— Нет, — шепчу я.
— Тогда возьми себя в руки, — говорит он, нежно сжимая мою руку. — Ты не одна здесь. Мы разберемся с этим вместе.
Его дальнейшее действие оставляет меня обескураженной.
Айзек заключил меня в объятия.
Сначала я не решалась принять его объятия. Мысль о том, что я могу быть уязвимой перед кем-то другим, была невыносима. Но по мере того, как он прижимал меня крепче, не давая двигаться, я чувствовала, как мое сопротивление медленно тает.
Сила его рук, обнимающих меня, заставляла меня чувствовать себя в безопасности, как будто ничто не могло причинить мне вреда, пока я была в его объятиях.
Я чувствовала тепло его тела, исходящее через одежду, и то как его запах окутал меня. Это была смесь свежей сосны, кожи и свежести.
Он такой крепкий, такой сильный.
Когда его рука нежно погладила мою спину, я почувствовала, как напряжение в моём теле медленно тает. Как будто он точно знал, что мне нужно, и мне не нужно было произносить ни единого слова. С каждым мгновением мое тело начало расслабляться, и я чувствовала, как тяжесть моих эмоций спадает с моих плеч. Это было так, как будто его тепло проникло в самое мое существо, успокаивая мои нервы и успокаивая мою душу. В голове крутились его последние слова.
Я осторожно обхватила его руками в ответ, крепко прижимаясь к нему, как будто он был единственным, что удерживало меня.
Возможно, мне просто не хотелось отпускать его.
Я почувствовала, как неудержимо текли слезы. Внутри меня словно прорвало плотину, и я не смогла сдержать поток эмоций, которые так долго держала в себе.
Сначала я пыталась скрыть свои слезы, уткнувшись лицом ему в грудь и пытаясь заглушить рыдания. Но вскоре стало невозможно сдерживать их, и мое тело сотрясалось от силы моего плача.
— Выпусти это, — мягко сказал он. — Тебе не обязательно держать все это в себе.
Его слова сильно задели меня, и я почувствовала, как мое сердце наполнилось благодарностью за его понимание.
— Я просто так устала, — плакала я. — Устала все время чувствовать страх и неуверенность. Устала чувствовать, что никому не могу доверять, даже самой себе. Мое тело болит, ломиться просто, Айзек. Я не знаю, как долго ещё смогу так продолжать.
Айзек крепче прижал меня к себе и нежно погладил по волосам, его присутствие успокаивало. — Шшш, все в порядке, — прошептал он.
Его слова заставили меня лишь уткнуться в его грудь и плакать сильнее.
Как бы сильно я не хотела остаться в его объятиях навсегда, я знала, что не смогу.
Это было слишком хорошо, слишком успокаивающе, и я ни в коем случае не могу к этому привыкнуть.
Айзек высвобождается из объятий, когда понимает, что я перестала плакать и смотрит мне в глаза, вытирая слезы большими пальцами.
— Прости, что я надавил на тебя, но ты должна понять, что это был единственный способ заставить тебя открыться.
Он наклонился и нежно поцеловал меня в лоб. Его губы задерживаются на моей коже на пару секунд. Это прикосновение было такое нежное и мягкое.
— Боль неизбежна, страдание необязательно. Боль — это часть жизни, но только от нас зависит как мы будем на неё реагировать. Мы можем либо позволить ему победить нас, либо использовать его, чтобы стать сильнее.
Я не могла не почувствовать некоторого раздражения от его философского ответа. Это казалось банальным ответом на мою самую настоящую боль.
Но раздражение шло от осознания, что он прав.
Айзек продолжил:
— Ты через многое прошла, и это нормально чувствовать себя измученной и недоверчивой к происходящему.
Я закрыла глаза и глубоко вздохнула, чувствуя утешение в его словах. Он был прав: я пришла так далеко и могла не продолжить идти.
Только сейчас я заметила что-то мокрое на его рубашке. Именно тогда я поняла, что это были мои слезы. Меня охватило смущение, но Айзек лишь тряхнул рукой на это.
— А ты не мог бы переночевать здесь сегодня? — сказала, я раньше, чем смогла осознать сказанное.
Ну после того как я так сильно испугалась, мне же нужен кто-то рядом?
Айзек согласился и застелил себе место на полу рядом с диваном.
Устроившись, он снял рубашку через голову, обнажая подтянутую и мускулистую грудь, крепкую спину, покрытые замысловатыми татуировками. Его богатырские плечи сужались к подтянутому животу, привлекая внимание к мощным рукам и груди.
У меня перехватило дыхание.
Его татуировки тянулись по его плечам и вниз по рукам, обвивая бицепсы и предплечья. Когда он повернулся ко мне лицом, я смогла разглядеть еще больше татуировок, которые протягивались до пояса брюк.
Парни в детском доме были совсем не похожи на него: они были тощими и бледными, словно едва достигшими половой зрелости.
— Кристал?
— А? Что? — мне сразу стало стыдно, что я залипла.
— Спокойной ночи, — Сказал он, улыбаясь.
— Спокойной — ответила я, чувствуя, как горели мои щёки.
Я долго не могла уснуть и постоянно ерзала по дивану, услышав шум снизу, я поняла, что не единственная кто не мог уснуть.
— Айзек, — тихо позвала я.
— Да?
Я слегка привстала и посмотрела него.
— Тоже не можешь уснуть? — Спросила я.
Он покачал головой.
— Хочешь, я расскажу тебе историю?
Я смеюсь, и этот звук едва слышен в ночной тишине.
— Сказка? — переспросила я с любопытством.
Он кивает, его губы растягиваются в легкой улыбке.
— Да, сказка. Это могло бы помочь тебе заснуть. — повторил он, и на его губах появилась легкая ухмылка.
— Хочу, — ответила я всё ещё смеясь от абсурдности этой идеи.
Айзек устраивается рядом со мной на диване и стал рассказывать:
— Давным-давно, в далекой стране, жила маленькая девочка по имени Оливия. Оливия была любопытной находчивой девочкой, которая любила бродить по городу и исследовать окружающий её мир. Однажды, бродя по лесу, она наткнулась на прекрасный кристалл.