Так выглядели земли кераитов. При всей их скудости они позволяли этому народу держать под контролем значительную часть пустыни Гоби, этого «сухого моря», как называют ее китайцы, часть весьма важную в политическом отношении, поскольку ее тропы обеспечивали сообщение между монгольской степью и Китаем. Но существовал еще и высокогорный бассейн реки Туулы с его богатыми лугами, бассейн, который не только позволял кераитам восстанавливать силы в летний период, но являлся географическим центром, как бы созданным природой специально для того, чтобы контролировать и Западную Монголию, населенную тюрками-найманами, и Восточную Монголию, за которую собственно монголы, предки Чингисхана, постоянно вели спор с татарами.
В силу данных обстоятельств кераиты с полным основанием, как им казалось, могли рассчитывать на безраздельную власть как над Гоби, так и над монгольской степью. Надо признать, что, и на наш взгляд тоже, они на это имели определенное право. Мы не станем утверждать, что кераиты были более цивилизованны, нежели их соседи (биографии их царей не безоблачны), но отметим, что роль стражей Гоби позволила им причаститься к христианству. Если верить сирийскому летописцу Бар Гебрею, они приняли крещение вскоре после 1000 года. Было это так. Один из их государей заблудился в пустыне. Он уже умирал, когда ему явился святой Сергий. Спасенный горним милосердием, кераит по настоятельному совету проходивших мимо купцов-христиан попросил несторианского[10] митрополита города Мерв (в тогдашнем Хорасане) по имени Эбед-жесу прислать к нему священников, дабы крестить его самого и подданный ему народ. Письмо митрополита Мервского несторианскому патриарху Багдада Иоанну VI, написанное в 1009 году и процитированное Бар Гебреем, сообщает нам, что тогда крестилось двести тысяч кочевников, включая их правителя.
Но вот вопрос: не было ли имя кераитов вставлено сирийцем в текст задним числом, чтобы доставить удовлетворение князьям-чингисидам, которые, как мы увидим далее, называли кераитских княжон в числе своих предков? Но даже если это и так, то все равно остается неоспоримым тот факт, что в XI веке кераиты приняли христианство, а точнее несторианство, и их патриарх имел кафедру в Иране, в селевкидском Багдаде (кстати, отметим, что многолюдные несторианские общины процветали в восточноиранской провинции Хорасан, т. е. под нынешним Самаркандом). Названный текст несомненно точен, свидетельствуя, как из этого края пришли хорасанские караванщики, чтобы обратить в истинную веру кераитского царька. Не менее справедливо и то, что уже в конце XII столетия второе и третье поколения кераитских ханов были христианскими, несторианскими. Здесь же берет начало распространенная Марко Поло легенда о пресвитере Иоанне (сей последний со временем был отождествлен — столь же произвольно — с эфиопским негусом). Что бы там ни было, несторианство кераитов сыграло значительную роль в истории нашего героя, ибо именно благодаря этому обстоятельству христианство стало одной из официальных религий Чингисовой империи.
О стремлении кераитов к гегемонии в Монголии мы узнаем из тех же текстов. За два поколения до наступления эпохи Чингиса властитель кераитов воевал с восточнотибетскими татарами, которых поддерживал пекинский «Золотой царь». Этот хан носил двойное имя Маркуз-Буйруха, первая часть которого не что иное, как христианское имя Марк(ус), довольно распространившееся среди несториан Верхней Азии. Взяв кераита в плен, татары отдали его людям «Золотого царя», Алтан-хана, которые подвергли несчастного тем же зверским истязаниям, что и монгольских князей, чью историю мы излагали выше: его тоже приколотили гвоздями к деревянному ослу. Вдова Буйруха, прекрасная Хутухтай Ирикчи, решила за него отомстить. Она отправилась с визитом к вождю татар, везя ему якобы в подарок сто бурду юков кумыса, любимого напитка кочевников. В действительности же в кожаных мешках сидело по воину. В разгар пира, устроенного татарином в честь приезда красавицы, сто кераитов выскочили из бурдюков и перебили почти всех гостей, не забыв и вражеского вождя. Чем не сказка из «Тысячи и одной ночи», правда, аранжированная по-монгольски?
Маркуз-Буйрух оставил после себя двух сыновей: Хурчжахуза, то есть Кириакоса (еще одно христианское имя), и Гур-хана, из которых первый ему наследовал. Правление Хурчжахуза тоже было неспокойным: его свергли с престола татары, и спасся он лишь благодаря соседям, найманам.[11]
Старший сын Хурчжахуза Тоорил (Ястреб) в нашей истории сыграет важную роль. Он будет «пресвитером Иоанном» из легенды Марко Поло, покровителем Чингисхана в начале его карьеры.
Надлежит признать, что этот представитель несторианства в Верхней Азии занял трон средствами далеко не христианскими. После смерти отца он убил двух своих братьев, Тай-Тамур-тайши и Буха-Тамура, как соперников в борьбе за власть. Еще один брат, по имени Эрке-Хара, которого ожидала та же участь, укрылся у найманов.
Появившиеся в нашем повествовании найманы жили, как подробнее будет рассказано далее, в Западной Монголии, западнее Хангая, то есть в районе озер Кобдо, в Монгольском Алтае, и поречий Черного Иртыша и Эмиля, в Тарбагатае.[12] Их хан, Инанча-Билге-хан (Силач), чьей спины, как и крупа его коня, враги якобы не видали никогда, приютил изгнанных кераитских князей, в том числе брата Тоорила. Он же поддержал дядю последнего, Гур-хана, также восставшего против Тоорила и даже возглавившего мятеж. Гур-хан прогнал племянника с кераитского престола и принудил его бежать вместе с двумя сотнями верных людей на Селенгу, в ущелье Харауна. Там властвовали меркиты, лесное монгольское племя. Дабы завоевать их сердца, Тоорил предложил руку своей дочери Худжаур их царьку Тох-тоа-беки. Однако, как нам кажется, существенной поддержки от них так и не получил.
Расстроившись, он прибыл к Есугаю (здесь мы вновь встречаемся с героем данной главы) и спал умолять его о помощи.
— Помоги мне вырвать мой народ из рук моего дяди Гур-хана!
— Коль ты просишь меня такими словами, — ответил тот, — я возьму с собой двух тайчжиудских воинов, Хунана и Бахачжи, и втроем мы вернем тебе твой народ!
Есугай собрал войско, дал бой Гур-хану под Хурбан-телесутом, и тот бежал к тангутам, в нынешнюю китайскую провинцию Ганьсу.
Итак, решительное вмешательство Есугая храброго восстановило Тоорила на кераитском престоле. В Черном лесу, на Тууле, они присягнули друг другу в вечной дружбе.
— В память об оказанной мне тобой услуге, — заявил Тоорил, — моя вечная признательность распространится на твоих детей и на детей твоих детей. Клянусь горним Небом (деере Тенгри) и Землей!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});