— Именно, — кивнула я. — Как я понимаю, твоя мать была довольно богата.
— Мама была вторым ребенком графа Раймиста, — пояснила девушка. — Тот перед смертью отписал ей часть незакрепленных короной земель, а это золотые рудники в горах.
— Вот! — усмехнулась я. — Вот и мотив. Они хотят лишить тебя этого наследства.
— Но зачем?
— Затем, что это надо не твоему отцу, а твоей мачехе, — ответила я.
— Но… разве в этом есть какой-то смысл? — удивилась девушка.
— Давай рассуждать, — предложила я и перевернулась на спину. — В данный момент все принадлежит семье и неделимо до смерти твоего отца.
Лотта тяжело вздохнула, но ничего не сказала.
— Он выглядит не слишком хорошо, но не ведет себя, как умирающий, — быстро добавила я. — И не похож на того, кто внезапно озаботился темой наследования. Он разговаривал со мной как человек, собирающийся жить еще очень долго и воспитывать своего сына.
— И что?
— А то, что в таком случае нет необходимости требовать от тебя отказа, — пояснила я. — Замуж тебя они отдавать не хотят, так?
— Так, — с печалью согласилась Шарлотт.
— Значит, тебе деваться некуда, ты и дальше будешь жить здесь, — продолжила я развивать свою мысль. — Это может продолжаться еще годы, десятилетия. И возраст у твоего отца не такой уж преклонный, чтобы он о чем-то беспокоился.
— Верно.
— Но почему-то тебя уже довольно продолжительное время изводят требованиями отказа от наследства.
— Вот уже пять лет.
— Именно, — кивнула я. — А ведь пять лет назад никакого брата у тебя не было!
— И что это значит?
— Это значит, что всю историю с наследованием затеяла Марвилет, — ответила я. — И это значит, что она уже давно обдумывает, как избавиться от твоего отца.
— Не может быть! — воскликнула девушка и прихлопнула рот ладонью.
— Почему же? — хмыкнула я. — Ты же сама говорила, что она отравила твою маму и сделала из тебя проклятую.
— Ну…
— Не «ну», а так и есть, — оборвала я строго. — К тому же она попыталась что-то сделать с тобой перед самым отъездом.
— Я так и не поняла, что именно, — призналась Лотта. — И пострадала не я, а ты.
— Ощущения странные, — согласилась я. — Я до сих пор чувствую себя более вспыльчивой, более эмоциональной, чем раньше. Вероятно, эти чары должны были усилить твою нервозность и страх, выставив перед отцом обезумевшей плаксой.
— Что? — даже немного обиделась девушка.
— Я для примера, — миролюбиво отмахнулась я, — не принимай близко к сердцу.
— Нет, — чуть помолчав, прошептала Шарлотт. — Ты права. Я бы рыдала и билась в истерике. Для меня бы вызвали лекаря и тот бы объявил меня безумной.
— И тогда бы твой отец преспокойно написал королю с просьбой дать возможность лишить тебя прав? — с прищуром спросила я.
— Да, король обязательно разрешил бы, — кивнула Шарлотт. — И никто бы не стал разбираться.
— А вместо этого попало мне, — хмыкнула я. — Мы же различаемся с тобой.
— Ты гораздо решительнее меня! — заверила Лотта.
— И стала еще более решительной, чем была прежде, — согласилась я, вспомнив тот детский сад, который устроила.
— И как теперь быть? — вздохнула Шарлотт. — Я совсем не хочу, чтобы Марвилет извела отца.
— А что ты можешь сделать? — удивилась я. — В твоих силах лишь отказывать отцу, не подписывать бумаги и быть осторожной.
— А ты?
— А что я?
— Как же теперь быть тебе?
— Мне нужно искать способ вернуться обратно, — вздохнула я, стараясь не думать о том, что вот уже три недели обитаю в чужом мире и все эти три недели друзья и родные не знают, где я нахожусь. Даже если вернусь, то будет очень сложно объяснить, что же со мной случилось и где я все это время пропадала. Мрак!
— Я хочу, чтобы у тебя получилось, — улыбнулась мне Лотта.
— Я тоже, — кивнула я. — Давай спать. Тебе ли не знать, как ужасно неудобно трястись в карете, спать в гостинице. Так еще и твой отец! Я честно думала, что хотя бы на несколько дней останусь в замке, но он выставил меня в тот же день!
