Читать интересную книгу Шоколадник (ЛП) - Батчер Джонатан

Кожаные ремни, которыми обычно удерживают запястья Креба, висят пустыми на стене и на столбах кровати. Под ними горизонтально на простой кровати с металлическим каркасом — Креб и раздетая мать мальчика. Креб лежит на ней сверху, его футболка пропитана насквозь, а джинсы опущены до щиколоток, кожаный ремешок на шее больше не прикреплен к стене, а свисает с его горла.

Во многих отношениях Креб выглядит как недоедающий молодой человек, намного старше маленького мальчика, но всё ещё в некотором роде юный. На его тощей фигуре всегда одна и та же одежда: тяжёлые ботинки, заляпанные джинсы и некогда белая футболка с коркой тёмных полос. Его волосы — грязное гнездо, грубая кожа покрыта прыщами, взъерошенными волосками и щетиной, а глаза — дикие, глупые, кристально-голубые.

Но что-то с ним не так.

Сегодня ночью под Кребом пустое лицо его обнажённой матери. Её открытый рот выдыхает воздух с каждым движением бёдер сына, а её шлёпающие груди залиты кровью.

— Что ты делаешь, Креб? — говорит маленький мальчик. — Слезь с неё!

Когда Креб поворачивает голову, чтобы посмотреть на брата, слышится звук, похожий на хруст суставов пальцев. Когда его голая грязная задница движется вверх и вниз, его голова крутится вокруг, пока не поворачивается почти назад. Его глаза вылезают из лица, а язык вываливается изо рта, слишком длинный.

Когда Креб говорит, с его губ течёт бульон из крови и жидкого дерьма.

— Мама сказала, что ей не нравится мой шоколад, — хрипло говорит он. — Итак, я учу её полюбить это.

Маленький мальчик входит в комнату, его рот заткнут. По мере того, как он перемещается по хаотичному полу, становится очевидным ужас того, что он видит.

Самое большое бревно дерьма, которое он когда-либо видел, выходит между ягодицами его брата и вьётся между его ног, по-видимому, твердо как скала. Оно достигает уединённого жилища его мамы; это потайное гнездо волос, которое маленький мальчик случайно заметил лишь раз или два. И это твёрдое коричневое дерьмо, торчащее из задницы Креба, находится внутри влажного розового центра её волос, высовываясь и входя внутрь, как дятел, бьющий по дереву.

— Сейчас тебе это нравится, не так ли, мамочка? — Креб говорит ей, когда двигается. — Ты полюбила мой шоколад?

Глаза мамы пустые, а рот продолжает открываться, даже когда жидкое кровавое дерьмо падает с губ Креба на её язык.

— И я тоже люблю твой шоколад, — говорит Креб.

Мальчик видит, что его брат засунул руку в зияющую пещеру в животе матери. Пока он наблюдает, Креб вынимает длинную трубку и выдёргивает её. Он подносит к губам разорванный капающий конец и поедает сочащиеся фекалии матери, сжимая кишечник одной рукой, как ребёнок, держащий сосульку.

— М-м-м, восхитительно…

Всё это время он продолжает качать, качать, качать ту жёсткую какашку в дырку, из которой когда-то родился маленький мальчик.

Наконец мальчик находит свой язык, но всё, что он может сказать, это:

— Так не должно было быть…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Закрыв дверь за богачом, купившим обезболивающие, Маклоу возвращается в спальню.

— Думаю, триста не покроют это, не так ли? — говорит он усатому и рыжему.

Упав в угол, рыжий закатывает глаза от боли в простреленной промежности. Усевшись прямо рядом с ним, усатый сосредотачивается на Изабелле и пистолете. Маклоу не нравится, насколько спокойным выглядит усатый с распухшей щекой после удара, нанесённого Изабеллой пистолетом.

— Позволь мне разобраться с этим, — говорит Изабелла.

Маклоу всё ещё нервничает.

— Ты только что подстрелила его! Ты когда-нибудь стреляла в кого-нибудь раньше, Из?

— Нет. Но…

— Что но? С точки зрения закона, есть огромная разница между холодным ударом кулака, как обычно, и выстрелом из оружия!

— Ты думаешь, эта пара пойдёт к копам? Это его грёбаный пистолет! И что, чёрт возьми, ты делал, приглашая этого клиента в гости?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Маклоу качает головой.

