Читать интересную книгу Городские легенды - Олег Фочкин

Мусин-Пушкин начал собирать свою библиотеку с 1775 года, и к моменту ее гибели в пожаре 1812 года в ее состав вошли: архив комиссара Крекшина, приобретенный у букиниста; летописи, подаренные графом Головкиным; различные книги и летописи и собственноручные черновые бумаги, подаренные Екатериной II; летописи и книги, завещанные Новгородским архиепископом Аполлосом Байбаковым; книги, летописи и рукописи, полученные из монастырских библиотек и подаренные духовными и светскими частными лицами из собственных библиотек, а также приобретенные комиссионерами графа библиотек профессора Барсова и генерал-майора Болтина.

Мусину-Пушкину удалось открыть Лаврентьевскую летопись, список «Русской правды», «Поучение Владимира Мономаха». Он опубликовал «Книгу Большому Чертежу» (1792), «Русскую правду» (1792), «Духовную великаго князя Владимира Всеволодовича Мономаха…» (1793) и «Слово о полку Игореве» под названием «Ироическая песнь о походе на половцев удельного князя Новгорода-Северского Игоря Святославича» (1800).

В 1797 году Павел I наградил Мусина-Пушкина графским титулом и сделал его сенатором. Вскоре Мусин-Пушкин вышел в отставку, поселившись в Москве.

Собрав огромную библиотеку, Мусин-Пушкин хотел подарить ее книгохранилищу Московского архива Министерства иностранных дел, но не нашел сил при жизни расстаться со своими рукописями. В 1813 году под Люнебургом погиб 24-летний сын Мусина-Пушкина Александр, которого он считал главным наследником своих идей и дела всей жизни. Обрушившиеся несчастья сломили Мусина-Пушкина и ускорили его смерть.

Потомки графа

После смерти Александра наследником должен был стать другой сын – Владимир. Но он впал в царскую немилость, поскольку входил в число декабристов и был сослан на Кавказ. Однако вскоре Владимира, показавшего храбрость в боях, милостиво простили, сначала разрешив отпуск, а затем и насовсем вернув в родные пенаты.

Ему повезло с молодой красавицей-женой, да и денег хватало, и Владимир Мусин-Пушкин начал делать карьеру. Но много играл в карты.

Он прекрасно музицировал, а его другом стал великий художник Карл Брюллов, написавший в 1838 году портрет графа, и сегодня восхищающий переданным образом и точностью.

Однако деньги понемногу заканчивались, и граф решил начать распродавать коллекцию отца. То, что уцелело после пожара, и было куплено после него.

При этом он продолжал играть, раздаривая друзьям-живописцам драгоценные полотна из коллекции своего отца.

Так в октябре 1843 года он писал Брюллову: «В последний раз я вам прислал „Святую фамилию“ Тициана, не знаю, как она вам понравилась, сегодня посылаю Доменикина, – картина также недурна, хотя она, кажется, не совершенно кончена. Я так был занят все эти дни, что не мог заехать к вам».

Супруга графа, Эмилия Карловна, понимала, что скоро так уйдет все состояние, и неожиданно легко уговорила мужа ради детей уехать из Петербурга в имение Борисоглебское в начале 1845 года. На пять лет, чтобы поправить дела.

Сострадательная, умная, красивая женщина не только занималась хозяйством и воспитанием детей, но и всячески помогала крестьянам.

Она открыла больницу и школу для крестьянских детей, хорошие условия для обучения молодежи свидетельствовали о ее стремлении к улучшению положения крестьян. От крестьян же Эмилия получила имя «Борисоглебский ангел».

…Осень 1846 года. Эмилия Карловна хлопотала о продаже скота, когда услышала о том, что в Борисоглебском несколько крестьян заболели брюшным тифом.

Она дала указание поместить больных в госпиталь, сама ухаживала за ними и обучала крестьянок уходу за лежачими. Она действительно была похожа на ангела. Но в итоге тоже заболела и через четыре дня жара и бреда 17 ноября 1846 года 36-летняя графиня Эмилия Карловна Мусина-Пушкина скончалась.

Безутешен был не только муж, но и все, кто знал эту удивительную женщину, притягивавшую всеобщее внимание. Не случайно ей благоволил даже Лермонтов…

Граф остался с детьми в Борисоглебском. Он вышел в отставку и растил четверых детей. Прожил он еще чуть меньше восьми лет. В 1854 году умирает его юная дочь Александра. И после этого, 21 августа 1854 года, не выдержав горя, в Москве в возрасте 56 лет от сердечного приступа скончался и он.

Трое его детей – 21-летний Алексей, 20-летний Владимир и 14-летняя Мария получают наследство с колоссальными долгами – около 700 тысяч рублей.

