Новогодний подарок
Это воскресное утро в октябре 1979 года навсегда врезалось мне в память. Когда я пришел в «редакцию», на сей раз разместившуюся в задней комнате маленького ресторанчика, Хуан уже был на месте. Этот молодой, еще никому не известный поэт проявил себя талантливым журналистом-революционером. Теперь нам обоим предстояло держать трудный экзамен: возобновить издание газеты «Эль Сигло».
План номера сложился сравнительно быстро. В качестве «гвоздя» Хуан предложил дать исторический репортаж о 58-летии преобразования Социалистической рабочей партии Чили в коммунистическую. Основные же материалы должны были отвечать лозунгу «За единство народа, за демократию и социализм». Обязательно следовало поместить очерк об Альенде. И конечно же, нужны сообщения корреспондентов с мест, рассказывающие о растущем народном сопротивлении хунте.
Но когда мы стали прикидывать, кому поручить подготовку материалов, то возникла неожиданная трудность. Я уже говорил, что немало преданных патриотов сотрудничали с «Унидад антифасиста», причем многие со временем стали ничем не уступать профессиональным журналистам. Но тут требовалось не просто подготовить хорошие очерки и статьи, а постараться написать их в стиле материалов прежней «Эль Сигло». Причем стоило просочиться хотя бы слуху о том, что готовится выпуск газеты, и ДИНА-СНИ пошел бы на все, чтобы не допустить этого. Могли последовать массовые аресты, пострадали бы десятки ни в чем не повинных людей. Значит, ни в коем случае нельзя раскрывать наши планы.
— Сообщим лишь, что готовим специальный выпуск, не вдаваясь в детали, — подвел итог Хуан. — А вот что конкретно требуется, придется объяснять каждому лично.
Началась работа над «спецвыпуском». Незаметно промелькнули два месяца. И вот наконец готов почти весь номер, задержка только за передовицей. Карлос, которого Хуан, кстати, никогда не видел, передал основные тезисы, но нужно было изложить их в простой, доходчивой форме, в какой писались раньше передовые «Эль Сигло».
— В отличие от меня ты все-таки газетчик со стажем. Так что садись и пиши. Не выпущу, пока не закончишь, — заявил Хуан.
Не обращая внимания на мои протесты, он положил передо мной стопку бумаги и вышел из комнаты, демонстративно заперев за собой дверь снаружи.
Вот вкратце мысли, с которыми обратился я тогда к читателям:
«Вновь вы держите в руках «Эль Сигло»... Компартия Чили продолжает бороться, она не побеждена... Родина ждет от нас, чтобы мы четко определили, с кем мы. Это очень важно. Наступил решающий момент...
Враг находится в изоляции. Это приводит его в ярость, но в ней как раз и проявляются его слабость и бессилие... Наше настоящее — борьба. Завтра нас ждет победа».
Около трех часов провел я за столом. Писал, зачеркивал, просматривал написанное, стараясь найти самые точные слова. Закончив, почувствовал страшную усталость, словно целый день ворочал тяжести. Да, нелегко далась мне передовица первого номера «Эль Сигло» после фашистского переворота в сентябре 73-го...
Приближалось 25 декабря 1979 года, день, когда по традиции отмечается рождество. Времени оставалось в обрез. Наборщики ждали от нас материалы и уже передали через подпольные каналы связи нечто вроде ультиматума: если текстов до вечера не будет, в намеченный срок газета не выйдет.
Час проходил за часом, но курьер не появлялся. Что с ним? Может быть, окровавленный, он лежит сейчас без сознания в камере пыток... Вслух мы с Хуаном не высказывали эти тревожные мысли. Лишь беспрерывно курили одну сигарету задругой, и в комнате уже было не продохнуть.
Наконец Хуан взглянул на часы и решительно встал. Ждать больше нельзя. Он взял со стола сверток с рукописями и аккуратно обернул его пестрой бумагой с добродушными физиономиями белобородых Санта-Клаусов.
— Пойду я сам. Со старшими не спорят, — остановил я товарища. — Не забывай, ко мне благоволят карабинеры. Сами предлагают свои услуга, если видят, что нужно помочь доставить нелегальные материалы. — Хуан знал о моей поездке в Вальпараисо. — Если до девяти вестей от меня не будет, отнесешь вторые экземпляры.
На улицах чувствовалось праздничное оживление. Повсюду новогодние деревца, разноцветные гирлянды лампочек, блестящая вата вместо снега и бесчисленные Санта-Клаусы с санками, запряженными оленями, вырезанными из раскрашенного картона.
