Читать интересную книгу Шоколадник (ЛП) - Батчер Джонатан

Она чувствует себя сукой из-за того, что думает об этом, потому что, да, да, мам, это симптом посттравматического стрессового расстройства, и папе нужны сочувствие и понимание, но что за хрень? Кого это волнует, если Хейли не видела, каким он был до её рождения, и что он добился прогресса с тех пор, как её мама встретила его? Хейли даже не пускают в её чёртову комнату, когда он пользуется туалетом. Это нелепо!

Иногда, даже когда Хейли находится внизу, она слышит, как плачет её отец, когда он в ванной. Это жалко и противно, и она не может не представить, как он сидит там и страдает, пока ходит по-большому.

Её мама всегда осторожно относится к тому, как она говорит о своём отце, формулируя вещи как можно нежнее, но Хейли может сказать, что они все переживают тяжёлый период. Примерно месяц назад она видела, как мама кричала на её младшего брата Райана за то, что он сказал слово «какашка», пока они смотрели фильм, как будто голова папы могла взорваться от этого слова.

Однажды, когда её отца не было дома, её мама использовала термин «копрофобия», и Хейли позже нашла его в интернете.

Копрофобия — ненормальный и стойкий страх перед фекалиями.

Гадость.

Стук разносит ритм песни.

Она вынимает наушники.

— Райан?

Раздаются шаги, и в дверях появляется её пятилетний брат.

— Что-о-о-о-о? — поёт он, тембр и голос слишком велик для ребёнка его размера.

Он стоит там, держа в одной руке контроллер видеоигры, а другой потирая свою светлую макушку. У него гиперактивность, и видеоигры — единственное, что заставляет его оставаться неподвижным более минуты.

— Что это был за шум, Рукиан? — спрашивает она.

Изначально она объединила имя Райана со словом «лук», чтобы рассердить его, и была разочарована, когда её брату понравилось это имя больше, чем его настоящее имя.

Райан выглядит озадаченным.

— Какой шум?

— Произошёл удар. Как глухой выстрел.

— Может быть, и то, и другое? — спрашивает он.

Это дерьмо слишком шустрое для своего возраста.

— Хорошо, умник. Это был такой глухой удар, — она топает ногой по ковру.

Райан пожимает плечами.

— Я ничего не слышал. Может, я бросил контроллер на пол?

— Опять проигрываешь, а?

— Думаю, да. Но мама говорит, что ты не проиграешь, если продолжишь попытки. Это верно?

— Нет, — говорит Хейли. — Это лживое дерьмо, неудачник.

Райан морщит лицо.

— Чёрт возьми. Я так и думал.

— Я шучу, — говорит Хейли. — Вернись к своей игре и давай надери всем задницу.

— Хорошо, — говорит Райан и исчезает.

Хейли снова начинает слушать песню, но меньше чем через минуту раздаётся ещё один удар, на этот раз громче.

— Какого чёрта, Рукиан? — теперь раздражённо требует она.

Но она слышит, как её брат внизу на кухне пускает воду.

Хейли слушает, не двигаясь. Мог ли шум исходить с чердака? У них и раньше были проблемы с грызунами.

Когда она выходит из своей комнаты, Райан быстро поднимается по лестнице.

— Ты слышал в этот раз, Рукиан? — спрашивает она.

— Не-а. Ты сумасше-е-е-едшая, — отвечает он.

Хейли входит в холл.

Квадратный вход на чердак находится в потолке между двумя комнатами. Из люка вытекает что-то тёмное: густая струя течёт по воздуху, растекаясь по деревянному полу. И запах стоит ужасный.

— Райан! Почему ты не сказал мне об этом? — говорит она через открытую дверь спальни.

Райан сидит, скрестив ноги, на кресле-мешке с контроллером в руке.

— Что?

Хейли вздыхает.

— Просто оставайся там, пока я уберу это, хорошо?

Райан кивает, когда она закрывает дверь.

Первая мысль Хейли состоит в том, как её отец мог бы отреагировать, если бы обнаружил утечку? Она качает головой и идёт в ванную, наполняет таз тёплой водой и берёт губку.

Вернувшись в холл, она видит, что через чердак из люка перестало капать, поэтому, затаив дыхание, она вытирает остатки на полу, отчего тёплая мыльная вода становится мутной.

