был зачислен в компанию.
Заходили через зачарованный холм, именуемый в народе эльфийским, хотя Чумп походя обронил, что к эльфам он никакого отношения не имеет. Здесь буквально в воздухе ощущалась напряженная магия, но дварф, хоть и морщился, прокладывал через нее курс не сбиваясь с походного шага. Солнце и луна в какой-то момент попросту замелькали над головой, хотя за время их смены успевалось сделать всего несколько шагов, да и как потом установил дотошный книжник, весь их поход занял всего пару дней. Потом был вход в пещеру — там, где раньше его не было, или вернее там, где он был всегда, а вот они ранее не бывали; в целом очень похоже на то, как в свое время друид Зембус водил лесными тропами, выводя из одного края в другой за считанные шаги. Под землей водилось много всякого недружелюбного, случалось и живое, и не вполне, а под самым искомым аббатством, куда насилу выволоклись побитые и помятые, вовсе нашелся всамделишный демон... В общем, хорошо погуляли, душевно. Из сокровищницы аббатства, которую демон снизу оберегал от вторжения, Хастред пополнил свой прохудившийся семейный бюджет, дварф увел корону тонкой работы, орчанка небрежно отмела драгоценности и завладела старым неброским щитом с облупившейся эмблемой, а Чумп долго копался во всех сундуках и, похоже, нашел что искал, но что именно — Хастред разглядеть не успел, потому что оно тут же исчезло у Чумпа в кармане. Выходить сложным путем сил ни у кого, включая двужильного дварфа, не было, так что вышли как положено — давя по пути монахов, более похожих на разбойников, и разбежались сразу за воротами.
Хастред как раз поспел поймать у эльфийского дачного поселка свою по обыкновению разъяренную жену, скромно открутился от ядовитого вопроса, где прохлаждался; узнал, что на одном острове с этими замшелыми снобами она задерживаться не собирается, и пошел искать дальнейшие пути миграции.
Поиск путей привел к порту, где встретился еще один старый знакомый, забредший далеко от исторической родины — сэр Кижинга, нежданно негаданно перековавшийся из блестящих рыцарей в пираты и за это приговоренный к повешению. Вот бы где пригодилась помощь Чумпа, но его уже и след простыл, а послать гоблину мысленное послание не смог бы даже квалифицированный телепат. К счастью, Тайанне еще не успела затушить в себе пламень чувств от встречи с родней, так что ей не пришлось долго намекать на устроение диверсии. Под треск пылающих балок Хастред перерубил уже захлестнувший шею орка канат и уволок висельника с эшафота. От преследования развязанный Кижинга отбивался уже сам за себя и за того парня, ибо при смене класса ему явно позабыли купировать боевые навыки. По инерции они не только отмахались, но и чуть было не захватили местный форт стражи, поскольку орк так лихо мельтешил двумя мечами, что не видел толком, куда идет.
В благодарность за спасение Кижинга пригласил парочку на борт своего пиратского брига, спрятанного от загребущих рук закона в потайной бухточке неподалеку, и вызвался доставить куда будет нужно. Поскольку куда нужно — никто не знал, орк предложил сходить с ним куда нужно ему — далеко на юг, где посреди Черного Континента лежит его родная Мкалама. Сказано — сделано, туда и отправились.
В Мкаламе Кижинга, как оказалось, был на хорошем счету даже с учетом его странной профессиональной рокировки. Не видели местные темные во всех смыслах аборигены никакой разницы между рыцарями и пиратами — те и те, мол, ездят в далекие дали, чтобы там кому-нибудь по башке настучать и отобрать в свою пользу имущество побитого. От пирата толку еще и больше — он может в свой корабль загрузить товары, которые караваном через сухопутную границу еще и не пропустят, и свезти их куда следует. Селиться тут не выглядело хорошей идеей, хотя Кижинга и предложил оставаться сколько влезет в его местной хибарке, более похожей на маленький замок со всеми положенными контрфорсами и бастионами. Зато на восток, в сторону Гундийского океана, ходили большие торговые караваны, и присоединившись к ним можно было проехать весь континент поперек без большого риска, повидать новые страны, продать глаза и вообще культурно провести время.
Путь занял почти полгода, Тайанне по ходу дела сложила, а позже и запатентовала, заклинание-репеллент, а Хастред выучил два новых языка, освоил технику боя ассегаем, три раза травился пальмовым вином и поссорился с целым племенем, нагло утверждавшим, что птицы рок круче драконов (хотя и не видевшим ни тех, ни других — что, впрочем, никак не отменяет их права на собственное мнение).
На восточном побережье Черного Континента тоже процветало торговое мореходство, и следующим пунктом назначения стала Гундия.
Запах в Гундии был тяжелый, и первое, на что обратила свое аристократичное внимание Тайанне — это несклонность гундийцев что-либо с этим делать. Напротив, каждый норовил и свою лепту внести в окружающий колорит, не гнушаясь даже справлением нужды посреди города. Наверное, по образу и подобию здешнего священного животного — коровы. К чужакам здесь относились с подозрением, золото западного мира долго и настороженно пробовали на зуб, а эльфийское происхождение в этих краях воспринималось скорее как отягчающее обстоятельство — некогда господа эльфы пытались возвести тут свою колонию, будучи прельщены теплым климатом, плодородными землями и дешевой рабочей силой, но так и не преуспели. Вполне возможно, что не в последнюю очередь из-за невозможной тяги местного населения все, что угодно, делать под аккомпанемент своих дребезгучих песен и колыхательных танцев, вызывающих у высокоразвитых нервные конвульсии.
Хастред кое-что читал про историю этих мест, и про героев, и про зарождение философии, грозящей однажды попереть все религии, но наверное впервые за всю историю своих путешествий не приглядел себе тут ничего, чем хотел бы заниматься. В брахманы, коим он несомненно являлся по своей природе как записной грамотей и эрудит, его зачислять не поспешили и вообще намекнули на необходимость грамотно переродиться в нужной варне. Тут было бы над чем подумать, но выяснилось, что брахманам и мяса не положено, а это уж совсем не по-гоблински. Воинам, которых набирали из кшатриев, мясо вроде дозволялось, более того, можно было бы попробовать кшатрием-приемышем прикинуться, но к ним предъявлялись такие требования, как здоровое честолюбие, правдивость, благочестие и благонравие, а также многое другое. Что именно означает большинство этих качеств, Хастред знать не знал, а которые таки знал (например правдивость), тех достоверно не имел. Сура, местный заменитель пива, и рядом не плескалась с горландским стаутом,