Прошло не менее трех мучительных часов, прежде чем на пороге вновь появился знакомый офицер. Взяв на этот раз только одного воина, он жестом предложил Иигуиру следовать за собой. Пройдя парком, конвой обогнул крыло дворца и по задней лестнице поднялся на второй этаж. Раньше Бентанор несколько раз бывал тут, потому без труда узнал небольшую, лаконично обставленную комнату, куда его провели через анфиладу пустых залов. Кабинет, специально отведенный для личных аудиенций, связывался отдельным коридором непосредственно с королевскими покоями. В народе в свое время бродили упорные слухи, будто Сигельвул Артави встречался тут с любовницами. Иигуир мог бы засвидетельствовать, что такое вряд ли имело место. Хотя бы ввиду скудости меблировки. Здесь обычно принимались особые гости, контакты с которыми по каким-либо причинам не желали демонстрировать двору.
Стражник остался за дверьми, офицер застыл у входа, а Иигуир позволил себе тяжело опуститься в одно из кресел у стрельчатого окна, благо возражать никто не посмел. Так они прождали еще полчаса.
Затем в «королевском» коридоре послышались шаги, в кабинет вошел невысокий, щуплый, нарядно одетый человечек, остроносое лицо которого показалось старику знакомым. Человечек тщательно оглядел Бентанора и лишь затем, растянув губы в улыбке, шагнул к нему:
— Рад вас видеть в добром здравии, мессир. Надеюсь, не обиделись на несколько необычный способ приглашения? Поверьте, это была вынужденная мера, о которой я искренне сожалею.
Иигуир, наконец, вспомнил, что пару раз встречал этого человека во время приемов во дворце. Кажется, звали его Андоди, и служил он кем-то вроде секретаря при первом камергере государя.
— Так это вы, сударь, изволили прислать мне столь странное приглашение? — сухо осведомился Бентанор, продолжая сидеть.
— О, нет, что вы, мессир! — улыбка Андоди буквально источала елей, и это старику не понравилось особо. — Вас пожелало видеть лицо несравненно более важное и могущественное, чем я, жалкий грешник. Уверяю вас, сейчас в наших краях нет границ его власти, любой лишь раб ему и слуга.
— Надеюсь, это не Господь Бог? — невольно съязвил Иигуир.
Секретарь с укоризной покачал головой:
— Напрасно вы так, мессир. Это не Господь, хотя настоятельно советовал бы отнестись к нему, как к самому Вседержителю, с покорностью и благоговением. С вами хочет беседовать сам господин Гонсет...
Иигуир встретил зловещее имя бесстрастно.
— Не забудьте же мои слова, мессир, и проявите должное благоразумие. — Откровенно озадаченный его спокойствием, Андоди поклонился и вышел.
Еще минут десять строгой тишины, вновь мерный звук приближающихся шагов, и через порог переступил высокий, атлетического сложения мужчина. Потертое солдатское одеяние обрамлял накинутый поверх синий с золотым позументом королевский плащ. Бренор Гонсет, покоритель Гердонеза, наместник Императора Вингрелла, гроза и ужас страны. Ему было около сорока, с пятнадцати лет он жил войной, собственным мечом заслужив себе роль правой руки Императора. Резко очерченное, по-своему красивое лицо выдавало человека весьма не глупого, но чаще ставящего на свою жесткую, непоколебимую волю.
Несколько мгновений Гонсет в упор, изучающе разглядывал старика. Затем, властным жестом отправив офицера, прошел через комнату и присел рядом в жалобно пискнувшее кресло. Бентанор, только что поборовший желание вскочить на ноги, едва заметно поклонился. В конце концов, перед ним был враг, зверь, способный в упоении всесилия на любую выходку; толика достоинства вряд ли изменила бы что-то в его намерениях.
— Я рад принимать у себя самого известного человека этой земли, — раздался низкий, с хрипотцой голос мелонга. — Многие короли и полководцы не пожалели бы половины своего могущества, чтобы достичь той славы, которой вы, сударь, добились исключительно своим гением. — Гонсет устало провел рукой по глазам. По-гердонезски он говорил довольно чисто, но повелительный тон был ему явно ближе комплиментарного. — Пожалуй, нет места на Архипелаге, где бы ни пели дифирамбы великим творениям Бентанора Иигуира. Как раз вашим именем, думаю, будут называть далекие потомки нашу эпоху.
— Вы переоцениваете мои заслуги, сир, — аккуратно остановил его старик.
— Отнюдь. Когда передо мной встала задача найти самого уважаемого человека страны, никто не смог даже на секунду соперничать с вами.
— Никто не смог претендовать на право пройтись по городу под конвоем?
Гонсет безучастно пожал плечами:
— Надо же было как-то устроить эту встречу. Отыскать такого скитальца, как вы, сударь, оказалось совсем не просто.
Вошел офицер, неся на подносе кувшин с вином, пару серебряных кубков и блюдо с фруктами. Еле коснувшись губами бокала, Иигуир вернул его на стол:
— Как я понимаю, сир, не только желание увидеться со мной побудило вас на столь хлопотные поиски?
— Естественно, — встрепенулся Гонсет. — Вы, сударь, долгое время бродили по провинции и, видимо, не до конца представляете сегодняшний расклад сил на Архипелаге. Хочу кое-что объяснить вам... — Он встал и зашагал по комнате. — Империя мелонгов, которую я здесь представляю, ныне становится главенствующим фактором, определяющим судьбы остальных стран. После покорения Гердонеза это надлежит принимать как неизбежность. Вытерпев века безвестности и унижений, Мелонгез, наконец, возвращается в мир, готовый указать чванливым соседям подобающее им место. Созданная нами военная машина, сударь, не имеет себе равных. Железная поступь наших полков сотрясает прогнившие троны островных монархий. Как немало повидавший воин, могу заверить, что во всем Архипелаге нет силы, способной замедлить продвижение мелонгов на полдень. Королевства Борден и Илиери сложили оружие, чуть завидев наши боевые знамена, сильно укрепленный Тиграт был захвачен за полторы недели. Месяц действий армии, составляющей едва ли не половину мощи Империи, и у наших ног славный Гердонез! Разве могли помыслить о подобном герои древних войн? — Он залпом осушил свой кубок.
— И Гердонез, очевидно, еще не последняя цель? — осторожно поинтересовался Бентанор.
— Разумеется. Скоро через Ринглеви к Императору проследует целый караван посольских кораблей из Валесты и Овелид-Куна. Эти трусливые крысы торопятся преклонить колени перед победителем, своими презренными подарками заслужить его милость и дружбу.
— А станут лишь очередными жертвами разыгравшегося аппетита Империи, — закончил печально старик.
Гонсет усмехнулся:
— Вы сами все понимаете, господин Иигуир. Глупо довольствоваться крохами, когда можно легко добыть себе все. Уже сегодня южане трясутся от страха, видя наползающую из полярной мглы силу. С каждым нашим шагом этот ужас будет еще больше крепнуть, пока последние ничтожества не осознают, не прочувствуют до печенок, что помимо бесславной смерти для них существует только путь покорности.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});