Китонии бились с союзниками некромантов из островного Ятана. После, когда стало ясно, что уссурийцы доколачивают врага, показательно и демонстративно (как все, что они когда-либо делали) подключились и эльфы, разумеется, на стороне победителя. Но когда война была окончена, а Император Йозеф Железный преставился, Империя постояла еще по инерции, да и рассыпалась, или же, если слушать иных авторов, растащена была неумными управителями и жадными стяжателями на множество автономных территорий. Включая, например, приснопамятные Продолбайские княжества, некогда тоже в состав Империи входившие и где уссурийцы (а надо отметить, что уссурийцы отчетливо брезговали делиться на этнические группы, предпочитая называть каждого, кто с ними духом и делом — своим, уссурийцем, неважно каких кровей) немало всего построили.
Здесь не задерживались, ехали неторопливо, продвигаясь на запад, но Хастред получал немалое удовольствие, общаясь по пути с каждым встречным, и потихоньку начинал понимать причины неприязни эльфов к этим людям. Если одним словом, то — зависть. Да, элементарная зависть к тому, у кого есть очень тобою желанное, но отъему не подлежащее. Способность повернуться спиной и не ждать в нее ножа. Никогда мастерам интриги этого не получить, ведь без этого их самих не станет.
Выглядела Уссура бесконечной, и хотя быть такого не могло по причинам хотя бы чисто географическим, ведь где-то же должны были и другие страны ютиться, по пути надо было как-то решать вопрос с пропитанием, а Чумп как назло не подворачивался. Пришлось заезжать в крепости, веси и городки, спрашивать насчет возможности быстро подработать. К удивлению своему и неудовольствию, Хастред быстро установил, что средний уссуриец совершенно не выносит карьерного роста и при продвижении по социальной лестнице быстро обращается в это самое... даже специальный квас ему для этого не требуется. Правда, нет худа без добра — власть имущие начинали лебезить перед Тайанне, словно бы она им была родной тетушкой, собирающейся вот-вот двинуть коней и оставить наследство в пользу того, кто ей лучше сапоги надраит. Далеко за гранью обычной вежливости. Тем более что на самого Хастреда оное раболепие не растягивалось, стало быть, не в приезжести дело и даже не в ушах, которые и у него острые, а в этом самом... эльфизме. Но по крайней мере не было проблем с ночевкой или припасами в дорогу, а взамен благодетели охотно принимали пустые заверения, что мол живы будем не забудем. В целом не раз посещало Хастреда подозрение, что на определенном этапе вертикального взлета в голове уссурийца поселяется убеждение, что еще немного и он переродится в эльфа, тут-то ему друзяки из этой среды ой как понадобятся. Уточнять, так ли оно на деле, он постеснялся, а что такое невозможно никак вообще — знал наверняка. Даже знаменитая клирическая молитва о чуде, и близкое к ней по действию магическое заклинаниеWish, никоим образом не могла бы создать эльфа из хуманса. Эльфы-то это знали тоже, да и хумансы могли бы отследить, что будь ты хоть князь, хоть даже светлый князь, над прочими князьями главенствующий — даже ушей не прибавится, разве что собственные короной в стороны отклячит. Так что чем эльфы обязаны подобному чиновному подобострастию в стране, которую сами же люто ненавидят — только гадать и оставалось. Кстати, и отношение к собственному народу у перевоплощенцев живо перековывалось на брезгливое, ни дать ни взять эльфийское, порою граничащее с желанием извести и не потерпеть — но, похоже, народ за многие лета приспособился к этой склонности своих властных структур и старался жить припеваючи, по возможности им на глаза не вылезая. Чисто гоблинская позиция, надо отметить, что еще больше укрепило хастредову симпатию.
Также загадочная девиация не миновала местных уссурийских лицедеев, это Хастред выяснил, попав на представление на крупной ярмарке, случившейся по пути, и вызвавшись помочь с декорациями. Таская громоздкие мебеля, краем уха он прислушивался к беседе пары мордастых оплывших деятелей от, простите великодушно, типа искусства, и беседа оная состояла в основном из поношения публики. Нет, понятное дело, всякому хочется двинуть в морду тому, кто лузгая семечки пялится как ты работаешь. Но это ж не повод еще и чернить бедолагу по всякому, словно бы ты великий князь, за утро дважды мир спасший от порабощения дуподрюками, а он тебе кучу навалил на прибор для завтрака и твоей великокняжеской бородою подтерся. Не бывает вообще настолько сквернавцев, насколько оными полагает среднего славного уссурийца столь же средний уссурийский лицедей. Эти тоже перед эльфийкой заискивали, испрошая одобрения и словно бы напрашиваясь на приглашение на гастроли; а Тайанне опытно избегала опасной темы — что она де из своего племени откровенный изгой, приглашать некуда, да и на чай последние копейки выгребать приходится.
Пока Хастред разбирался в занимательной здешней социологии, подвернулась работа: изловить некоего Щегла-Разбойника, грабящего по окрестным лесам кого ни попадя. Дело казалось всесторонне выгодным и непыльным, пока этот щегол, на поверку оказавшийся лешим, не начал удирать в лесную глухомань. Хастред и Тайанне гнались за ним в меру своих урбанистических навыков, в результате чего ободрались до крови и завязли в топком болотце, где их и обнаружил еще один старый приятель. Зембус вообще обретался отсюда за тридевять земель, но умение срезать путь по лесу ему позволяло быть чуть ли не везде одновременно. За годы друид прилично погрузнел и перековался из неформала в почтенного предводителя секты, так что Щегла отечески пожурил за дебилизм и недостаточно высокий полет, который рано или поздно плохо закончится, болоту скомандовал выпустить старых приятелей (не диво что приказал, он всегда был горазд побеседовать с любым деревом, диво что болото послушалось и образовало под ногами пойманных опорную твердь), предложил пройтись с ним и через пару минут вывел на опушку. А потом посоветовал больше в лесу не своевольничать, а если какого щегла надо будет приструнить, то делать это с одного тычка прямо у дороги, потому что лес своих не выдает. И зашел за дерево, за которым исчез.
Хастред обозрел окрестности, счел их смутно знакомыми, покопался в памяти и убедился, друид вывел их туда, где они в свое время познакомились — к Северной Нейтральной Зоне, и вон с того пригорка видна будет старая добрая Копошилка, где он родился и провел значительную часть своей жизни. Ну что ж, выбор не худший. Был бы ум, вовсе бы отсюда не уходил, купил бы дом, пока было на что. С другой стороны, если бы генерал Панк в свое время из дома не ушел, сколько всего интересного было бы