий поведенческий кодекс, в соответствии с которым за проступки назначались суровые, иногда даже жестокие наказания. В частности, неправильный ответ на уроке карался подзатыльником. Телесные наказания входили в обязанности одного из школьных служащих, которого Талвар про себя назвала «приставом». Он постоянно ходил из класса в класс, спрашивая учителей о поведении учеников. Дважды в день тех, чьи имена называл учитель, «пристав» выводил на школьный двор и на глазах у других детей колотил деревянной дубинкой. В ряду наказуемых деяний были несданная домашняя работа, забытый дома карандаш и — наиболее серьезный проступок — ложь. Учителя этой школы пренебрежительно отзывались о подходе к дисциплине в школе А, который они называли безнадежно слабым. Они искренне верили в то, что именно их методика благоприятно сказывается на воспитании честности в детях.

Важно отметить, что в школах, исповедующих разное отношение к дисциплине, учились дети из одной социальной среды. Иными словами, Талвар очутилась в почти идеальных условиях для изучения того, как различные моральные требования сказываются на склонности детей к обману.

Обе школы с радостью приняли ее; и каждая была в высшей степени уверена в моральной стойкости своих учеников.

Вместе со своим частым соавтором, Кангом Ли, Талвар начала работать с детьми в возрасте от трех до шести лет, учениками обеих школ. Она провела игру в подглядывание, используя как легкие для угадывания предметы, так и мягкие игрушки в комплекте с музыкальной открыткой. В своем номере в отеле она прослушивала записи, сделанные ею по ходу игры, и вскоре заметила кое-что поразительное. В отличие от всех детей, с которыми она когда-либо работала раньше, дети из школы В обманывали более последовательно и убедительно.

Заинтересованная, Талвар решила еще раз провести игру в подглядывание и на сей раз проанализировать каждую мелочь. Первой сногсшибательной новостью стало то, что дети из школы В очень долго не решались подсмотреть, что за игрушка лежит у них за спиной, когда она выходила из комнаты. Как правило, ребенок выжидает не более десяти секунд, и дети из школы А вели себя именно так. Но дети из школы В ждали гораздо дольше — почти целую минуту — и только потом нерешительно оборачивались. Возможно, их учителя могли бы гордиться таким результатом как доказательством действенности их метода, если бы не одно «но». Самым удивительным открытием Талвар стало то, что абсолютно все дети из школы В, независимо от возраста, прибегали к обману. Готовность, с которой они это делали, никак не связана с социальной средой, из которой они вышли, и это косвенно подтверждается тем, что дети из школы А показали результаты, идентичные результатам исследований в школах Северной Америки и Европы.