Очевидно, она убирает фекалии, но как это возможно? Что в чердаке могло дать течь?

Она берёт устойчивый стул из столовой и ставит его посреди коридора наверху.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В потолке коричневая субстанция размазана вокруг щели между чердачным люком и рамой. Балансируя на стуле, она стискивает зубы и вытирает всё, что может, роняет губку в таз, а затем толкает люк. Дверь открывается и опускается вниз, свисая с петель и позволяя ей тянуть за лестницу, которая раскрывается и ниспадает к этажу. Она встаёт со стула на перекладину на полпути, смотрит в темноту наверху и щёлкает выключателем на чердаке.

Хейли делает неглубокий вдох и просовывает голову в люк. Ужасный запах напоминает ей о том времени, когда семья вернулась из отпуска в Испании. Пока их не было, перестал работать холодильник, а из-за их отсутствия испортилась часть жареной индейки.

Чердак, освещённый янтарём, имеет высокий наклонный потолок и разделён на три полосы рядами высоких шкафов для хранения вещей. Полки забиты посудой, абажурами, рамками для картин, стеклянной посудой и другими предметами для дома. Хейли здесь никогда не нравилось, в основном из-за шума; скрипит, кряхтит и стонет, когда на улице ветрено.

От люка к левой полосе тянется тонкая капающая тропа, ведущая за самый дальний штабель стеллажей. Гримасничая, стараясь не касаться всего, что испачкано коричневым веществом, Хейли подтягивается на прохладный чердак. Ветер снаружи порывает и свистит, трепыхая голубой изоляционный пластик между планками крыши.

— Пш-ш-ш! — шипит она, надеясь напугать грызунов. — Катитесь! Убирайтесь!

Она следует за мутными каплями к самому дальнему месту стеллажей. Пунктирный след заканчивается под одной из полок, не давая понять, как и почему он начался.

Что-то скрипит с другой стороны стеллажа.

— Я предупреждаю вас, — говорит она любому существу, которое там может быть. — У моего отца есть пневматическое оружие, и я разнесу вас на куски, если найду.

Слышен ещё один шум, который может быть ветром, но похож на хихиканье.

Она хочет вернуться вниз, но её отвлекает предмет на полке, который она не узнаёт: тонкая чёрная папка для документов. Запах, кажется, усиливается, но Хейли берёт тёмный конверт и вытаскивает пачку печатных листов бумаги официального вида.

«ЗЕМЕЛЬНЫЙ СЕРТИФИКАТ» гласит одна, озаглавленная именами мистера и миссис Сабер. Она не узнаёт адрес вверху.

«ДОГОВОР О ПОКУПКЕ ДОМА» — на другом листе жирным шрифтом написано заглавными буквами. Этот намного старше, чем первый, датированный десятилетиями назад. Адрес и адресаты те же самые.

«СЕРТИФИКАТ ЗАЩИТЫ».

«РЕЕСТР МЕСТНЫХ ЗЕМЕЛЬНЫХ СБОРОВ».

Хейли знает, что её родители владеют домом, в котором они живут, но она не знала, что у них есть какая-либо другая собственность. Однако внизу другого листа напечатано и подписано имя её отца: Джеймс Тус.

Используя свой телефон, она делает снимок адреса собственности, к которому относятся документы, зная, что в противном случае она забудет.

С другой стороны полки слышно более громкое царапанье.

Она колеблется.

— Эй?

На улице бушует погода. Откидывается утеплитель крыши, и воздух становится холодным. Она слышит что-то ещё, например, прошёптанные слова.

Хейли запихивает документы обратно в папку и возвращает их на полку, затем идёт обратно по дорожке, окаймлённой домашним хламом. Стоя наверху чердачной лестницы, ей не терпится спуститься вниз, она вглядывается в конец центральной аллеи между двумя стеллажами.

Ветер за окном поёт.

В самой дальней точке, бóльшей частью скрытой грудой посуды, она видит затенённый контур. Что-то чёрное и кожаное свисает с верхней части силуэта, ловя тусклый свет. Тень движется, тонкие подъёмы и падения.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

В нос Хейли ударяет запах, и её силы испаряются. Это может быть только игра света, но, глядя на эту тень, ей кажется, что она замёрзла на дороге, когда приближающийся грузовик мчится к ней.

«Спускайся», — шепчет ей погода.