Значит, использовать этот путь нельзя. Можно напороться на патрули или на какую-нибудь колонну. Александр Шапка на ходу раскрыл полевую сумку и еще раз взглянул на карту. Как же быть? Не использовать ли новую лесопосадку?.. Деревца, правда, реденькие, полностью не укроют. И все же маскхалаты разведчиков будут, пожалуй, в зелени не заметны. «Противник» никогда не подумает, что они воспользуются таким ненадежным укрытием.
— Быстро туда! — указал Шапка. — Короткими перебежками — вперед.
Пивень недоуменно поглядел на командира. Молодая рощица внушала ему подозрения: разве можно тут проскочить незамеченным? Александр заметил этот взгляд и убедился, что прав. Раз уж опытный сержант так думает, то и «противник» может рассудить аналогично. Старая истина: разведчик не имеет права мыслить и поступать стереотипно. Чем неожиданней решение, тем больше вероятность успеха.
Пригибаясь, они быстро шли по лесопосадке. Места, где деревца вдруг прерывались и прогалины просматривались насквозь, разведчики преодолели по-пластунски. Поднявшееся в зенит солнце палило немилосердно. Очень хотелось пить, пересохшие губы покрылись коркой. Но Шапка не разрешал даже дотрагиваться до фляг. По опыту знал: глоток воды принесет минутное облегчение, а потом жажда станет острее и расслабит людей.
Лесопосадка внезапно кончилась. Перед разведчиками в низине лежало поле с аккуратно выстроенными стожками свежескошенной травы. Чуть вправо в редком кустарнике можно было разглядеть колючую проволоку. Дальше виднелись какие-то сооружения...
— Здесь, товарищ старший лейтенант! — шепнул Пивень, подползая к Шапке. — Точно, здесь. Вон часовой прохаживается.
Приглядевшись, Александр обнаружил и второго часового. По краю поля прошел усиленный патруль. Теперь сомнений не оставалось: перед ними были стартовые позиции ракетной батареи «противника».
— «Волна», я — «Омут», вышел на место, — доложил Шапка по рации. — Объект усиленно охраняется.
— Что намерены предпринять? — спросил Просвирин, и по резковатому тону Александр понял, что ротный не в восторге от его спокойного доклада.
— Произвожу дальнейшую разведку, — сдержанно доложил он в микрофон.
— Понял, — буркнул Просвирин и не удержался: — Только не тяни!
Последней фразы можно было не говорить. Александр и сам прекрасно понимал, что действовать нужно в темпе. На обход по лесопосадке и так затрачено много времени. Но не полезешь же напролом... Да и подчиненных надо учить, пусть проявляют инициативу.
— А что, если стожки использовать? — предложил Пивень.
— Как? — переспросил командир группы.
— Очень просто. Между ними пробраться легко. Стожки зигзагами поставлены, часовой наших ребят не заметит. Особенно если травой сверху замаскироваться и осторожненько... Разрешите?
— Ну ладно, к правому часовому ты подберешься, а как левый?
— Так слева овражек. Кустики хоть и невысоки, но использовать можно.
То, что предлагал младший сержант, совпадало с планом, который постепенно складывался в голове Александра. Только чего-то в нем все-таки недоставало. План пока не обеспечивал полкой надежности. Все было рассчитано немножко на «авось». Хорошо, конечно, если часовые не заметят подползающих разведчиков, но где гарантия... «Противник» ведь тоже настороже, да и патрули могут появиться в любую минуту.
Слева зашуршало. К ним подползал Коломийцев.
— Сказано было: не скучиваться, — недовольно буркнул Шапка. — Что тебе?
— Товарищ старший лейтенант, — зашептал разведчик, — я придумал... Там, слева, вроде как бугорок. Очень удобный!
— Чем удобный? Объясни толком.
— Обстрел с того бугорка хороший. На себя бы привлечь...
— Дельно, — вмешался Пивень. — Я уж подумывал: высотка небольшая, но как раз с другой стороны стартовой позиции... Если туда забраться, все под обстрелом можно держать.
— Может, мне разрешите, товарищ старший лейтенант? — настаивал Коломийцев. — Я быстро.
Александр пристально, будто впервые, всмотрелся в лицо солдата. Губы по-детски пухлые, на подбородке пушок... Понимает ли он, на что идет? Ведь если в бою забраться на такую высотку и вызвать огонь на себя, вряд ли уцелеешь...
«Но выход он придумал надежный, — рассуждал старший лейтенант. — Как раз то, чего недоставало в моем плане. Внимание часовых и патрулей отвлечет стрельба, и можно будет незаметно подобраться к стартовой позиции...»
