самым прекрасным из всех «гнездышек» для знати. Конечно, это было безумной затеей, но зато какой восхитительной! В назначенный день Мария-Антуанетта прошла по саду с таким изобилием роз, что казалось, они росли здесь уже целую вечность. Королева проиграла пари, но взамен в ее честь был устроен настоящий праздник, в ходе которого, будучи страстной любительницей театра, она сыграла главную роль в спектакле «Роза и Колас» вместе с хозяином дома и мадам де Полиньяк. Говорят, что Людовик XVI освистал пьесу, найдя ее скучной, чем вызвал недовольство жены, посчитавшей это оскорблением и унижением ее актерского таланта. А ведь она так хотела признания! Однако юной королеве так понравилось в Багателе, что она возвращалась туда еще несколько раз, чтобы потанцевать или поужинать под звук флейт и скрипок.
Но Мария-Антуанетта была здесь лишь гостьей. Как только она возвратилась в Версаль, другая королевская особа проникла в этот маленький дворец с его садами, который будто бы нарочно был построен, чтобы подчеркнуть ее красоту, ведь она была, возможно, самой красивой женщиной в Париже. Настолько неотразимой, что даже десятилетия спустя люди мечтали о ней, рассматривая ее портреты: она поражала неповторимым очарованием. У нее были светлые волосы и перламутровая кожа. Без сомнения, Бог создал ее для любви. Она была настоящей розой, мечтой и отражением галантного, духовного, утонченного и вольного XVIII века. Звали ее мадемуазель Дюте. Эта артистка Оперы стала любовницей самого обаятельного французского принца. Но остановимся ненадолго на ее персоне – она, право, того стоит!
Как Багатель ранее был Бабиолем, так и мадемуазель Дюте сначала была Розали Жерар, дочерью скромного офицера и еще более скромной фрейлины из Версаля. Ни тот, ни другая состоянием не обладали, но были людьми верующими. И поэтому они отдали девочку на обучение в пансионат при монастыре Сент-Ор, где, как говорят, вместе с ней училась и другая молодая особа, постарше ее. Звали ту девушку графиня дю Барри, и ей предназначалась головокружительная судьба.
Но Розали надолго в Сент-Оре не задержалась. Ее быстро перепоручили тетушкам, которые занялись ее «просаведением». Эти дамы, в большинстве своем ростовщицы, продавщицы косметических и парфюмерных товаров, а также сводницы, сразу же заметили необычайную красоту их племянницы и приложили все усилия, чтобы она поняла, какие преимущества и выгоды можно из этого извлечь. Не забывая, конечно же, и о религиозном воспитании.
Они так хорошо наставили ее на путь, что затем она продолжила обучение под опекой самого архиепископа Нарбоннского.
Господин Артур-Ришар Дийон, потомок ирландских королей, был прелатом, любящим роскошь. Также под его началом находились Генеральные Штаты Лангедока и сам Лангедок. Это был красивый утонченный человек, обожающий женщин и охоту. Любые виды охоты! Он прекрасно оценил то сокровище, которое ему доверили. Тогда шел 1769 год, и Розали уже исполнилось семнадцать.
При помощи архиепископа и знаменитого кардинала де Рогана, которых она одинаково ненавидела, юная Жерар познала не только плотские удовольствия, но и изящную жизнь, а также получила много новых знаний. Дийон познакомил ее с талантливыми поэтами и писателями, в частности Жаном де Лафонтеном, известным баснописцем, который учил эту красавицу уму-разуму. Но епископ не слишком долго держал Розали при себе. Страсть к удовольствиям и, следует заметить, постоянная благотворительность не позволяли ему содержать такую красивую девушку в подобающих условиях. И он представил ее мадам де Сент-Этьенн, которая владела салоном, где встречались Дидро, Мармонтель и Кребийон, то есть самым утонченным местом для встреч в Париже. Умные мужи задерживались в залах, но знать расходилась по комнатам, где Розали и познакомилась с мастерами учтивости – герцогом де Ришелье и князем де Субизом.
Но и там она долго не задержалась. В нее влюбился знатный итальянец, князь Алтиери, впрочем ненадолго. Затем она ушла к главному откупщику Окару. Он создал для «прекрасного дитя» все условия, чтобы та устроилась в Оперу хористкой и на «подпевки». И тут она решительно отбросила фамилию Жерар, чтобы стать мадемуазель Дюте, очаровательной девушкой, от которой сходило с ума все общество, потому что она сочетала в себе одновременно неземную красоту и вежливость и при этом была весьма неглупа.
«Я многое повидала, – писала она (а она даже писала свои мемуары!), – мы родились в счастливое время, когда красивая женщина может так хорошо устроить свою жизнь! Я не упустила свой шанс. Я была одновременно и глупой, и кокетливой, и чувственной, и холодной, и хитрой. Меня называли глупышкой, но меня это не удивляло; мне приписывали редкую красоту, а такая красота неизменно сопровождается не слишком большим умом».
В Опере она встретила Мари-Мадлен Гимар, известную танцовщицу, и та вскоре стала ее лучшей подругой.
Тем временем главный откупщик обанкротился, и перед мадемуазель Дюте встал выбор из нескольких любовников, которые не всегда удовлетворяли ее потребности. По-настоящему она любила только господина де Леторьера, а граф Потоцкий нравился ей настолько, чтобы лишь ненадолго развлечься с ним. Но близилось посвящение принца, и это удачное знакомство станет высшей точкой в ее «карьере».
В Париже много говорили о мадемуазель Дюте и ее очаровании. К ней присматривался герцог Орлеанский: не для себя, конечно, а для своего сына. Этот любящий отец хотел доверить первый опыт своего сына той, которая лучше всего знала, как разжечь любовный пыл. И именно красавица Розали одним прекрасным вечером лишила девственности будущего Филиппа Эгалите[5], а пока только развлекала герцога Шартрского. Вот она, настоящая слава!
Но вот появился граф д’Артуа, и на этот раз это был триумф! Брат короля был моложе Розали на несколько лет, но влюбился в нее без памяти, насколько это было возможно при его ветреном сердце и уме. Он поселил Розали в чудесном особняке на улице Шоссе-д’Антен, где ее соседкой стала милая Гимар. Но чаще всего молодой человек и его прелестная возлюбленная встречались в Багателе, посреди чудесных садов.
На связь графа д’Артуа с Розали его супруге, невзрачной Марии-Терезии Савойской, у которой к тому же был очень длинный нос, как-то намекнул граф Прованский, простивший свою сестру и облекший свой намек в шутку:
– Мой брат хочет отведать савойский пирог с чаем…[6]
Но Розали не стеснялась жить на широкую ногу. Ее можно было видеть в Лоншане в карете, запряженной шестеркой белых лошадей с упряжью из голубого сафьяна. Она сияла и восхищала всех, но, несмотря на это, несколько раз слышала и ругательства в свой адрес, а перед ее каретой однажды возникла сумятица, потому что такая откровенная роскошь многим приходилась не по нраву:
«Когда наблюдаешь, как выставляют