Читать интересную книгу Небесная игрушка - Владимир Микульский

      Начальник партии снова молча утвердительно кивнул головой.

– Вот только одна загвоздочка здесь была. В самом центре озера остров находился, небольшой, метров десять на пятнадцать, на полметра над уровнем воды возвышаясь. А на нем с полдесятка сосен росло, уже достаточно больших. И как только они выживали, когда уровень воды выше их поднимался? Не знаю… Но ведь не может в середине кратера вдруг ни с того ни с сего вырасти островной выступ, а ведь высота-то у него была не маленькая. Помните, что местные говорили про сотни метров глубины? Но тогда я просто заметил этот остров, что он есть, а про глубину – это сейчас пришло. Хотя…

– До уровня воды спустился я вниз метров на двести, если считать по вертикали. А так как склоны впадины безлесными были, получалось, что время от времени воды озера поднимаются на эти сотни метров вверх. Когда спустился вниз, понял, что, конечно же, это был уровень не воды, а покрывшего ее льда. Решил я сперва дойти до острова, а затем взять чуть правее и гору у дальней оконечности озера обойти боком. У берега топором прорубил небольшую прорубь – толщину льда, на всякий случай, проверил. Сантиметров тридцать, никак не меньше, грузовики можно посылать. И отправился я вперед, держа ориентир на остров. А лед – чистоты такой, что я в жизни не видал: чистый, прозрачный, ни одного пузырька. Словно стекло. Дно через него видно. И подумал я тогда, что обманули местные. Какая, к черту, глубина, если дно – вот оно, рядом? И это при том, что я знаю об обманных свойствах чистых воды и льда. Но здесь это почему-то не срабатывало. Волчара быстро ко льду приноровился и скоро снова носился по сторонам, смешно загребая лапами на скользких поворотах. Так мы добрались почти до самого острова. Оставалось всего ничего. И вот тут все и началось.

Никодимыч немного помолчал, будто собираясь с мыслями.

– Волчара отбежал в сторону шагов на пятьдесят, но вдруг резко, словно включил все тормоза, остановился и даже проехал вперед на негнущихся ногах. Я не смотрел прямо в ту сторону, но боковым зрением уловил эту остановку и повернулся. Собака замерла на месте. Шерсть на ней стояла дыбом, уши были прижаты к голове, хвост поджат между ног, как собаки это делают от страха, а голова почему-то опущена вниз. Вдруг Волчара встрепенулся, дико завизжал и, сорвавшись с места, со всех ног бросился ко мне. Это был визг смертельно испуганного животного, подвергающегося чудовищной опасности. Вы слышали, как кричат зайцы, будучи уже в зубах собаки или волка, когда клыки вонзаются в их еще живые тела? Так здесь было намного громче и ужаснее. Увиденное поразило меня настолько, что я даже остановился. Волчара с визгом мчался со всех ног, до меня ему оставалось шагов двадцать, как вдруг что-то темное и огромное мелькнуло под моими ногами, а затем лед под собакой словно взорвался, швырнув ее на добрый десяток метров вверх. Куски льда полетели в разные стороны, а из образовавшейся пробоины вверх на три моих роста высунулось огромное темно-коричневое немного изогнутое туловище какого-то существа. Я никогда ни до, ни после, ни на одной картинке не видел подобного ему. Это оказалось не туловище, а голова, сплющенная, как у лягушки, диаметром метра в три, если не больше, на мощной, немного уступающей диаметру самой головы, шее. Сверху у головы был голый костяной нарост наподобие широкой толстой выгнутой дугой вверх пластины. Этим наростом существо, видимо, и пробивало толстый лед, словно это был тонкий бумажный листик. Голова и шея словно струпьями покрыты. Под наростом, по краям головы, сверкали огромные немигающие глаза в обрамлении каких-то безобразных кожаных складок. Глаза в упор уставились на меня, словно гипнотизируя, а затем взметнулись вверх, где, по-прежнему визжа, летел Волчара, а под глазами распахнулся рот, полный неровных длинных острых зубов. Рот был ну просто огромным… Змеи, как известно, могут глотать свою добычу, даже если она намного превышает их по размерам, за счет устройства своих челюстей. Видимо, что-то подобное было и у этого существа. Оно распахнуло рот, который далеко вылез нижними углами за пределы самой головы, и резко запрокинуло голову. Бедная собака угодила прямо в распахнутую пасть, и существо сомкнула челюсти. Визг сразу прекратился, наступила ударившая по ушам тишина. И в ней было слышно, как трещат собачьи кости на зубах мерзкого создания. На лед упала часть задней ноги Волчары, оказавшаяся за пределами огромного рта и словно пилой отделенная от туловища собаки. Вид окровавленной морды чудовища был ужасен, человеческое сознание не подготовлено к такому. А ведь над поверхностью льда возвышались только голова и часть шеи. Каких же, видимо, громадных размеров было туловище! Чудовище выходило далеко за рамки человеческого восприятия…