— Решено! — сказал Александр, как бы отгоняя последние сомнения. — Огонь, Коломийцев, откроете по сигналу. Время на выдвижение — семь минут. Хватит? Солдат исчез. Шапка знаком подозвал командира подрывников и предупредил, чтоб был готов, а Пивеню приказал:
— Выдвигайтесь на исходную. Кому поручил левого часового?
— Драгуцану. Он сможет. А Кардияка займется колючей проволокой. Этот как жиманет разок — и готово. Да и с минами запросто
расправится. Видали, как по утрам двухпудовой гирей играет?
— Да уж наблюдал. Кандидатуры подходящие. Объясните им задачу — через пять минут начинаем.
Все дальнейшее произошло в считанные мгновения. Слева ударил автомат Коломийцева и переполошил «противника». Он ответил из тяжелых пулеметов. Пивень и Драгуцан ужами скользнули по траве и почти разом обрушились на часовых — те даже вскрикнуть не успели. Кардияка ножницами перекусил проволоку, и разведчики устремились в проход. Еще два солдата «противника» были скручены на ходу почти у самой стартовой позиции.
— Заряды заложены! Можно поджигать, — доложил командир подрывников.
Александр взглянул на часы и чуть не присвистнул от удивления. Вот это да! Налет продолжался всего девять минут.
— Отходим! Быстро! — скомандовал он. — Пивень, возьмите двух разведчиков, прикройте Коломийцева!
У развилки дорог разведгруппу поджидал Просвирин. Спрашивать было не о чем: взрыв был слышен далеко окрест, значит, с ракетными установками покончено.
Усевшись на пень, Просвирин достал карту и тщательно разгладил ее на коленях.
— На сей раз задачка будет потруднее, — сказал он. — Здесь, — командир ткнул в красный треугольник, — подземный командный пункт «противника». Захватим? Как думаешь? — И хитровато покосился на своего заместителя.
— Жду указаний, — спокойно отозвался Шапка. Было очевидно без лишних слов, что он в своих ребятах уверен.
Анатолий Полянский
Выстоявшие у Лангшона
Сейчас во Вьетнаме весна. Февраль — время, когда крестьяне готовят рисовые поля под новые посевы, и кое-где залитые водой чеки уже сверкают под нежарким еще солнцем, как зеркала. Как везде, во Вьетнаме трудятся на полях земледельцы. Но здесь, в северных провинциях, у самой китайской границы, протянувшейся на тысячу шестьсот километров, замечаешь, что за плечами у людей винтовки. Прошедшие два года не стерли следов войны, агрессор притаился там, за иззубренными вершинами гор, но работа идет. Восстановлены мосты, проложены дороги. Новым кирпичом пестрят дома в городках: их отстроили после того, как откатилась на север армия захватчиков.
Торная дорога
Зимний ветер загоняет бесчисленных пауков в траву, и, когда с рассветом на паутину ложится роса, тропические распадки кажутся покрытыми льдинками. В феврале 1979 года солдаты и ополченцы месили кедами эти серебристые поляны, прокладывая в них зеленые проходы: древние дороги, выщербленные до основы, близ осыпающихся круч, забили беженцы. С коромыслами, на одном конце которых раскачивалась в такт танцующему шагу корзина с ребенком, а на другом — карабин или автомат, с велосипедами и тележками, где поверх скарба гремела жестяная посуда, беженцы почти бегом преодолевали серпантины и, выбравшись на перевал, устраивались на отдых. В поведении вьетнамцев, пестро одетых и украшенных серебром мео, тхаи, нунгов — всех людей, населяющих край, — сказывался опыт, приобретенный в годы американских бомбардировок, — в горах укрываться легче. Но налетов не случалось. Враг наступал по земле, и врага этого — беспощадного, жадного до грабежа и бесчисленного как саранча — знали здесь не первое столетие...
Начиналось вторжение сорока четырех дивизий шестисоттысячного войска, собранного в пяти военных округах Китая, — 550 танков и бронетранспортеров, 480 артиллерийских орудий и 1260 тяжелых минометов. Многочисленная авиация, сосредоточенная близ города Пинсяна, боевой флот, базировавшийся на острове Хайнань, сопровождали эту орду, ринувшуюся по проторенным дорогам завоевателей прошлого.
Две с лишним недели на Вьетнам обрушивался бешеный натиск агрессора. Потом китайская армия полторы недели медленно отползала, оставляя за собой траншеи, устланные трупами мирных жителей, взорванные заводы, рудники, фабрики и дома, рухнувшие мосты, разграбленные города и села, заминированные рисовые чеки. Враг уходил, огрызаясь на каждом перевале горных дорог пограничных вьетнамских провинций.