— Я тебе сейчас скажу спасибо, дрыщавый ты заморыш! — вдруг раздался мощный баритон.
Ратибор встал из-за стола и, как нож сквозь масло, не спеша пошёл через толпу крестьян к Курьяну.
— Что⁈ Да ты… Да как ты смеешь!.. Ты кто такой⁈ Ты знаешь, с кем разговариваешь, рыжий остолоп⁈ Я — правая рука самого Ждана За… — договорить он не успел.
— А ну, иди сюда, ослиная рожа, — с этими словами быстро выходящий из себя Ратибор подошёл и одной рукой легко сорвал опешившего Курьяна с коня да шмякнул того о землю, выбив из него весь дух, а вместе с ним и всякое желание спорить. — Плевать я хотел, чья ты там правая рука или левая нога, плюгавый ты козлопас! Меня зовут Ратибор, и я раздавлю всю вашу свору воров и убийц, коль хоть ещё раз сюда припрётесь, молот Сварога вам в задницы с проворотом!
Повисла секундная пауза, после чего пятеро из оставшихся девяти подручных, не до конца ещё придя в себя от шока, вызванного столь скорой расправой над их предводителем, торопливо спрыгнули с рысаков и поспешили на помощь своему главарю, хватаясь на ходу за рукояти мечей и кинжалов. Да достать их разбойникам было не суждено — на их пути возникло неожиданное препятствие в лице Яромира с Мирославом.
Два мощных удара — и двое подручных Курьяна отлетели без чувств на несколько метров, собирая пыль дорожную. Яромир, как и Ратибор, вкупе с огромной физической силой обладал удивительной для своего могучего телосложения скоростью и ловкостью. Третьему, который попытался всё-таки достать меч из ножен, кулак Яромира влетел в живот. Душегуб сложился пополам и рухнул на землю, жадно ловя ртом воздух. Про свой клинок он и думать забыл. С четвёртым и пятым подручными разобрался Мирослав. Не мудрствуя лукаво, уложил обоих, мастерски орудуя бог весть откуда взявшимся в его руках копьём. Приложил каждому в голову древком, одному в висок, второму прямо по переносице, тут же её сломав.
Всё это действо заняло буквально несколько секунд. Сельчане, Курьян и оставшиеся четверо членов шайки, что не успели ещё слезть со своих лошадей, ошарашенно взирали на то, как только что спешившиеся пять человек из банды Ждана Зайца уже валялись на земле. Кто лежал без сознания, кто катался и стонал от боли, кто полз в одном ему известном направлении, по пути обильно орошая почву своими кровавыми соплями.
— Да что ж за напасть такая! — прорезал наступившую тишину недовольный возглас Ратибора. — Вы чего делаете, лопухи окаянные⁈ Могли бы мне хоть парочку оставить! — рыжеволосый гигант укоризненно уставился на приятелей. Потом повернулся к оставшимся четверым всадникам и пошёл в их сторону, с надеждой произнося: — Ну хоть эти четыре оленя ещё тут остались…
«Четыре оленя» как по команде мигом вышли из оцепенения, их охватившего, лихо развернулись да быстро пришпорили коней, поскакав шустро прочь и оставив своих товарищей на произвол судьбы. Лишь гневные проклятья Ратибора неслись им вослед:
— Куда⁈ Стоять! Да сапоги Перуна вам в задницы, ишаки вы облезлые! Только я вознадеялся на хорошую драку, и тут всё обломали! Крысы помойные, чтоб вас всех коты мартовские переловили и полюбили беззаветно…
— Рат, тут дети, — с укоризной бросил Мирослав рыжему приятелю.
— Ну, извиняйте! Душа кипит от негодования, понимаешь! — Ратибор кашлянул и чуть смущённо оглянулся.
Сельчане стояли кучками и тревожно смотрели то на лежащего на земле Курьяна с его подручными, то на трёх богатырей, то на улепётывающих прихвостней Ждана Зайца и нервно перешёптывались.
— Ну что не так? Говорите уже! — у Ратибора начинало портиться настроение.
Староста вышел вперёд:
— Да медвежью услугу вы нам оказали, люди добрые! Они ведь вернутся, да с подкреплением! Тогда, когда вас уже не будет тут! Как думаете, что они с нами сделают в отместку за сегодняшнее унижение?
— Сейчас узнаем, — Ратибор подошёл к Курьяну, который начал помаленьку приходить в себя.
— Эй ты, мокрица костлявая, селян ещё будете обирать? — здоровенный воин взял Курьяна за шкирку одной рукой и без каких-либо видимых усилий поднял того над землёй так, чтобы лицо негодяя было практически наравне с его собственным.