– В следующее мгновение я обнаружил себя со всех ног бегущим к близкому острову. Я думаю, что любой другой человек при взгляде на ужасную кровожадную тварь впал бы в ступор, но у меня движения частенько идут быстрее, чем включается сознание. Это, конечно, недостаток, раньше надо бы думать, а затем делать… Но не в этом случае! Сзади, где осталась тварь – я буду в дальнейшем так ее называть – раздался громкий треск льда и сразу за ним хлюпанье воды, словно кто-то жадно, с придыханием, лакал ее. На бегу я через плечо оглянулся: на поверхности повсюду валялись обломки льда, твари не было видно. И тут мощный толчок снизу подбросил меня вверх. Кувыркаясь, я взлетел, а вместе со мной полетели вверх обломки льда, точно так же, как до этого у несчастного Волчары…

Никодимыч прикрыл глаза, по лицу его побежали тени, казалось, что он снова переживает тот ужасный случай. Уже вечерело. Звонко, на все голоса пело вездесущее комарье, правда, держась на порядочном расстоянии от костра, в который то и дело подбрасывали мокрую хвою и можжевельник, дымом и ароматом отпугивая полчища кровососов. Небо понемногу заполнялось точками далеких звезд.

– Как же ты уцелел-то, Никодимыч? – спросил один из стажеров.

Тот вздохнул и сменил позу: сел, обхватив колени обеими руками.

– На тот момент я еще и не подозревал, что от ответа на этот вопрос – как я уцелел – зависело, жить мне или погибнуть в пасти этой твари. Осознание этого пришло позднее… Окончательно пришел я в себя на острове, куда вылез на четвереньках, проползя оставшиеся до него метры, вдоволь накувыркавшись до этого по льду. Двустволки не было – видимо, сорвало, когда в воздухе вверх тормашками летел. Но она оказалась единственной потерей. Топор остался за поясом, и даже ни одна бутылка водки в мешке не пострадала. А мешок я нес, закрепив его на плечах наподобие рюкзака – что ему сделается?

– Взглянул я на озеро – а на том месте, откуда меня подкинуло, изо льда торчит мерзкая страшная рожа, в упор на меня глядит своими огромными глазищами и изредка зубы кинжаловидные показывает, словно говорит: ты все равно мне достанешься! Заполз я в самую середку острова, к соснам, там растущим. И начало меня трясти, словно от холода. Откупорил я тогда одну из бутылок и влил в себя половину ее, а немного погодя и другую половину. Словно воду простую пил, не подействовала она на меня совершенно. Но голова понемногу в норму приходить стала. Подумал я, что надо было бы костер развести, согреться самому, а тварь огнем шугануть. Взял себя в руки и начал срубать одну из сосен. Тем временем тварь, снова уйдя под лед, начала куролесить вокруг острова – то с одной стороны его лед вверх подлетит, то с другой, словно показывая, что никуда мне отсюда не уйти, она меня с любой стороны достанет, если я в бега пущусь. А затем снова высунулась и замерла, пристально на меня глядя. А я словно на нее и внимания не обращаю, машу себе топором. Осина, наконец, упала, была она не сильно толстой, но и не тонкой, с бедро человека. Я ее довольно быстро завалил. Скоро уже и вечереть должно было. И тут меня словно обухом стукнуло. Увидел я, бросив взгляд, что тварь эта не на меня смотрит, а немного в сторону, и понял, отчего это. Понял, что ночью она видит прекрасно своими огромными глазами, а днем солнце ей видеть мешает. Понял, что я ведь не знаю, может ли она передвигаться по суше, вполне возможно, что так оно и есть. И ночью выгонит она меня с острова на лед, а там я уже никуда не денусь. И жить мне, следовательно, при таком раскладе, только до наступления темноты. Ну, а если и не умеет она по земле ходить, то и в этом случае мне не спастись. Ведь искать меня начнут не ранее, чем через неделю, когда обоз в лагерь придет, а меня с ним не будет. И даже если сразу и пойдут искать к Чудь-озеру, то пяти сосен, имеющихся в наличии, мне для обогрева и на два дня не хватит, тем более на неделю. А морозы по ночам, как я уже говорил, стояли нешуточные… В общем, как не крути, выходило, что надо было мне по любому пропадать. И такое зло тогда меня взяло! Готов был тут же на эту тварь с топором идти. А голова все же лихорадочно работала в поисках выхода.