— Неважно. У чувака просто есть деньги, и всё.

Рыжий стонет, всё ещё сжимая пах.

Изабелла явно думает, и под напряжением этой незнакомой концентрации её прикус выдвигается ещё дальше, чем обычно.

Усатый кивает в сторону рыжего и говорит:

— Ему нужно в больницу.

— Конечно, — отвечает Изабелла.

В прошлом Маклоу видел, как его партнёрша доводила мужчин и женщин до потери сознания, и видел, как кости ломались под её весом. Обычно она совершает такие действия спокойно, целенаправленно и точно, используя только нужное количество силы. Но Маклоу знает, что они сейчас вынуждены находиться под давлением, особенно после нескольких дней без наркоты. В то время как Маклоу реагирует на стресс и ломку, принимая необдуманные решения, Изабелла иногда реагирует агрессией, граничащей с садизмом.

— Держу пари, это больно, а? — говорит Изабелла рыжему. — Куда я тебе попала? В твой пах? В член? Или яйца?

Сквозь слезящиеся глаза рыжий визжит:

— Ты прострелила мой грёбаный член!

— Противно, — говорит Изабелла, щёлкая языком. — Итак, скажите мне, что бы вы оба сделали, если бы оказались в нашей ситуации, и всё изменилось? Допустим, вы задолжали мистеру Рэдли деньги, но перехитрили пару идиотов, которые пришли забрать их. Что бы вы с ними сделали?

Не колеблясь, усатый говорит:

— Я убил бы вас обоих. Две пули: бац, бац!

Маклоу отшатнулся от его смелости.

Изабелла говорит:

— Не думаю, что твой рыжий друг так поступил бы. Я думаю, он сначала захотел бы немного повеселиться.

Рыжий перестаёт стонать и смотрит на внушительную фигуру Изабеллы.

— Что ты хочешь, извращенец? — спрашивает Изабелла, лениво почёсывая щёку стволом пистолета. Она усиливает свой и без того баритонный голос и имитирует: — «Я могу показать этой сучке, какой на вкус член настоящего мужчины». Как ты думаешь, каково это сейчас на вкус? Я считаю, как кровь и хрящ!

Рыжий качает головой, стиснув зубы от боли.

— Возьми себя в руки, — говорит Маклоу. — Пожалуйста.

Усатый остаётся спокойным.

— Дело в том, что не имеет значения, что вы с нами сделаете. Мы не те люди, о которых вам следует беспокоиться.

— Вы имеете в виду мистера Рэдли? — говорит Маклоу.

— Верно. Так что не важно, отпустите вы нас или сделаете что-то ещё более безумное, чем выстрелить бедному Дэнни в член, ваши проблемы никуда не денутся. Если вы не можете вернуть ему деньги, значит, вы в долгу у мистера Рэдли. И это не лучшее, что могло бы произойти.

Изабелла обдумывает это.

— Ты втянул нас в неприятности, Маклоу.

— Я?

— Да, ты, — она снова поворачивается к усатому. — Сколько у вас денег?

— Ничего. Мы пришли забрать ваши.

Изабелла настаивает.

— Но скольких других бедных ублюдков вы посетили до того, как приехали сюда?

— Нет, мы…

Изабелла делает несколько коротких шагов, пока не оказывается почти в пределах досягаемости сидящих мужчин. Она направляет пистолет на усатого, но он остаётся холодным, как осенний день.

— Опустошите карманы, — говорит она.

— Значит, теперь вы также хотите нас ограбить? — спрашивает усатый. — И под «ограбить нас» я имею в виду «снова ограбить мистера Рэдли».

Изабелла говорит:

— Опустошите. Ваши. Карманы.

— Что ты делаешь, Из? — спрашивает Маклоу.

— Смотри, дорогуша, — говорит усатый. Он встаёт. — Ты действительно не хочешь быть…

Изабелла стреляет ему прямо в лицо.

Рот Маклоу зияет так широко, что его челюсть практически задевает живот.

Усатый падает, нос — в красном кратере.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

С пола рыжий издаёт ужасающий звук, почти как в песне.

Изабелла пожимает плечами Маклоу, как бы извиняясь. Затем она направляет пистолет с глушителем на рыжего и трижды стреляет ему в грудь. Руки рыжего исполняют короткий танец, касаясь одной дырочки за другой, прежде чем выражение его лица становится таким же пустым, как испорченное лицо усатого.