родители в Дании? — Вдруг спросил мужчина Олю.
— Да, — ответила молодая женщина.
— Дания так Дания, — задумался Александр, которому было явно не охота в Париж после такого времяпровождения с новой избранницей сердца.
Ольга скромно обняла мужчину, который посмеялся над робкой своей любовницы…
…Беатриса, подруга Путилина, не заставила себя долго ждать. Женщина подошла к детективу и попросила взять его под руку. Ревенко засмеялся, и порывался было уйти. Но Беатриса ловко взяла обоих мужчин на себя, и они пошли в другую сторону — чтобы не мешать Петровской и Бельскому.
— Певцы. — Сказал Путилин, покосившись на Бельского.
— Да? — Вытянула шею Беатриса так, что она чуть было не хрустнула в одном месте. — Что ж Вы раньше не сказали? Нужно было брать автограф!
— Он с ней,… — покраснел Путилин.
— Ну договаривайте, — засмеялся Ревенко. — Назвался груздём…
— Ой! — Поняла Беатриса, тоже слегка покраснев. — Дальше не надо. Дальше совсем неприлично.
Ревенко засмеялся ещё громче, может, и Александр слышал: Путилин заметил, что певец обернулся, обняв Ольгу ещё нежнее.
— Сплетники. — Шепнул мужчина девушке. И получил поцелуй в щёку.
Учительница Беатриса Фёдоровна радовалась присутствию двух кавалеров в её жизни.
когда пары разошлись, на берег вышла императрица Мария Фёдоровна. Уже почти год как её сына Николая не было в живых. Горю матери не было предела.
А ведь у неё был шанс спасти хотя бы внучку Анастасию! Почему же Николай так был твёрд на своём и не захотел уехать с ней в Крым? Они бы спаслись… а власть… да кому нужна эта переходящая из рук в руки власть? Несчастный Николай был бы просто её сыном. У них была бы большая семья. Ещё и Оленька вышла замуж за Николая Куликовского. У них подрастал сынок, её внук. Сейчас бы девочки Никкса повыходили все замуж за славных солдат первой мировой войны…
Мария Фёдоровна застыла на южном берегу Крыма. Ветер освежал её лицо, в сердце зияла боль за детей, а в голове звучал вопрос почему-то на французском: "Porque?".
Александру Аникину
Александру Аникину
“И когда Он снял третью печать, я слышал третье животное, говорящее: иди и смотри. Я взглянул, и вот, конь вороной, и на нем всадник, имеющий меру в руке своей. И слышал я голос посреди четырех животных, говорящий: хиникс пшеницы за динарий, и три хиникса ячменя за динарий; елея же и вина не повреждай. (Откр 6:5–6)”
9 мая 1925 года.
Феликс Эдмундович повернулся к окну. Вечерело. Небо окрасил ярко-розовый закат. Это уже был мир без Савинкова.
"Да уж, прожил Савинков скандальную жизнь, и также мутно и скандально её окончил! Но сколько шуму! Может, его и правда нужно было отпустить?". — Подумал про себя Феликс. Шум вокруг противника его раздражал. Он поехал в ресторан — говорили о Савинкове, даже не дали послушать музыку. Поехал в театр, на оперетту — тоже самое. Феликс вышел из театра перед вторым действием и вдохнул в себя прекрасный майский воздух. 9 мая 1925 года. Пахла сирень. Призрак ещё долго будет являться после смерти. Дзержинскому было неприятно. "Где окровавленная тень ко мне являлась каждый день"… — почему-то ему вспомнились слова Онегина из оперы Чайковского "Евгений Онегин" и тут же рефреном в голове отозвалась музыка: "Нет, нет…" это когда он подумал, а был ли смысл спасать Бориса Викторовича? Ну да, выпусти его, он бы их всех перевешал. Это на суде он вёл себя как агнец Божий. Феликс Эдмундович выехал в Царицыно, где за несколько дней до смерти отдыхал Савинков. Его привезли на дорогую дачу. Он побродил по парку. Наверное, что-то вспомнил и попросил спешно его увести. К вечеру Савинков объяснил, что это, мол, от боязни открытых пространств. Хотя, возможно, ему померещилась тень Сергея. Одной из последних записей в дневнике Савинкова было: "Я бы служил советам верой и правдой, и это ясно, это во-первых. Во-вторых, моё освобождение примирило бы с советами многих. Ну на самом деле почему же меня не расстреляли?".
Савинкова арестовали 23–25 августа. И был назначен суд с председателем во главе.
Председатель:
Признаёте ли Вы себя виновным в том, что с октября 1917 года до ареста в августе 1924 вели борьбу с большевиками?
Савинков отвечал: "да, признаю".
Председатель задал следующий вопрос: "Какими методами Вы пользовались в этой борьбе и в 1918 году?".
Савинков: Наша организация носила характер боевой организации. Нашей целью были восстания в Ярославле, Муроме, Рыбинске, и мы использовали любые методы борьбы вплоть до террора.
В зале суда пошёл шёпоток. Председатель объявил перерыв. Савинков чувствовал, как с него градом бежал пот. Ему кто-то дал голубой платок. Он вытер пот, и попросил кофе. Выпив кофе, который уже остыл, Борис после ряда тяжёлых для него вопросов, сказал:
— Граждане судьи! Расстреляйте меня! Я жизнью не дорожу….
Феликс Эдмундович перекрестился.
— Оля, — крикнул он женщине, что приходила ему помогать с уборкой, — принеси мне кофе. И да, когда я лягу спать, пожалуйста, не выключай свет. Я боюсь привидений.
Оля принесла кофе, и когда Феликс бросил читать очередную газету, просто ушла домой, оставив свет включённым.
7 мая 1925 года стоял прекрасный день. По небу как будто резвились шли белые облака, только в этот день не стало человека, который пытался что-то сделать для страны, но то ли не тот выбрал метод борьбы, то ли не сложилось, но тем не менее, его сейчас не было, и только потом поздние прозаики будут шутить по поводу знаменитой песенки про маркизу.
Проживавший в Париже Александр Бельский развернул газету, в которой прочитал о гибели человека, которого считал своим другом, и не поверил этому. "Он не мог просто умереть", — подумал про себя артист. И долго думать, показывать это своей жене Ольге Петровской или нет. Но всё-таки, не веря этому сам, он решился ей показать. Они не верили в его гибель. Не верили до конца. Он слишком ценил жизнь.
МУЗЫКА ПРЕКРАСНОГО ПАРИЖА
1936 год. Париж.
Ольга и Александр Бельские готовились к очередному юбилею Александра. Александру было 94 года, Ольге было 53.
Ольга испекла свой фирменный тортик с мандаринами, который Александр с удовольствием скушал с крепким чёрным чаем с бергамотом. Мужчина и женщина сели за стол. Накрапывал дождь. Неожиданно, позвонили в дверь. Ольга нехотя встала и открыла дверь. Почтальон принёс извещение. Ольга вскрыла конверт, и закрыла рот рукой.
— Что там? — Спросил Александр.
— Как Вы и просили —