— Вы сможете убедиться, что Поль лучший педагог, чем патер Давье, — заверил ее Фарамон. — Я бы даже осмелился сказать, что получить его согласие на обучение Майкла — просто везение. Он профессор колледжа. Из-за болезни матери он вынужден оставаться тут. Она живет в деревне внизу. Так что он будет рад возможности немного подработать, пока придется оставаться здесь.
— Я не сомневаюсь, что у вас самые добрые намерения, — заметила я, обращаясь к ним обоим, но втайне имея в виду лишь Фарамона, — но не кажется ли вам, что вы несколько... поспешили нанять моему сыну учителя, дав ему согласие еще до того, как я хотя бы посмотрела на него?
Старая дама некоторое время оставалась абсолютно неподвижной. Затем решила наградить меня скупой улыбкой.
— У вас очень скоро появится возможность познакомиться с ним. К тому же вы должны иметь в виду, что найти учителя в такой удаленной местности не просто. И я нахожу, что Фарамон абсолютно прав. Вам следует радоваться, что удалось заполучить в качестве учителя такого высококвалифицированного специалиста, как Поль Ожильви.
— Поль Ожильви? — сбитая с толку, повторила я. — Не хотите ли вы сказать, что он не француз? И это после всего, что тут говорилось?
Мадам д'Эшогет посмотрела на меня так, как если бы я была ненормальной. Дениз начала смеяться.
— О ля-ля, мама! Ее вводит в заблуждение имя. Она считает, что он англ...
— И это предположение не лишено оснований, — прозвучал позади меня спокойный голос.
Я обернулась и поняла, что во время нашей беседы в помещении появился еще один молодой человек. Он был среднего роста, строен и темноволос. Внешне он выглядел настоящим французом.
— Я франкоканадец до мозга костей, с длинным рядом франкоканадских предков, который прерывался лишь один-единственный раз — а именно, когда моя прабабушка имела несчастье влюбиться в шотландского охотника за пушниной. Он бросил ее уже через год однако оставил ей свое имя. Я — Поль Ожильви, или, если угодно, — Ожильви, мадам. И я — к вашим услугам.
Он поклонился. Я должна была бы подать ему руку, но какое-то внутреннее стеснение помешало мне сделать это. Полностью оцепенев, я смотрела ему в глаза. Он был очень привлекателен, если даже не сказать — красив в общепринятом понимании этого слова.
Однако его лицо не вызывало у меня никаких эмоций, кроме ужаса, поскольку — я не могла ошибиться — мы встречались и раньше. Он был в числе мужчин, убегавших с вокзала незадолго до того, как прогремел взрыв бомбы.
4
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я протянула Полю Ожильви свою руку. Мне стоило огромных усилий не упасть в обморок, когда его пальцы коснулись моих. Судя по безучастному выражению лица, ему никогда прежде не приходилось встречаться со мною... Возможно, так оно и было. Сегодня утром, когда наши взгляды встретились случайно, его мысли скорее всего были заняты более важными делами, и он мог не обратить внимания на пару оказавшихся волею случая рядом зрителей.
Ну а если бы он узнал меня, как ему удалось бы столь непринужденно улыбаться мне? Да и голос его был абсолютно спокоен...
— Я нахожу вполне естественным, что любящая и ответственная мать, прежде чем доверить мне сына, предпочитает проверить мои способности, — заметил он. — А потому я бы предложил прямо сейчас, не откладывая в долгий ящик, договориться обо всем.
— Великолепная идея, — одобрила мадам д'Эшогет. — Вы можете пройти в библиотеку, я же тем временем попытаюсь поближе познакомиться со своим внуком.
И она улыбнулась Майклу. Ее улыбка показалась мне крайне неприятной, поскольку я отлично видела, что она даже улыбается лишь потому, что хочет вбить между нами клин. Именно поэтому сама мысль о том, чтобы оставить моего маленького переутомленного сыночка наедине со всеми его новыми родственниками уже сейчас, в этот наш первый вечер в замке, вызывала у меня глухой протест. Ведь он будет чувствовать себя абсолютно беспомощным среди этих враждебно настроенных чужих людей. Как мне казалось, лишь Брайан испытывал к нам что-то вроде симпатии. И даже пылкий Фарамон находился под слишком сильным влиянием образа жизни своей семьи, чтобы понимать своего маленького племянника. Но что я могла поделать, чтобы не показаться в лучшем случае невежливой, а в худшем — просто идиоткой?
К моему крайнему удивлению, на помощь ко мне поспешил как раз Поль.
— Так как вы, мадам, были столь добры, что решили доверить мне воспитание мальчика, может быть, мне будет позволено заметить, что сейчас ему следовало бы уже находиться в постели. Он ужасно утомлен. В ближайшие дни наверняка найдется достаточно времени для того, чтобы установить с ним более глубокое и основательное знакомство.
Мадам д'Эшогет промолчала, хотя было видно, что предложение Поля ей не понравилось. В этот момент я впервые подумала, как странно, что мужчина, пусть даже и дальний родственник, согласившийся на такую скромную работу, может оказывать на нее столь сильное влияние. Но тогда я была еще слишком далека от того, чтобы по достоинству оценить ту непонятную власть, которую этот человек имел над семьей д'Эшогетов.
— Поль абсолютно прав, мама, — пылко поддержал друга Фарамон. — Мальчику нужно отправляться в постель. Я позабочусь об этом, — он повернулся ко мне. — Вы можете спокойно удалиться с Полем, Леонора. Поверьте, о Мишеле хорошо позаботятся.
— О Майкле! — сонно пробурчал мой сын, но его проигнорировали.
Ну как было сказать ему, что согласно метрике его нарекли именно Мишелем, а не Майклом?!
Я ожидала, что последует какое-нибудь понимающее замечание от Брайана. Но, увы, он промолчал. Делать было нечего. В каком-то отуплении я последовала за Полем Ожильви. Мы прошли через широкий коридор, покрытый розовым ковром, в котором ноги утопали по лодыжки. Библиотека оказалась колоссальных размеров помещением высотой в два этажа. Своей обстановкой она больше походила на кунсткамеру. Уже много позже я обнаружила там редчайшие произведения искусства. Тогда же я просто ничего не замечала вокруг себя. Я стояла потерянно посреди огромной комнаты и молча смотрела на своего визави. Я прекрасно понимала, что как члену семьи мне следовало взять инициативу в этом разговоре на себя — но была не в состоянии.
— Мне кажется, мадам Леонора, будет лучше, если вы сядете, — прервал затянувшуюся паузу Поль и указал мне на кресло. Сам же он уселся за письменный стол, что еще больше подчеркивало его авторитет в этом доме. Несмотря на его весьма тактичное обращение, у меня складывалось впечатление, что отвечать на вопросы предстоит не ему, а мне.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});