зал граф внезапно услышал разговор бретонца с неким человеком, чья роль в истории ограничилась лишь тем, что он выслушал слова Конана, который сообщил ему, что «через четыре дня он одолеет своего соседа из Анжу и станет хозяином Анже.
Кто предупрежден, тот вооружен. А вооруженный Фульк, который был настоящим гением, стоил полдюжины графов. Ему следовало незаметно покинуть Орлеан и во весь опор помчаться обратно в Анжу, чтобы подготовить свои территории к обороне, что и было незамедлительно сделано.
Вернувшись к себе, он так блистательно организовал оборону, что когда граф Реннский со своими войсками решил застать Фулька врасплох, он сам оказался в ловушке. Кровавая битва была вчистую проиграна бретонцем, потому что войска Фулька окружили его плотным кольцом. На поле битвы Конан потерял двух сыновей и такое огромное количество солдат, порубленных анжуйцами, что на протяжении нескольких веков одна из башен замка называлась в честь этой битвы: «Топчи-бретонца» или «Руби-бретонца».
Теперь Фульк мог быть спокоен за неприкосновенность своих границ, и он воспользовался моментом, чтобы расширить свои владения. Сначала он разбил графа де Пуатье и отобрал у него Нижнее Пуату и Мож, а затем вспомнил о своем старом знакомом – графе де Блуа, о котором он вообще будет часто вспоминать на протяжении своей жизни. Фульк напал на него и захватил Тур, который, правда, позже ему пришлось вернуть. Затем он сразу же решил покончить с бретонцами и напал на владения Конана. Сражение произошло на равнинах Конкрёя при Гемене-Панфао. В этот раз он своими руками убил графа, а затем, будучи не в силах противостоять своей жажде крови, отдал приказ казнить всех пленных, что стало основой для рассказов о его дьявольских приступах ярости. Это была настоящая резня. Масштабы кровопролития Фульк сможет трезво оценить лишь на следующий день, когда спадет опьянение битвой.
Как упоминалось ранее, он боялся Бога и Божьего гнева. И ад вместе с дьявольскими вертепами казались ему как никогда близкими в тот момент. Такими близкими, что он решил покаяться, совершив великое искупление. Для этого он отправился в Иерусалим, чтобы получить прощение Всевышнего. Он ездил туда четыре раза на протяжении своей жизни. И это были четыре долгие поездки, каждая из которых могла оказаться смертельной. Таковой стала четвертая.
Возвратившись назад с очищенной душой, Фульк подтвердил свои завоевания и провел реформы в своих владениях. Его преобразования носили последовательный и благоразумный характер, и Анжу превратилось в богатый и могущественный феод, чьи вассалы даже не мыслили о неповиновении. Но без жестокости не обошлось. Все анжуйцы, независимо от их социального положения, должны были раз и навсегда уяснить, что ими правит безжалостный господин. Он нанял целую группу палачей, которые не сидели без работы. Он и сам порой не гнушался отрубить кому-нибудь голову, а затем публично раскаяться в содеянном. Так, например, после посещения базилики Сен-Мартен-де-Тур[3] Черный сокол возвращался босым, в простой рубахе и, плача, работал наравне с остальными, чтобы получить прощение монахов.
По его характеру можно догадаться, что с женщинами он обращался тоже весьма круто. Как только он встречал первую приглянувшуюся ему красавицу, то тащил ее в замок, несмотря на крики и возражения окружающих. Таким образом он довел до самоубийства прелестницу Шану, дочь сеньора де Шомона, которую он преследовал своими домогательствами. Хотя и жены у него были (женился целых два раза), но ни одна из них не испытала восторга любви от жизни с таким мужем.
Первую жену звали Адель, и была она дочерью графа Бушара де Вандома. Дата их свадьбы точно неизвестна, зато известно, что девушка сгинула в пожаре в 999 году. Ходили слухи, что это произошло не случайно и часовню поджег не кто иной, как ее собственный муж, надеявшийся превратиться во вдовца. А может быть, речь действительно идет всего лишь о несчастном случае?
Второй его жене, Хильдегарде, повезло не больше. Легенда гласит, что однажды, будучи в особо плохом настроении, граф обрушил гнев на супругу, обвинив ее в сомнительном заигрывании с каким-то конюхом. Обиженная и разозленная такими упреками Хильдегарда, уже давно вышедшая из того возраста, когда любезничают с конюхами, принялась отстаивать свою честь. Но это очень не понравилось ее супругу, которым овладел один из тех ужасных, свойственных ему приступов ярости. Он схватил жену и выбросил ее в окно.
Взглянув на высоту, с которой в реку Мен упала бедная женщина, любой бы подумал, что она свернула себе шею. Но, говорят, «ее спас ангел-хранитель, который перенес ее на другой берег реки, к старому полуразрушенному монастырю, построенному на месте бывшего склепа». На самом деле доподлинно неизвестно, что затем стало с Хильдегардой, известно одно: Фульк, из изумления или угрызений совести, приказал перестроить монастырь и обеспечить его всем необходимым.
На склоне лет Фульк, жестоко покарав своего сына после многочисленных разногласий с ним, вновь предпринял поездку в Святую землю. В Иерусалиме этот неукротимый старик привязал себя к ослу и пошел вперед под удары монашеских плетей, выкрикивая: «Всевышний! Всевышний! Сжалься над изменником и клятвопреступником Фульком!» Но простил ли его Господь? Обретя внутренний покой, грозный граф вернулся во Францию объездными путями, не привлекая к себе внимания. Но ему так и не удалось достичь Анже: 22 мая 1040 года он скончался в Метце… проезжая через Лотарингию.
Людовик IX Святой в период с 1230 по 1240 год построил огромный замок с семнадцатью черными и белыми башнями, отражавшимися в водах реки Мен. Сделал он это на месте бывшей крепости, а потом отдал замок во владение своему брату Карлу. Затем власть в Анжу снова перейдет королю в конце правления Капетингов, и Иоанн Добрый подарит его своему младшему сыну Людовику – вместе с герцогской короной.
Став Людовиком I Анжуйским, он заказал гобелен у Николя Батайя, парижского ткача. Это было сказочное произведение искусства, и оно станет самым дорогим достоянием анжуйских герцогов. Также он достроил замок, отделав его пышно согласно вкусам той эпохи. Его сын, Людовик II Анжуйский, поступил аналогичным образом, но не прожил достаточно долго, чтобы насладиться жизнью в замке. Замок Анже стал обителью его примерной вдовы, Иоланды Арагонской, герцогини Анжуйской, которой история приписывает титул правителя четырех королевств: Неаполя, Сицилии, Арагона и Иерусалима. Кстати, сюда Иоланда позвала потом дофина, будущего короля Карла VII, от которого отвернулась его мать Изабо. Она отказалась вернуть ей сына со словами: «Женщина, окруженная любовниками, не нуждается в сыне. Я оставлю его у себя!»
Здесь она его вырастила и нашла ему невесту. Она приготовила