Помогает им сестра Эмилии Карловны, овдовевшая, но богатая Аврора Карамзина.

О судьбе младшего сына Мусиных-Пушкиных, Владимира, известно мало. Он умер в 1864 году.

Старший брат, Алексей, был женат на Екатерине Алексеевне Мусиной-Пушкиной, которая вскоре после свадьбы покинула мужа и в 1873 году вышла замуж за князя Бориса Куракина. Алексей Владимирович, бывший в ту пору мологским уездным предводителем дворянства, от горя сошел с ума и скончался в 1889 году.

Мария вышла красотой в мать и стала супругой министра статс-секретаря Финляндии Линдера, одного из богатейших людей этих мест. Она ездила верхом в мужском седле, пила пиво и ходила одна в рестораны, что по тем временам было вызовом, прообразом будущих борцов за права женщин.

Ее сын, внук Эмилии и Владимира Ялмар Линдер, ввел для своих рабочих восьмичасовый рабочий день, гарантировал социальное обеспечение, платил за них налоги. После гражданской войны в Финляндии он призывал не наказывать побежденных революционеров, а использовать их труд на благо родины. Ялмар Линдер уехал в Европу – путешествовать на своем личном поезде и осел в Монте-Карло незадолго до Октябрьской революции.

Линдер вынашивал планы освобождения царской семьи из екатеринбургской ссылки – даже купил для этого замок в Южной Швеции, а потом и вовсе принялся возводить большой царский дворец.

Он хотел выкупить у большевиков четверых великих князей, предлагал за каждого из них миллион шведских крон. Но пока это предложение дошло до Петрограда, князья уже были казнены…

Ялмар Линдер был женат на сестре офицера царской армии, будущего маршала и президента Финляндии Карла Густава Маннергейма, Софии.

В итоге Ялмар пошел по стопам деда и промотал все деньги в Монте-Карло. Наследников у него, как и у остальных троих детей Марии Мусиной-Пушкиной, не было…

Забытый дворец на царевом пути

(Старая Басманная, 15)

Каждое утро я проезжаю на троллейбусе мимо скромного двухэтажного домика возле сада имени Баумана и обязательно смотрю на противоположную сторону улицы, где находится храм Никиты Мученика…

Оба этих здания имеют довольно длинную и интересную историю. Но связывает их как минимум еще одна общая тайна, а точнее, происшествие, случившееся в 70-е годы прошлого века.

Тогда район этот был на особом счету. Здесь принимал участие во всенародных выборах сам Леонид Ильич Брежнев, а потому за порядком в этом районе следили со всей тщательностью.

Одно время в саду Баумана даже собирались строить Московский дворец молодежи, но потом передумали и перенесли стройку на Комсомольский проспект. Однако основу котлована, который пересекся с большим бомбоубежищем, можно и сегодня различить в рельефе сада, несмотря на последние положительные перемены.

К приезду генсека ЦК КПСС Старую Басманную, а тогда улицу Карла Маркса, тщательно убирали и вычищали. Леонид Ильич любил порядок и взгреть местный райком мог по первое число.

Так вот, в те «застойные» годы в храме Никиты Мученика располагался текстильный склад, где хранились отрезы материи самых лучших сортов. Тогда многие храмы использовались не по назначению, а от неправильного освещения и прочих «человеческих удобств» богатая роспись и лепнина быстро приходили в негодность.

Охранялся склад тщательно. Товара здесь было всегда на кругленькую сумму.

Но ушлые воры все же нашли лазейку. Как – можно только догадываться. Возможно, среди них был кто-то из старожилов этих мест, или от кого-то они услышали про потайной путь.

Но однажды утром кладовщица, как обычно, открыла дверь и осела у стены, схватившись за сердце. Утренний свет, пробиваясь через окна под самым куполом, играл солнечными зайчиками на пустом полу. Все дорогие отрезы за ночь ушлые жулики вынесли через скрытый ход.

А начинался он в доме напротив – в том самом стареньком двухэтажном особняке под номером 15, строение 3.

Конечно, были большие разборки и расследование. Тем более что воровство случилось в канун праздника Октябрьской революции. Но найти никого не удалось.

О потайном ходе в дом напротив на складе никто не знал. А был он довольно древним, с кирпичными сводами дореволюционной кладки. Его, конечно, заделали, и теперь даже не вспомнишь, куда именно он выходил. Но тогда, наверное, ученые-москвоведы впервые задумались, что это за тихий домик с тайным ходом недалеко от Садового кольца. И вскоре было сделано предположение – таким образом решил о себе напомнить путевой дворец Василия III, отца Ивана Грозного.