class="p1">Вообще-то, не пью. Но сейчас мне эта идея не кажется такой уж плохой. Может, хоть успокоюсь. Делаю пару глотков, и горло начинает гореть.
Ух! Это я, кажется, зря.
Тут же закрываю фляжку и корчусь. Гадость какая!
— Понятно, нужно было предложить тебе воды, — говорит Кирилл, и я замечаю на его лице усмешку. Не злую. Напротив, смотрит так, будто у него на переднем сиденье не я сижу, скривившись, а котенок безобразничает.
— Вода, кстати, тоже есть, — продолжает он, пока я справляюсь с жжением во рту. — На заднем сидении.
Бросаю взгляд и невольно удивляюсь. Не думала, что в этом автомобиле вообще есть задний ряд. Но он тут. И вода тут. Вот только как дотянуться?
Ой. Стоп! О чем я думаю? И вообще, куда мы едем?
— Слушай, — зову я его, и в голову тут же бьет адская боль. Зажмуриваюсь.
— Что? — раздается ожидаемый вопрос после моей неожиданной паузы.
— Куда мы едем? — выдавливаю из себя слова, и чувствую, как в голове мутнеет все сильнее. Это коньяк так дал по мозгам?
— В больницу, — преспокойно заявляет он. — Обработают раны, отвезу тебя домой. Адрес какой?
— Не надо в больницу, — “сразу домой” — хочу сказать я, но на меня накатывает такая волна усталости, что я не могу договорить предложение до конца. Тьма окутывает зрение, и я последнее, что я чувствую, как тело растекается по спинке кресла, становясь все тяжелее и тяжелее.
Нет! Только не это!
Больно.
Голова раскалывается так, будто ее в колокол засунули и били по нему добрый час. Все тело ноет. Хочу открыть глаза, но свинцовые веки не подчиняются с первого раза.
Переворачиваюсь на бок, ощущая под собой пружинистый непривычно мягкий матрас вместо бугристого старого дивана. Еще этот запах цитрусов и древесины…. Что?!
Испуг током пробивает тело, и я распахиваю те самые глаза, которые упорно не подчинялись, вскакиваю с постели, и тут же зажимаю рот, чтобы не вырвало. Втягиваю воздух, успокаиваюсь и во все глаза таращусь на совершенно незнакомую комнату.
Серые стены, черная гитара, отполированный темный паркет, громадная кровать в мягкой обивке, на которой я сейчас и сижу.
Боже! Почему на мне чужая футболка?! Где мои вещи?
Что произошло?! Где я?!
Воспаленный слух улавливает приближающиеся шаги, и я тут же кидаю взгляд к белой двери. Черная матовая ручка тянется вниз, и я вздрагиваю. В комнату входит Он!
Глава 8. В его доме
Белая идеально выглаженная рубашка, обнимающая крепкие широкие плечи и мощные мышцы груди. Темно-синие приталенные брюки, подчеркивающие длину ног.
Идеально уложенные темные волосы. И как Кириллу всегда удается так отлично выглядеть?
— Проснулась, соня, — изгбиаются в легкой ухмылке его губы, и он ловит мой растерянный взгляд.
— Д-да, — отвечаю я, и тут же думаю, куда себя деть, ведь нахожусь в одной лишь мужской футболке. — Почему я здесь? И в… этом?
— Сама как думаешь? — спрашивает он, в голосе проскальзывают веселые нотки, а вот опасный взгляд прищуренных глаз мне совсем не нравится.
Так Кирилл все больше похож на хищника, от которого еще никто не убегал. Но, хоть убейте, я чувствую, я знаю, что этот опасный зверь не причинит мне зла. Понятия не имею, откуда это глупое чувство! Я ведь знакома с ним все-то несколько дней.
— Я отключилась в машине, — тихо говорю ему, и он кивает.
— Ага, — подтверждает Кирилл, отмеряет длинными ногами несколько шагов в мою сторону и присаживается на край кровати.
Кажется, он не замечает, как внутри меня нарастает сейчас смущение. Я в таком виде, в чужой спальне, а этот приятно пахнущий мужчина сидит на одной кровати со мной. Хоть бы не покраснеть. Буду выглядеть полной дурой в своем-то возрасте.
— А потом тебя укачало, — добавляет он, и к смущению добавляется еще и стыд.
Меня, что, вырвало при нем? Только не это! Скажите, что это шутка! Я же не переживу. Можно прямо сейчас под землю провалюсь?
— Да не переживай ты, я нашел, во что тебя переодеть, — говорит он, и я вспыхиваю еще сильнее.
— Что?! — я в прямом смысле подпрыгиваю на месте. А Кирилл как сидит со спокойствием хозяина жизни, так и сидит. — Так это ты меня переодел?
— Угу.
Кажется, я сейчас взорвусь!
— Что, тебя никогда не раздевал мужчина? — подшучивает он, и я окончательно превращаюсь в помидор.
— Мне только восемнадцать!
— Мда, девочка. Я тебя, наверное, сейчас удивлю, но далеко не все восемнадцатилетние — девственницы. Даже скажу иначе, ты — редкость, — заявляет он, а я замечаю, что с его лица ушла та хищная улыбка. Он будто бы стал немного серьёзней, но от него по-прежнему веет теплом.
Сижу и смотрю на него большими глазами, как кролик на удава. Удава, который передумал меня есть. Пожалел?
— Ладно, приводи себя в порядок. Позавтракаем, и я отвечу тебя домой, — говорит он, выходят из комнаты. — Родным позвони, они беспокоились.
Что?
Точно! Тут же оглядываю комнату в поисках мобильного. Вот он! Сколько пропущенных! Три от мамы. Она меня прибьет!
И не только она. Наспех отправляю голосовое сообщение маме, а затем открываю целую простынь с руганью от Мегеры.
Вообще-то, её Алла Юрьевна зовут, но за спиной персонал зовет её именно Мегерой. Я вслух не произношу, но, если честно, то полностью согласна.
Дочитываю целый список угроз, заканчиваются фразой "Уволю нахрен!", и хочу ей позвонить, но вовремя останавливаюсь.
Вряд ли она обрадуется моему звонку в такой час после ночной смены в клубе. Но сообщение написать надо. Надеюсь, она меня простит и не уволит "нахрен", как она выразилась. Хотя….
От мыслей, что могу потерять еще одну работу, когда она так нужна, во рту появляется горечь. Но сидеть и грустить некогда.
Быстро одеваюсь в одежду, принесенную Кириллом, выстиранную, но без единого залома. И пахнет она вкусной отдушкой.
Выхожу из комнаты и, к собственному удивлению, обнаруживаю, что квартира двухэтажная, и столовая внизу.
От еды отказываюсь, хотя живот крутит от голода. Стыдно, да и мама ждёт.
— Хорошо, — в этот раз Кирилл не настаивает, но велит мне захватить тост с собой в машину.
Непривычно.
Когда с нами жил отец, он строго запрещал есть и пить в машине — крошки, грязь. Странно, конечно, что человек, который спокойно оставлял грязную посуду на столе после еды, пил кофе из-под чашки от чая, даже не сполоснув её, и носил носки до стадии, когда они стоят сами, так заботился о чистоте в машине. Но это факт.
Послушно беру то,