— Так всегда было, — вздохнула Шарлотт, натягивая одеяло до подбородка. — Я никогда не ночевала там, отец боялся, что из-за меня ночью кто-нибудь умрет.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Я не боюсь, так что давай спать, — обняв девушку, шепнула я.
— Ты дверь заперла? Няня сегодня вернулась от родственников, у которых жила во время моего вроде как отсутствия, удивилась, что пропала часть запасов из кладовки и очень странно на меня смотрела. Не хочу, чтобы она утром обнаружила еще и тебя. Хотя надо как-то это решить. Нельзя от нее и дальше скрывать, — сонно прошептала девушка.
— Заперла-заперла, — пробормотала я. — Давай спать. Завтра все решим.
* * *
Я проснулась среди ночи от собственного кашля. Стоило вдохнуть — и легкие наполнились дымом, голова закружилась. Я чуть не потеряла сознание, но какая-то часть меня вырвалась на свободу, борясь за жизнь. Я вскочила, натянула халат и попыталась открыть дверь в коридор, но обожгла руку.
Только теперь я услышала, что за дверью бушует огонь, пожирая все на своем пути.
«Святые печеньки, там же няня Бетт!» — я обреченно прикусила ладонь, не представляя, как буду выбираться из этой огненной западни.
— Лотта! Лотта! — Я бросилась к кровати и стала трясти девушку. — Просыпайся же! Шарлотт!
— Что? — вяло спросила она и закашлялась. — Ой, что происходит?
— Поднимайся! Нужно выбираться! Дом горит! — пролаяла я и бросилась к окну, собираясь его распахнуть, но тут выяснилось, что с той стороны тоже бушует пламя и облизывает деревянную раму. — Вот же!
Я быстро осмотрелась, пытаясь сообразить, что предпринять.
— Шерлин, мы сгорим, — запричитала на кровати Лотта, пытаясь спрятаться под одеялом.
— Выбирайся, дура! — рявкнула я и внезапно для себя отчетливо зарычала. — Одевайся! Живо! Мы не сгорим!
Единственной возможностью спастись было или попытаться выпрыгнуть из окна, или разыскать ключ от двери в гардеробной Шарлотт, выходившей прямо в лес.
Прежде мы эту дверь не открывали, потому что девушка утверждала, что потеряла ключ, но теперь мне ничего не оставалось, как постараться найти его за несколько минут.
— Давай же! — рявкнула я на подругу, попутно выдергивая из стола ящики один за другим. — Или я сама тебя одену!
— Няня Бетт, — прохныкала Шарлотт.
Стараясь не дышать глубоко, я на секунду замерла, а потом шагнула к Лотте и спокойно сказала, стараясь, чтобы девушка меня услышала и поверила:
— Нам нужно сначала выбраться самим, а уже потом пытаться помочь няне. Понимаешь? Мы не сможем ее спасти, находясь внутри. Так что давай, заканчивай рыдать и накинь на себя что-нибудь.
Шарлотт закивала и, ворвавшись в гардеробную, принялась судорожно натягивать на себя все вещи, которые попадались ей под руку. Я сглотнула и продолжила поиски, но в ящиках ключа не было. Зарычав от бессилия, я снова попробовала подступиться к двери из комнаты, но та прогрелась уже настолько, что жар исходил не только от ручки, но и от дерева. Зашипев, я сдернула со стула брошенный туда черный плащ Шарлотт, накинула его на себя, натянула рукав и попробовала снова, но металл раскалился почти докрасна, и ткань плаща тут же занялась. Сбив пламя, я с рыданиями кинулась к тазу с водой и быстро сунула в воду руку.
— Мы сгорим, — прошептала я, глядя, как огонь лижет стекло за окном.
Подхватив край плаща, я обмотала им обожженную руку, и тут из кармана на пол выпал латунный ключ. Тот самый, что я подобрала в доме графа. Промедлив всего секунду, я схватила ключ и бросилась в гардеробную. Ни на что не надеясь, я подбежала к двери и ткнула ключом в замочную скважину. К немалому удивлению и радости ключ не только подошел, но и провернулся, огласив маленькую комнатку хриплым скрежетом старого замка, на миг перекрывшим треск пламени. Хлопнули рычажки, шестеренки сдвинулись с места, и замок раскрылся, позволяя мне растворить дверь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Лотта, скорее! — рявкнула я и обернулась к девушке, но той не оказалось в гардеробной. — Вот черт!