Стараясь не думать о свертке под мышкой, я стал прикидывать, как встретить Новый год. С деньгами у меня было туговато, и, пожалуй, о таких подарках детям и жене, которые хотелось бы купить, нечего было и мечтать. Жена, конечно, поймет, что моей вины тут нет. Но дети... Надо выкроить свободный вечер и обсудить с женой, какую сумму мы можем истратить на подарки им. Да, слишком рано дети профессиональных революционеров познают нужду. Ведь не все можно объяснить ребенку. Иногда это даже опасно. Поэтому нам остается только верить, что со временем наши дети нас поймут. Уже сейчас большинство чилийских ребят повзрослело раньше времени. Они научились с опаской относиться к военной форме, храбро берутся за выполнение опасных заданий и нежно любят своих родителей, хотя иногда не видят их неделями, месяцами и даже годами...
Задумавшись, я и не заметил, как забрел в совершенно противоположную сторону. У меня еще оставалось время, чтобы, пересаживаясь с автобуса на автобус, постараться отвязаться от возможного «хвоста», но нужно было спешить.
— Не могли принести пораньше? Мы и так сильно запаздываем... Уже трижды приходили за пакетом, — не очень-то вежливо встретили меня.
Я демонстративно посмотрел на часы, как бы говоря, что пришел вовремя, хотя прекрасно знал, что мы задержали номер, по крайней мере, на неделю.
Когда нам дали знать, что все прошло хорошо, газета напечатана и ее начали распространять, мы ощутили такую же захватывающую радость, какую чувствуют родители при рождении первенца.
— Почему я еще не получил газету? А ты, Хуан? — надоедали мы друг другу вопросами и, признаться, ужасно нервничали.
Однажды я прогуливался по центру Сантьяго и встретил моего старого друга, который работал в буржуазных изданиях и был очень хорошо информирован, иногда даже слишком хорошо.
— Знаешь новость? — первым делом спросил он, отводя меня в сторону. — Снова начала выходить «Эль Сигло».
Я не скрыл своего удивления:
— Ты сам видел газету? Как они смогли?
— Это совершенно точно, сам держал в руках. Все просто. Газету издали за границей. Непостижимо только, как им удалось провезти ее в Чили. Ох, уж эти коммунисты... Пойдем выпьем пива!
Я с удовольствием принял приглашение. Такое событие стоило отметить. Значит, «Эль Сигло» уже нашла своих читателей. И даже родилась легенда о ее происхождении.
Огорчало лишь то, что я все еще не получил ни одного номера, не видел его собственными глазами. И вот наконец в руках у меня наше детище — настоящая «Эль Сигло»! Мы с Хуаном готовы были пуститься в пляс. К тому же нам передали благодарность от «стариков». Значит, газета понравилась им…
В последний день 1979 года я сказал дома.
— Скоро вернусь. Зайду только к дону Диего, поздравлю, передам подарок и сразу домой.
И я показал жене большой белый конверт, в который я положил экземпляр «Эль Сигло» № 7532.
Гастон Варгас
Перевел с испанского К. Васин
Работать на новый век
Тревожный закат горел над притихшей землей. Синим перекаленным металлом отливал каменистый обрыв. С Чистой, покойно лежащей воды поднимался белый туман. Он медленно затягивал уже сыреющую землю и березовые колки на взгорке. Парные плотные туманы появлялись к ночи, потому озеро звали Парным, а речку, которая робко вливалась в него, Парнушкой.
Уже несколько дней я с заместителем начальника штаба ЦК ВЛКСМ на ударной комсомольской стройке Мишей Ануфриевым мотался по карьерам и участкам, и вот теперь уткнулись в это озеро. После всего виденного я неожиданно осознал, что и это озеро в скором времени тоже превратится в «объект». Бросится вода в жаркие трубы котлов, взбесится паром, кинется на лопатки турбин — и исхлестанная, измочаленная, обессиленно выльется в родные берега. Но уже не озера, а «водоприемника», «водохранилища», как обозначено в проекте. И потеряют свою красоту березы, если и уберегутся от стальных бульдозерных лбов. И уже не будут первозданно смотреться закаты через паутину высоковольтных линий и труб...
В эти дни я видел на железнодорожных путях составы с бетонными сваями, блоками, квартирными секциями, пиловочником, грузовиками, тракторами, вагончиками, арматурным железом, цементом... С трудом представлялся размах новой стройки, поскольку само начало уже потрясало.