на восприятие дыхания возле ноздрей, в паузе между вдохами начните вести счёт. Сделайте вдох, сделайте выдох, посчитайте 1; вдох, выдох, посчитайте 2; вдох, выдох, посчитайте 3. Считайте дыхания от 1 до 10, затем обратно, затем снова от 1 до 10. Ограничение счёта числом 10 ослабляет склонность искать достижений. После нескольких циклов вам, возможно, станет легче сосредоточиться на простой активности дыхания. В этом упражнении на первый план выходит направляющая роль внимания. В упражнениях на подсчёт может таиться опасность: если слишком сосредоточиться на представлении о числах, при машинальном подсчёте это вводит в лёгкий транс. Этой опасности можно избежать, если поддерживать интерес к опыту каждого отдельного дыхания.
Глава 3. Счастье
Ни то счастье, что находят в чувственных удовольствиях,
Ни какое угодно небесное блаженство
Не стоит и шестнадцатой доли
Счастья, которое возникает с прекращением страстного желания.
Будда[21]
Все стремятся к счастью, а не к страданию. Мы стремимся к приятному и плодотворному опыту. Мы избегаем неудобного или неприятного. Само по себе желание счастья – не проблема. Проблемы возникают, когда мы ограничиваем счастье узкой сферой чувственности и личного комфорта. Духовная жизнь даёт нам возможность испытать глубокую радость, не зависящую от чувственного удовольствия.
В сердце буддийских учений лежит признание четырёх благородных истин – нужно: понять истину страдания; отбросить причину страдания; постичь прекращение страдания; и двигаться по пути, ведущему к прекращению страдания.
Эти учения могут создавать впечатление, будто буддизм – это мировоззрение, где подчёркивается роль страдания. Тем не менее Будда постиг эти истины после того, как его сознание прониклось возвышенным счастьем джханы. Счастье – необходимый контекст для освобождающего постижения базовых истин о неудовлетворённости.
В этой главе я рассматриваю джхану с точки зрения удовольствия. В сферу удовольствия входит привычное счастье приятных умственных и физических переживаний, а также возвышенное счастье, связанное с тонким состоянием беспристрастности. В следующих главах даются пошаговые наставления по достижению каждого уровня поглощения, где каждую джхану сопровождают только ей свойственные качества удовольствия.
На изображениях и в рассказах о нём Будда предстаёт счастливцем, жившим простой жизнью отшельника, который наслаждался спокойной ясностью медитационной практики и вёл к пробуждению процветающую общину ищущих. Похоже, он жил удовлетворённо и беззаботно, общаясь со своими учениками сострадательно, и его сострадание порой было мягким, а порой резким. Будда отличался выдающимся остроумием и иногда излагал глубокие вопросы в форме забавных анекдотов и каламбуров. Говоря на простом языке, Будда оставался близким сердцам и настрою людей. Древние учения изобилуют шутками (которые часто поясняются в примечаниях переводчика, поскольку игра слов – один из основных приёмов, передающих юмор Будды).
Когда сегодня я излагаю беседы Будды, мои ученики часто хохочут над необычными поворотами, беспардонными наставлениями и забавными сравнениями, которыми наполнены эти древние учения. Будда чередовал глубокие учения о природе страдания с шутками, связанными, например, с именем спрашивающего. Он с поразительным юмором относился к человеческим слабостям. Он дразнил ученика Малункьяпутту, который бесконечно задавал скептические вопросы. Он утешал отчаявшегося достопочтенного Сону музыкальными сравнениями[22]. Он утешил глупца Чулу Пантхаку, когда тот рыдал у монастыря[23]. Он обхитрил Нанду, который боролся со страстным желанием, пообещав тому пятьсот нимф с розовыми стопами[24]. Он радовал как сердца торговцев, так и солдат, гончаров, земледельцев, царей, цариц и проституток. Будда побуждал, наставлял, подталкивал и утешал своих сторонников, чтобы пробудить их к освобождающей истине. Он никоим образом не был угрюмым типом.
Община учеников, которые практиковали с Буддой, тоже была счастливой и жизнерадостной. Из-за связи буддизма со страданием может возникнуть представление, будто ученики были мрачным орденом отчуждённых от мира отшельников, полных неприятия и недовольных, которые эгоистично стремились полностью отойти от общества ради личного удовлетворения. Это совершенно не так. Древние документы о служении Будды описывают дружелюбную, преданную, весёлую и счастливую общину. Однажды царь Пасенади из Косалы посетил Будду. Увидев радость и счастье, которые царили в общине, он вознёс хвалу монашеской сангхе. Царь заметил: «Здесь я вижу бхиккху, улыбающихся и весёлых, искренне радостных, счастливых, с безупречными органами чувств, живущих непринуждённо, тихих, питающихся тем, что подают другие, живущих с умом столь же отстранённым, как у дикого оленя»[25]. Царь объяснял весёлость монахов не только дружелюбным общественным порядком, но и глубиной внутреннего счастья, доступной тем, кто овладел джханой.
Когда Будда излагал свою практику, он описывал радость, независимую от телесного комфорта и безучастную к тяготам голода, болезни и словесных оскорблений, – превосходящую всё, что можно испытать через органы чувств[26]. «Существует два вида счастья: счастье, к которому следует стремиться, и счастье, которого следует избегать, – говорил Будда. – Когда я замечал, что в погоне за таким счастьем неблагие факторы возрастают, а благие ослабевают, тогда я знал, что такого счастья следует избегать. Когда я замечал, что в погоне за таким счастьем неблагие факторы ослабевают, а благие возрастают, тогда я знал, что такое счастье следует искать»[27]. Будда спрашивает нас – какие занятия ведут к развитию благих сил? И какие занятия ведут к процветанию неблагих сил? Будда проповедовал разумный, долгосрочный и устойчивый подход к счастью, не соглашаясь безропотно принимать ограниченные традиционные блага.
Иерархия счастья
Будда описал иерархию счастья, состоящую из трёх частей, которые традиционно обозначают как мирское счастье, духовное счастье и счастье более духовное, чем духовное. Мирское счастье основано на чувственных удовольствиях, которые мы испытываем от зрительных образов, звуков, запахов, вкусов, прикосновений и даже мыслей, «желанных, прекрасных, приятных, дорогих, связанных с чувственными удовольствиями, соблазнительных»[28]. Многие из нас не ведают другого счастья, но существует более глубокое наслаждение, чем исходящее от органов чувств. Это высшее удовольствие отражается в состояниях восторга, радости и беспристрастности, которые развиваются посредством сосредоточения и очищаются в джхане. В учениях говорится:
Существует пять нитей чувственного удовольствия. Какие пять? Формы, распознаваемые глазом, желанные, прекрасные, приятные, дорогие, связанные с чувственными удовольствиями, соблазнительные. Звуки, распознаваемые ухом… Запахи, распознаваемые носом… вкусы, распознаваемые языком… осязаемые объекты, распознаваемые телом, желанные, прекрасные, приятные, дорогие, связанные с чувственными удовольствиями, соблазнительные. Таковы пять нитей чувственного удовольствия. Удовольствие и радость, возникающие в зависимости от этих пяти нитей чувственного удовольствия, – их называют чувственным удовольствием.
Если кто скажет: «Это высшие удовольствие и радость, которые испытывают существа», я не соглашусь с этим. Почему? Потому что существует другой вид счастья, более прекрасный и возвышенный, чем это. Что же это за счастье? Здесь, оставив чувственные удовольствия, оставив неблагие качества,