— И Гердонез, очевидно, еще не последняя цель? — осторожно поинтересовался Бентанор.
— Разумеется. Скоро через Ринглеви к Императору проследует целый караван посольских кораблей из Валесты и Овелид-Куна. Эти трусливые крысы торопятся преклонить колени перед победителем, своими презренными подарками заслужить его милость и дружбу.
— А станут лишь очередными жертвами разыгравшегося аппетита Империи, — закончил печально старик.
Гонсет усмехнулся:
— Вы сами все понимаете, господин Иигуир. Глупо довольствоваться крохами, когда можно легко добыть себе все. Уже сегодня южане трясутся от страха, видя наползающую из полярной мглы силу. С каждым нашим шагом этот ужас будет еще больше крепнуть, пока последние ничтожества не осознают, не прочувствуют до печенок, что помимо бесславной смерти для них существует только путь покорности.
— Однако, насколько я знаю, король Валесты с союзниками из Рекадора способен выставить до двухсот тысяч воинов. Этот кусок может оказаться не по зубам...
— Бросьте, сударь, — отмахнулся мелонг. — Беда всего Архипелага в том, что он слишком долго жил в мире. Он ожирел и одряхлел. Какие были у королевств самые серьезные встряски за последние сто лет? Стычки с пиратами, пограничные споры, мелкие волнения черни и еретиков, династические междоусобицы... Разная дребедень, где все решалось сотней-другой гвардейцев да гурьбой заносчивых рыцарей. Ваши армии, сударь, превратились в стада увешанных железом баранов. Один солдат Империи, рожденный и вскормленный исключительно для войны, знающий только меч, кровь, бой и победу, стоит десятка разряженных в перья валестийцев. И это не пустые слова! Наши молодые львы еще поставят свои лапы на немощную грудь монархий.
Пока Гонсет вновь наполнял свой кубок, Бентанор молча поглядывал на него в нерешительности, потом тихо, себе под нос проговорил:
— Но ведь и львы уже обращались в бегство.
Мелонг замер и с недовольной миной покосился на собеседника:
— О чем это вы, сударь?
— Дошли до меня слухи, сир, будто не одни победы устилали путь Империи, — продолжил старик.
— Далеко же забредают эти слухи... — Гонсет нахмурился. — Вы имеете в виду неудачную высадку на Диадон? Готов признать, что это самый опасный наш противник на сегодня, только не заблуждайтесь, сударь, с оценкой их возможностей. Та кампания стала первым настоящим делом Императора, и провел он ее со всем азартом и самоуверенностью юности. Безусловно, лишь мальчишеством можно объяснить надежды с армией в пять-шесть тысяч человек подчинить себе Диадон, мы вынуждены были отступить. Однако с тех пор прошло много лет. Мощь Империи выросла неизмеримо, кроме того, нас питают теперь и вассальные страны. Диадон не уйдет от своей судьбы... Впрочем, вернемся к причинам, по которым вы оказались здесь... Но вы совсем не пьете, господин Иигуир! Вино — это то немногое хорошее, что осталось от дома Артави.
Бентанор поднял голову. Показалось, или вправду грозный правитель поспешил скомкать неприятную тему?
— Вернемся все же к причинам, — отодвинул старик кубок.
— Хорошо. — Гонсет снова опустился в соседнее кресло. — Хочу признаться, мне понравился Гердонез, хоть я здесь и недавно. Ваша страна красива и обильна, однако нынешнее ее состояние плачевно. Не будем спорить, кто в том повинен — мы или ваши бездарные прежние правители. Теперь Гердонез становится неотъемлемой частью Империи, следовательно, тяжесть заботы о своих здешних подданных ложится на нас. При всем том я отчетливо понимаю, что мелонги еще долго будут оставаться чужаками в этих краях. Посему уважаемый, известный и влиятельный гердонезец... то есть такой человек, как вы, господин Иигуир, мог бы стать очень важным связующим звеном между Империей и Гердонезом... — последние слова мелонг произнес с отчетливым нажимом, пристально глядя в глаза старику.
— Иными словами, сир, вы предлагаете мне пост губернатора имперской провинции Гердонез? — медленно проговорил тот.
— Губернатора, консула, префекта — название не имеет значения, можете выбрать любое или придумать новое. Нам нужны вы сами, ваши знания и авторитет. Как видите, сударь, я предельно откровенен и в ответ рассчитываю на такое же чистосердечие.
— В чем же будет заключаться моя деятельность? — спросил Бентанор после минуты задумчивого молчания.
— Вы станете главой здешней власти. Наместник, присланный Империей, останется на острове, контролируя, главным образом, политические и военные дела. Все же остальные вопросы, все управление на местах отойдет к вам. В конце концов, Империи нужны от Гердонеза прежде всего порядок, лояльность и подати. Способы достижения этого нас мало интересуют.
— И что, наместник не сможет вмешиваться в мои дела?
— Только в исключительных случаях.
— Однако приоритет интересов Империи сохраняется?
— Безусловно, ведь Гердонез отныне вассальная страна. Предстоит менять гордыню на спокойную жизнь под надежной защитой, господин Иигуир. Утешайтесь, что такой выбор уже сделали за вас сильные мира сего.
Еще одна долгая минута молчания.
— Мне чрезвычайно лестно ваше предложение, сир, — наконец заговорил Бентанор, — только, боюсь, наряд правителя не для старческих плеч. В мои годы браться за такой труд...
— Ох, господин Иигуир, — раздраженно махнул рукой Гонсет, — как меня замучила эта ваша дипломатия! Скажите ясно и прямо, что просто не желаете сотрудничать с нами.
— Я действительно не молод, — Бентанор пожал плечами, — и срок, отпущенный мне Творцом, истекает... Да и желания сотрудничать у меня и впрямь мало.
Гонсет усмехнулся:
— Оскорбляет мысль о примирении с «кровавыми захватчиками»?
— И это в том числе.
— Но, милейший господин Иигуир, кровь и жестокость есть неотъемлемые черты нашего времени, тут ничего не изменить. Попробуйте посмотреть на происходящее не с позиции сиюминутных эмоций, а как ученый, мыслитель, в мгновение ока озирающий века прошлые и грядущие. Не вы ли сами во второй части своего трактата «Двадцать языков Архипелага» рассуждаете о том, что все народы Срединных Островов обречены в конечном итоге на слияние в единое государство? Обречены всей своей историей, интересами, природой, наконец. При нынешнем положении дел подобное объединение может растянуться на многие столетия, и в тот момент, когда появилась сила, способная осуществить это неизмеримо быстрее, вы отказываетесь поддержать ее! Будьте же последовательны, сударь, и кровь жертв нашей эпохи сторицей окупится процветанием Архипелага в будущем. Это ведь ваши слова: «В единстве сущих народов обретет Поднебесная новое свое величие».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});