Курьян походил сейчас на беспомощную соломенную куклу в медвежьих лапищах могучего Ратибора, и впрямь чем-то напоминавшего собой медведя. А в лапах у того трепыхался сейчас «заяц». Точнее, его «правая рука».
— Ты меня слышишь, правая культя Зайца? — Ратибор легко встряхнул своего пленника за шиворот, как котёнка.
— Д-да, да-а, — пролепетал, стуча зубами, Курьян. Всю его спесь как ветром сдуло. Вид у него был жалкий.
— Что да-да, муха ты навозная, я не понял⁈ Селян и дальше обирать будешь⁈ — Ратибор грозно нахмурился. — Может, тебя ещё разок о землю шибануть? Ну, чтобы уже наверняка ты окочурился, плесень носатая!
— Н-н-нет, не-ет, не-е-ет, ни в коем разе, не извольте беспокоиться! Я вообще забыл уже дорогу сюда и что я тут делаю! И кто такой З-заяц, я понятия не имею! Я даже имя своё с трудом п-п-припоминаю… П-правда, правда! — Курьян испуганно вжал голову в плечи, насколько это представлялось возможным в данной ситуации, и одновременно замотал ею усиленно.
Зрелище было довольно комичное, жители деревни заулыбались, часть откровенно засмеялась. Ратибор отпустил Курьяна. Тот шмякнулся о землю, тут же вскочил и бросился бежать, но могучая длань рыжебородого исполина быстро легла ему на плечо, и тот опять упал наземь. Хохотали уже все. Грозный Курьян, правая рука самого Ждана Зайца, сейчас больше походил на шута, чем на наглого разбойника, каким его тут знали.
— Я тебя что, шельмец, отпустил? — Ратибор, как скала, возвышался над Курьяном. — Или встать разрешил?
Попытавшийся снова подняться Курьян тут же сам плюхнулся на землю и заискивающе, как побитая хозяином собака, посмотрел снизу вверх на своего мучителя.
— Тьфу на тебя, лизоблюд поганый! — Ратибор брезгливо взирал на Курьяна сверху. — Только вот не верю я ни единому твоему слову! Посему скажи-ка ты мне лучше, как нам Зайца твоего, Ждана этого найти? Чую, что нам надо с ним побеседовать лично, а не с его холуями!
— Так найти его — дело нехитрое! — Курьяну явно закралась подленькая мысль в голову, отчего он даже нервно загоготал, за что тут же получил несильного пинка от Ратибора, после чего заскулил и обиженно продолжил: — В Орёлграде он обычно зависает, в харчевне «Хромая лошадь». Спросите любого местного, он подскажет, как пройти. Так что, если надумаете в гости, милости просим! — Курьян не удержался и опять пакостно хихикнул своим недобрым мыслишкам, за что получил ещё один пинок в бок.
— Так мы обязательно зайдём к нему на огонёк, не сомневайся, ослиная ты рожа! Мы как раз в Орёлград едем, достопримечательности местные посмотреть. Заодно заглянем в ваш кабак! В гости, так сказать. До тех пор про эту деревню пусть забудет ваш главарь, пока с нами не переговорит! Так ему и передай! А сейчас собрал своих отдыхающих дружков и дёрнул отсюда по-шустрому, пока я вас всех в корыте, аки котят, не перетопил! Вздумали тут праздник нам испортить, шакалы блохастые!..
Дважды повторять не пришлось. Курьян вскочил как ошпаренный и принялся приводить в чувство приятелей. Кое-как оклемавшись и пошатываясь, будто пьяные, они вскарабкались на своих скакунов да потрусили в сторону, откуда прибыли сами и куда спешно умотали их товарищи. В сторону Орёлграда.
Ратибор повернулся к жителям деревушки:
— Не серчайте, люди добрые! Поможем мы как можем беде вашей! Доберёмся до Орла и поможем! Обещаю!
Народ потихоньку оттаял, начал улыбаться. Этот могучий муж и два его приятеля хоть и были им едва знакомы, но вызывали сильное уважение и доверие. Помаленьку люди опять взялись за кружки да ложки и продолжили праздновать. Сегодня праздник у них, а завтра… До завтра ещё дожить надо! А там видно будет…
— Рат, ты помнишь, с какой целью нам надо в Орёлград? Заручиться поддержкой князя Изяслава… Как ты думаешь, удастся нам это, коли мы погутарим, как умеем, с братцем евойным? — Яромир, подойдя к Ратибору, говорил тихо, чтобы не слышали их гуляющие сельчане.